— Оранжерея?
— Да, она. Теперь от нее ничего не осталось. Теперь ждать, когда все снова вырастет… Хорошо, что корни остались, а то многие растение почти единственные во всем мире. Элиана, что с тобой? Ты как-то побледнела!
В памяти всплыло название одного цветка, который искала Евелика по книги. Это была ее мечта, найти символ любви богов из старых легенд…
— Афина, скажи, а случайно в оранжереи не было цветка «слезы богов»?
— Был…Элиана, что не так?
— Не знаю, что-то мне не дает покоя…
Я пыталась ухватиться за постоянно ускользающую мысль. Сердце чувствовала, что поймав ее, я получу все ответы на вопросы. Но мысль продолжала ускользать, а попытки ухватиться за нее сталкивались об головную боль. И, когда я вновь напряглась, но виски словно принизили тысяча игл. Вскрикнув, я схватилась за голову, а Афина стала испуганно кричать.
— Элиана, прошу, хватит! Не думай! Просто не думай!
С сожалением оставила попытки докопаться до истины, и, вздохнув, дрожащей рукой коснулась вспотевшего лба. И вздрогнула, когда Афина протянула стакан с водой и неизвестной таблеткой.
— Что это?
— Отрава. Надоела ты мне с головной болью.
Ну, что поделать… Я сама себе надоела. Без колебаний взяла ее, и залпом выпила. Дочь герцога скептически выгнула бровь:
— Ты решила на тот свет отправиться?
— Я знаю, что ты меня любишь, и это была таблетка от головной боли, не так ли?
В дверь постучались, и, с разрешения Афины, зашел бледный секретарь, и запинаясь, сказал:
— К вам посетитель…
— Я же сказала посылать всех на три буквы!
Секретарь замялся, нервно теребя рукав рубашки.
— Я… не могу….
— Да ты что. Приличная леди знает столь постыдные слова? — раздался насмешливый голос, и в кабинет, без разрешения, вошел полубог, с небрежно накинутым на плечи плащом с эмблемой Храма. Заметив меня, мужчина, поприветствовал меня.
— Не понимаю, о чем вы, и чем вас смущает слово «лес»? — Афина натянула на лицо маску отчужденности, я же с улыбкой поприветствовала Джоэла. — И что де вас привело сюда, святой канцлер?
— Вот так сразу и к делу? Ну хорошо. И вот, примите от меня небольшой подарок. Ради него, надеюсь, ваше отношение станет ко мне хоть чуточку теплее, — мужчина щелкнул пальцами, и перед нами появилась большая коробка. По ее дизайну и эмблеме, я узнала символ своей семьи. Сладости! И коробка такая… внушительная.
Открыв ее, мы с восхищением рассматривали такое огромное разнообразие сладкого. Да он даже пирожное картошку купил! Правда, в ее более приличное форме, а не непонятных человечиков.
— Мою благосклонности добиться весьма сложно, — закончив с осмотром, Афина вновь посерьезнела. — Слишком мало сладостей. На пару часов хватит.
Джоэл, только присев на диван напротив, услышав это, закашлялся, поперхнувшись воздухом и жадностью Афины. А я что? Конечно же поддержала подругу. Для своего же бизнеса выгоднее.
— Ладно, тогда лучше перейдем к дело, — покачал полубог. — Как вы знаете, все больницы находятся под покровительством Храма, хоть и находятся в нашем полном управлении… Но мы можем… влиять на многие моменты…
— На меня подали жалобу, верно?
— А вы проницательны, — хмыкнул полубог, вальяжно положив руки на низкую спинку дивана. — Меньше, чем за сутки подали жалобы более сотни людей, и мы не можем проигнорировать подобное.
— И… — Афина гулко сглотнула, уставившись потерянным взглядов на ладони на коленях, которые нервно теребили ткань платья. — Ч-что же решил храм?
Чувствую, как неприятно вспотели ладошки от переживаний за подругу, как внутри все замерло в ожидании ответа. Полубог прищурился, и его фиолетовые глаза казались зловещими. Они смотрели только на бледную дочь герцога, и в них мне чудилось непонятное раздражение, смешанное с гневом. Он зол на Афину? Или…
— Храм… — Джоэл не успевает продолжить фразу из-за стука в дверь. В кабинет вновь входит секретарь, и протягивает подруге письмо с печатью императорской семьи.
— Письмо от его высочества.
Афина моргнула, недоуменно глядя на секретаря, словно не могла осмыслить его слова, и растерянно взяла письмо. Распечатав его, девушка пробежалась глазами по строчками, и горько хмыкнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ваше святейшество, — не поднимая глаз, обратилась она к Джоэлу, и от меня не укрылось, как тот нахмурился. — Скажите, а среди жалоб, была жалоба от Евелики онди тан Юрио?
— К чему такой вопрос?
— Просто любопытство.
— Не было жалобы.
Подруга замечает мое любопытство, и протягивает письмо. Всего лишь пара строчек, а стало не по себе. Принц сообщил, что в курсе инцидента, и поручит своим людям разобраться, чтобы уладить конфликт. Но… вся проблема была в том, на чьей стороне принц? Если на стороне Афины, то она не пострадает, если же на стороне Евелики, то подруга может лишиться больницы, которую сама же и создала.
Внезапно письмо выскользнуло из моих рук, и в следующее мгновение полубог задумчиво читал его. Афина вскочила с места.
— Это наглость читать чужие письма без разрешения!
— Никогда не страдал отсутствием наглости. Так что, почту это как комплимент, — пожимает плечами мужчина, вежливо улыбаясь, и письмо внезапно загорелось фиолетовым пламенем. — Что ж, было приятно проведать вас, девочек. А теперь мне пора, работа, увы, не может ждать.
Джоэл встал, и вскинул руку, создавая портал, но на мгновение был остановлен вопросом.
— Ты так и не сказал, какое решение принял Храм.
— А ты как думаешь? — в его голосе звучало неприкрытое раздражение.
— Я не обладаю ментальной магией, чтобы читать чужие мысли.
Мужчина, услышав язвительные слова девушки, вскинул бровь, продолжая пристально смотреть на девушку, и саркастически усмехнулся:
— Пожалуй, я воздержусь от ответа до поры времени.
И с этими словами исчез в портале, оставляя Афину в растерянности, которая в возмущении воскликнула:
— Да откуда мне знать, какое он решение принял, черт возьми!? Элиана, что за муха его укусила!?
После ее слов до меня доходит, что конфликтными ситуациями, относящимися к герцогам, занимается именно святой канцлер. А значит, Джоэл и был своеобразным судьей… Как забавно вышло…
— Обида его укусила.
— Обида? Ты еще скажи, что это я его обидела!
— Так оно и есть, — с опаской сказала я, на всякий случай отодвинувшись от подруги на другой конец дивана.
В дверь снова постучались, Афина зарычала:
— Что опять!?!
— Я чай принес… — испуганно прошептал мужчина, и девушка сменила гнев на милость.
— Ох, ты прости меня. Нервы сдают. Конечно же неси сюда чай!
Бледный секретарь поспешно расставляет чашки и чайник, и собирается покинуть кабинет, как Афина его остановила.
— Куда пошел?
Мужчина молча вернулся. Мне даже почудилось, что его губы беззвучно шепчут молитву, и я прекрасно его понимала. Одно дело находиться рядом с злой подругой, и совершенно другое, рядом с начальством.
Афина подняла чашку, взяв блюдце из под него, и, положив пару пирожных, протянула ему.
— Это тебе в качестве моих извинений за грубость.
— За столь прекрасное прощение, я готов терпеть грубость хоть каждый день.
— Не-е-е, я жадная, чтобы постоянно делиться, — хмыкнула подруга, и секретарь улыбнулся. Искренне, без обиды.
И вновь раздался стук. Я нервно фыркнула, когда у дочери герцога задергался глаз. Секретарь мотнул головой.
— Это не я…
— Подозрительно… — шипит Афина. — Глянь, кто там пришел.
Я, взглянув в окно, улыбнулась, и, встав, подошла к нему и открыла створки.
— Это не гость, а магическая почта, — впускаю в кабинет магических полупрозрачных голубей, в клювах которых были зажаты письма.
— Дорогое удовольствие, — хмыкнула Афина. — И порой ненадежное из-за магов.
Я с удивлением обнаружила, что один из голубей подлетел ко мне, и растерянно взяла письмо. Это было приглашение от Балео на благотворительный вечер. Однако, взглянув на дату, я недоуменно вскинула бровь. Так странно. Обычно семья Балео в этот день всегда проводит «особый» день. В этот день двери поместья открыты для всех, даже для бедняков, и там они могут получить мешки еды, одежды, даже попросить помощи деньгами или получить лечение от лекаря. И часть аристократов, и высшие чины храма, присутствуют в этот день, чтобы помочь беднякам улучшить жизнь. Возможно, кому-то посчастливиться после «особого» дня работать в чьем-нибудь поместье.
