ты, Морис, постарайся дать ей свободу передвижения.
— Без проблем, хефе, — хмыкнул Морис и поправил ремень.
*Конкиста — испанская колонизация Америки, повлёкшая уничтожение индейцев.
Глава 34. Тайны сеньориты Оливии
Сеньорита Оливия в поездку оделась скромно. Даже слишком. И, глядя на её простенькую шляпку и тёмную юбку, на отсутствие кружев и золотых украшений, трудно было представить, что это дочь одного из грандов Акадии.
В руках у неё была аккуратная дамская сумочка и большой свёрток, перевязанный тесьмой, но можно было догадаться, что в свёртке находится какая-то ткань. Сеньорита торопилась, Морис услужливо подал ей руку, и она быстро забралась в коляску.
Следить за ней оказалось делом несложным.
Коляска ехала медленно по одной из главных улиц Лазурного холма, а Эмбер следовала позади в наёмном экипаже, вознице которого было заплачено вперёд. В свой первый день на службе Эмбер ехала этим же маршрутом и заходила в эти же лавки и салоны, чтобы забрать покупки для сеньориты Оливии. И сейчас была уверена, что сеньорита Оливия делает всё это просто для отвода глаз, потому что подолгу она нигде не задерживалась. Морис, как и обещал, дал ей полную свободу действий и из коляски вылез только один раз, чтобы посмотреть на уличного музыканта. Он, конечно же, следил, но делал это очень ненавязчиво.
Эмбер наблюдала за тем, что и где покупает сеньорита, но ничего подозрительного пока не заметила. И только когда экипаж остановился возле углового магазина, чьи стеклянные витрины выходили на обе стороны перекрёстка, поняла хитрость молодой женщины.
Салон «Флёр де Суар» предлагал нижнее бельё, шляпки, зонтики, разную галантерею, и вход мужчинам сюда был строжайше запрещён. В задней части большого светлого помещения находились примерочные с зеркалами в полный рост, а в витринах стояли наряженные манекены и большие корзины цветов. Верхнюю часть витрин украшали розовые ламбрекены, а нижнюю — перья экзотических птиц и чучела павлинов, между которыми лежали шёлковые перчатки и веера, кружевные воротнички и платочки. Но главным в «деле обведения Мориса вокруг пальца», было не всё это дамское великолепие, а то, что двери магазина выходили на две улицы, сходившиеся углом на перекрёстке.
Эмбер осталась на противоположной стороне перекрёстка, так, чтобы видеть обе двери, купила несколько газет и, прислонившись к большому столбу для афиш, наблюдала за тем, как сеньорита Оливия вошла внутрь салона. Даже издалека было видно, как она прошлась, постояла немного, разглядывая перчатки, а на самом деле ожидая, куда денется её сопровождающий. Расчёт был верным. Морису пришлось приказать вознице отъехать немного вперёд по улице, чтобы не мешать покупательницам созерцать павлинов и пеньюары, и вторая дверь салона стала ему не видна. Не прошло и трёх минут, как сеньорита Оливия вышла из другой двери, оглянулась и, убедившись, что никто за ней не идёт, поспешила на другую сторону улицы.
Эмбер натянула кепку пониже и, перебросив сумку вперёд, воткнула в неё газеты так, чтобы издалека напоминать мальчишку-разносчика. Засунула руки в карманы и расслабленной походкой направилась по мостовой, держась на приличном расстоянии от сеньориты. Идти далеко не пришлось. На противоположной стороне улицы под одной крышей располагалась антикварная лавка, ювелирная мастерская и ломбард. Они имели общий вход, отделанный тёмно-красным мрамором, массивные колонны поддерживали портик в античном стиле, а справа и слева от него роскошные витрины щеголяли своим богатством. Золотые кувшины, статуэтки, крылатые львы и бронзовые лошади, чего только не было выставлено на всеобщее обозрение! Но не стоило думать, что сюда так легко пробраться, за прозрачным стеклом во всех окнах виднелись толстые прутья решётки. Однако они не мешали зевакам любоваться драгоценными изделиями. Предусмотрительные владельцы оставили в витринах только большие предметы, которые не вытащишь между прутьями, даже если разбить стекло, а на ночь окна запирались массивными ставнями. Всё остальное находилось где-то в сейфах, в самых недрах лавки, и больше одного посетителя за раз внутрь не пускали. Огромный джумалеец-гвард пропустил сеньориту Оливию внутрь, а Эмбер остановилась перед витриной рядом с ещё одной парой зевак, которые разглядывали крылатого нефритового коня.
Но Эмбер интересовали не богатства, разложенные на алом бархате, она смотрела сквозь стекло на посетительницу, за которой джумалеец запер дверь изнутри. Из-за прилавка выплыл румяный управляющий, и по его медовой улыбке сразу стало ясно, что он знаком с сеньоритой Оливией. Он просто светился благолепием и всячески старался угодить посетительнице. Бегал вокруг, как мопс при виде хозяина, вернувшегося из поездки, и лебезил. Эмбер присмотрелась к нему внимательно и прочла по губам приветствие, расхваливание ассортимента и новинок, которые поступили в лавку.
Сеньорита Оливия стояла к входу спиной, и поэтому нельзя было понять, что именно она отвечала управляющему, но взмах руки означал твёрдое «нет». А затем она достала из сумочки длинный футляр из чёрной кожи с золотым тиснением. Управляющий тут же открыл футляр и надел «глаз ювелира» − монокуляр, который крепился обручем на голове. Эмбер увидела, как в его руке что-то блеснуло.
Ожерелье с бриллиантами.
Эмбер не удержалась и потратила немного эфира, чтобы понять ценность этого предмета. И тут же лавка засияла разными красками, а над ожерельем раскинулась сиренево-розовая радуга.
«− Какие чистые камни! Потрясающе! Не жаль расставаться с такой красотой?»
Управляющий оторвался от созерцания украшения, поднял лупу на лоб и посмотрел на сеньориту Оливию. Что она ему ответила, Эмбер не могла узнать, но, судя по всему, её ответ ювелира поторопил. Он снова надел монокуляр, со всей тщательностью осмотрел украшение, любовно поглаживая, уложил его обратно в футляр, а затем пригласил сеньориту пройти во внутреннее помещение, куда обычно уходят для того, чтобы произвести расчёт.
Сеньорита заложила или продала ему ожерелье? Своё? Или семейное? Сеньору Виго стоит перепроверить семейные ценности… Судя по всему, сеньорита Оливия в отчаянии. Слишком уж рискованно она поступает, делая это втайне.
Это отчаяние Эмбер тоже увидела. Её аура была спрятана, словно в кокон, и пульсировала страхом и нетерпением. Хотя страх и можно было понять, если вспомнить змею и события прошлой ночи, но зачем втайне продавать ожерелье?
Ей нужны деньги. И так, чтобы никто не знал.
Прошло совсем немного времени, и сеньорита Оливия вышла из лавки с небольшим свёртком, упакованным в крафтовую бумагу. Она оглянулась с опаской по сторонам, быстро пересекла улицу и вошла в салон белья и галантереи.
В каком же надо быть отчаянии, чтобы вот так, без охраны, идти в лавку и возвращаться с большой суммой денег?!
Эмбер перешла на другую сторону и остановилась напротив витрины салона.
