– А Хэзер знает, где он? – спросила Эви.
Впервые Дженни выглядела растерянной.
– Нет, – ответила она.
– Вы в этом уверены? – сказала Эви. – Мне кажется, она знает о вас все. Я думаю, что она делала попытки предупредить людей, хотя и по-своему. Она хотела подружиться с мальчиками Флетчеров, пробовала поговорить с Гарри. Она даже пыталась рассказать Джиллиан, что произошло с ее дочерью.
– Безмозглая идиотка…
Ручка повернулась, и дверь приоткрылась на несколько сантиметров.
– Сегодня вечером она пришла за Томом, – сказала Эви. – Зачем ей это делать, да еще так поздно, если она не знает, куда вы спрятали Джо?
Дженни на мгновение задумалась, потом пожала плечами.
– Не имеет значения, – ответила она, – он все равно уже мертв.
Эви шагнула вперед.
– А знаете, Дженни, что меня бесит в вас больше всего? – спросила она. – Вы насквозь фальшивая. Воображаете, что делаете это, потому что Милли станет следующей жертвой вашего дедушки? Полный бред! Он вряд ли к ней вообще подходил. Скорее всего, он также не прикасался к Хейли и Меган. Вы сами сказали, что никогда не подпускали его к Люси. Вы убиваете девочек, потому что вам это нравится.
– Заткнитесь!
– Я следила за выражением вашего лица, когда вы рассказывали о смерти Люси. Вы получали от этого удовольствие.
– Не собираюсь слушать все это! – отвернулась от нее Дженни.
Она должна как-то остановить ее, должна подбросить что-то, чтобы та сконцентрировалась на этом и отвлеклась от Милли.
– Ваш дедушка, все, что произошло с вами в прошлом, – это сейчас не оправдание. Вы делаете это для развлечения.
– Вы ничего не понимаете.
Она была уже в комнате.
– Я психиатр, – сказала Эви. – Я годами имею дело с извращенными сучками вроде вас. А теперь убирайтесь от кроватки!
Дженни развернулась и вышла из комнаты. Еще секунда – и ее руки вцепились в горло Эви. Обе, шатаясь, попятились назад, к лестнице.
– Никогда не задумывались, Эви, каково оно – полетать? – прошипела Дженни ей на ухо. – Скоро узнаете. Они подумают, что вы поскользнулись с Милли на руках и упали с лестницы. И только старый Тобиас будет знать всю правду.
Дыхательное горло Эви было смято. Патологоанатом поймет, что ее душили… Слабое утешение. В спину, доставляя жуткую боль, упирались перила, но они пока выдерживали ее вес. Эви подняла здоровую ногу и с силой ударила Дженни коленом в низ живота. Та захрипела, хватка ее немного ослабела, но все-таки она была женщиной, так что удар не нанес ей особого вреда. Эви вывернулась и попыталась схватиться за перила, как вдруг почувствовала, что ее ноги отрываются от пола.
Прежде чем она успела что-то сообразить, ее тело перевалилось через перила. Она раскинула руки, ухватилась за балюстраду, но ноги ее уже были в воздухе. Ее сталкивали. Что-то било ее по рукам, наступало на нее, и у нее не оставалось другого выхода, кроме как разжать пальцы.
Казалось, она летела очень долго, пока не достигла каменного пола.
Они перестали звонить в колокол.
Три мальчика залезли внутрь башни. Джо с ними.
Да вот и он, завернутый в лоскутное одеяло. Лицо его прижато к груди Дэна Ноулса, он все еще связан тонким нейлоновым шнуром, все еще дрожит. Он все еще жив!
Казалось, Дэн Ноулс за время, проведенное на крыше, повзрослел и больше походил на молодого мужчину, каким станет через пару лет, чем на подростка-хулигана. Он был уже на нижних ступеньках и спускался в галерею. За ним появился его брат, потом Билли, и в это время по церкви эхом пронесся звук открывающейся тяжелой двери.
– Эй! – громко крикнул чей-то голос с выраженным северным акцентом.
– Он здесь, наверху, у нас, – отозвался Дэн Ноулс.
– Джо! – отчаянно закричал Гарет.
– Папа! – вскрикнул Том.
– Полиция! Всем оставаться на местах!
Две группы встретились на лестнице к галерее, причем Гарет едва не сбил Дэна с ног. Небольшой дрожащий сверток был передан из одних рук в другие, и Джо тихонько застонал, очутившись в крепких объятьях отца. Через голову папы Том встретился глазами с Гарри, который стоял чуть выше на ступеньках. Потом викарий развернулся, оттолкнул ошарашенного полицейского констебля и выбежал из церкви.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эви пыталась не потерять сознание. Ей было очень холодно. Дул леденящий ветер, снег мягко падал на лицо, и окружающий мир медленно погружался во тьму. Она где-то на горе? Нет, по-прежнему в доме Флетчеров. Она слышит голосок Милли, которая рыдает, как сказочное привидение-плакальщица…
Входная дверь была открыта, и в метре от нее стоял мужчина. Коричневые кожаные туфли оставили на плитке влажные следы. В левой руке он держал что-то длинное и тонкое, сделанное из металла. Она подумала, что узнает этот предмет, но он казался здесь настолько неуместным, что она засомневалась.
– Отпусти ее, – сказал мужской голос.
«Слишком поздно, – подумала Эви, – я уже упала».
– О, обязательно отпущу! – ответил женский голос где-то у нее над головой.
– Ни шагу дальше! – приказал мужчина. – И опусти ребенка на пол.
– Ты шутишь, – ответила женщина.
Предмет, который принес с собой мужчина, поднялся, и Эви больше не могла его видеть.
– Все кончено, – сказал он. – Опусти ее.
Наступила тишина, и ей показалось, что мир вокруг замер. Потом раздался взрыв…
Второго выстрела Эви не слышала, только почувствовала прокатившуюся через тело вибрацию и увидела ослепительную вспышку света. И это было последним…
Гарри услышал первый выстрел, когда, перескочив через стену, огибал машину Элис. Он успел заметить и саму Элис, бегущую в сторону церкви, но времени на то, чтобы остановиться, у него не было. Он увидел распахнутую переднюю дверь дома и высокую фигуру Тобиаса Реншоу, направившего на себя ружье. Через мгновение его голова взорвалась, превратившись в месиво из костей и крови. Гарри подскочил к телу еще до того, как оно рухнуло на землю.
Внезапно внимание его привлек резкий крик. На верху лестницы стояла Милли, вся в крови и кусочках чего-то серого. Поперек лестничной площадки лежало тело женщины. При виде знакомого лица малышка сделала шаг вперед, опасно приблизившись к верхней ступеньке. Гарри взбежал по лестнице и подхватил ее на руки. Потом он обернулся. У подножия лестницы, в каком-то метре от тела Тобиаса, лежала молодая женщина в фиолетовом свитере. Пока он смотрел, на ее черные ресницы упала снежинка. Глаза у нее были синими, какими он их и помнил.
Эпилог
Февраль принес на торфяники еще больше снега, и мужчины трудились с раннего утра, расчищая дорожку от церкви к кладбищу. Но даже после этого траурная процессия двигалась по ней очень осторожно.
Следуя тихим командам распорядителя похорон, шестеро человек, которые несли гроб, сняли его с плеч. Розы на крышке задрожали, когда его опустили на толстые веревки, растянутые над могилой. Гарри выпрямился и потер ладони. Они были холодными как лед.
Пожилой священник, который занял его место в этом приходе и будет оставаться здесь, пока не пришлют постоянную замену, начал речь:
– Господь наш Всемогущий соизволил забрать из этого мира душу усопшей сестры нашей…
Молодая женщина умерла не в день зимнего солнцестояния, не в ту ночь, когда Джо Флетчер был возвращен родителям. Ее травмы были серьезными, но в течение нескольких недель существовала твердая надежда на ее выздоровление. Однако сразу после Нового года она подхватила какую-то инфекцию, которая быстро превратилась в пневмонию. Ее сильно поврежденное тело не имело сил бороться, и десять дней назад она умерла. Когда Гарри узнал об этом, в нем тоже что-то умерло.
Только когда гроб начали опускать в яму, Гарри понял, что напротив него стоит Элис. Возможно, он видит ее в последний раз. Их семья уезжает из Гептонклафа, это дело ближайших недель. Синклер Реншоу, которому все еще грозило полицейское расследование и санкции, был намерен, тем не менее удержать свою власть над этим городом. Он сделал Флетчерам щедрое предложение относительно дома, и они его приняли.
