и славно, — мягко отрезает он, возвращаясь к рулю. Заводит мотор.
Адель встречает их в небесно-голубом длинном платье, накрыв почти праздничный стол, украшенный как всегда свежими сочными цветами.
— Ну, рассказывай, дорогая, — отчеканивает она серьезным тоном, подливая в кружку горячий красный чай.
— У меня в комнате кто-то был.
— Так, продолжай.
— Кто-то пролез в окно, когда меня не было.
— Что украли?
— Рисунки.
— Больше ничего?
— Нет, вроде. Все вещи лежали не на своих местах.
— Дневник твой?
— Я ношу его с собой, так что он здесь.
— Хорошо. Не будем заранее делать выводы, но это вполне могут быть охотники. Даже им нужен повод, чтобы взять след. Предметы твоего творчества очень четко передают часть твоей сущности, а значит найти тебя не составит труда. Так зачем же ты им понадобилась? Ничего не хочешь нам рассказать?
Варя сглатывает болезненный ком, не мигает большими темными глазами.
— Нет.
— Что ж, тогда паниковать не о чем. Могут поставить тебя на учет, на слежку, но до серьезного происшествия никаких открытых нападений не будет. Даже если что-то натворишь, ты довольно слаба, большой угрозы не несешь. У них своя бюрократия, по твою душу придут не сразу, не горишь, будет время принять меры.
— То есть, бояться пока нечего? — холодным тоном вклинивается Паша, слегка коснувшись теплыми пальцами Вареного плеча.
— Думаю, что да, но будьте настороже, — отвечает Адель, заглядывая в лживые глаза маленькой ведьмы.
Вдох-выдох-вдох-выдох. Варя старается с собой совладать. Сердце неровно бьется, заставляет ее чувствовать жжение в груди.
До самого вечера Варя тренируется во владении потоком, почти ничего не добившись, выходит из тьмы. Произносит все новые заковыристые слова, диктуемые Адель, старается складывать из них предложения, а из предложений заговоры.
Уставшая от повторений Адель громко вздыхает, подходит к окну, и в зарослях комнатных цветов находит увядший. Громко ставит глиняный горшок перед Варей. Зеленый горшок неуместно весело обрамляет черные вялые листья фиалки. Варя бесцветно разглядывает экспонат, предоставленный Адель, ради очередной попытки объяснить необъяснимое.
— Повторяю еще раз! Слова — универсальный проводник, для этого колдовства тебе не нужно «открывать кран». Слова, они как сосуды для твоей силы, они вытягивают ее сами собой и направляют туда, на чем сконцентрирован твой замысел.
— В чем смысл проводника, если это «кран»?
— В том, что сила огня, морока или защиты не воскресит цветок. Более универсальное использование! Для слов сила как топливо. В зависимости от твоей силы эффект может быть разный, но он достигается.
— То есть, вы хотите, чтобы я вернула цветок к жизни? Я толком не выговариваю и половины слов.
— Так тренируйся. Главное здесь замысел. Не противься, просто поверь!
Варя тяжело вздыхает. Придвигается ближе к цветку. Повторяет в уме слова, записанные ей на листке. Долго всматривается в гнилые стебли и безжизненно повисшие цветки. Закрывает глаза, оказывается перед злосчастным зеркалом и видит в нем зеленый горшок на белой скатерти стола. Все тот же огорчающий вид, как бы не хотела Варя, не меняется.
«Да чтоб это зеркало провалилась, вместе с цветком этим уродским!»
Успокаивающе выдыхает воздух. Теперь уже холодно берет себя в руки и фантазирует о том, как мертвая фиалка расцветает, как листья ее набирают силу, зеленеют и тянутся в верх. Медленно шепотом произносит слова.
Варя чувствует минутную слабость, тело наполняется легкостью и возвращается обратно. Сделав еще один глубокий вдох, она открывает глаза, выходит из тьмы. Фиалка продолжает ронять свои ветви. Кажется, она увяла еще сильнее, чем раньше. Варя, недовольная собой, издает раздраженный рык и отодвигается от стола по дальше, скрещивает руки на груди.
— Я точно видел какое-то движение, — ободряюще, но тихо произносит Паша.
— Перестань. У меня ничего не выходит. Как же бесит!
— Ничего необычного, у всех по началу бывает! Вот у меня, например, — Адель забирает цветок со стола и возвращается к подоконнику, раскрывает штору и вдруг замолкает, ошеломленно вздыхая и произнося ругательные слова.
Паша и Варя отвлекаются, заглядывают за занавеску, Адель тактично отходит назад и осматривает все цветы в доме, в каждом его углу.
Цветы на подоконнике черные, увялые и мертвые, лежат повалившись на землю в своих горшках. Смерть пропитала их сочные листья, и теперь с них стекает каплями талая гниль.
Бледная Варя растерянно падает на кресло, наблюдает за тем, как охает Адель, выставляя на стол гниющие стебли в цветочных ярких горшках.
«И все-таки, я Ведьма».
— Как же так! Эту орхидею я растила три года! А суккуленты? Даже суккуленты мертвее мертвого полегли!
— Простите, прошу простите! Я… это вообще я сделала? Я не понимаю!
— Нет, я восхищаюсь тобой! Конечно жалко цветочки… но посмотри на это! — Адель в смешанных чувствах мечется от восторга к огорчению.
Чернов с интересом разглядывает цветные гробы и свисающие трупы листьев. На столе собирается целое кладбище, внушающее в душу холод и отчаяние.
— Это хорошо или плохо? — наконец выдает.
— Нельзя сказать, хорошо-плохо. Возможно, Варя сделала какую-то ошибку в словах или неправильно направила замысел. В любом случае, мы знаем, что силы у нее есть.
— Какая-то у них скверная аура, у моих сил… Это все чертово зеркало.
— Зеркало, в первую очередь, это ты сама. Принятие, дорогая, принятие — путь к обузданию своей природы.
Ребята помогают рыжей ведьме вынести горшки на улицу по ее просьбе. Затем она наливает им чай, еще недолго они обсуждают намеченные планы, решают закончить урок.
Усталые и напряженные Варя и Паша возвращаются домой. Заря ярко окрашивает их путь, слепит глаза. Подсолнухи на полях разворачивают голову и постепенно ее опускают, пастухи на полях гонят свои стада, последний рейс автобуса мчится мимо. Они останавливаются в степи, раскуривают одну сигарету на двоих, как теперь уже и всегда.
***
Дни, проведенные в узкой комнате, сливаются в один бесконечный поток. Варя закрывается внутри себя, но так и не находит разгадку зеркала. Ни один цветок так и не оживает, но и смерть на других не распространяется. Учебники дочитываются ей почти до конца. Конспекты и зарисовки снятся в измученных и коротких минутах сна. Часто срывается, мечется, чтобы позвонить Паше, переброситься с ним хотя бы парой язвительных фраз, но не осмеливается. Она часто думает о том, как он в эти минуты проводит без нее время. Думает, что скажет ему при встрече. Винит и ругает себя за то, о чем мечтает, и все же остановиться уже не может.
В ежедневнике кропотливо появляются новые записи.
Тонкий Мир (Астрал) — тонкая ткань пространства, связывающая три мира между собой. Является отражением трех миров и их смешением.
