улицу Октябрьской революции, дом двадцать три, — сказал я таксисту.
Тот кивнул и снова включил счетчик. Машина выкатила со двора и помчалась по городу. Моя спутница сидела, нахохлившись, словно пойманная в клетку птица. И ни слова. Я держал ее за руку всю дорогу, боясь, что она упорхнет. Мучительное ощущение тоски пополам с радостью, не оставляющее меня с того момента, когда я впервые увидел эту странную девушку, никуда не делось, но теперь Илга была рядом. А остальное — не важно. Литейск город маленький, такси здесь скорее баловство, нежели необходимость, поэтому не прошло и пяти минут, как мы приехали.
Мы вышли из машины и завернули за угол дома. У меня были ключи не только от квартиры, но и от калитки в заборе. Я открыл ее, и мы оказались в огороженном дворе. Вошли во второй подъезд, поднялись на площадку первого этажа. Теперь на двери, под номером тринадцать, не было бумажки с печатью. Я отворил и пропустил спутницу вперед, как пропускают кошку в новый дом. Илга вошла. Покорно остановилась посреди просторной прихожей. Посмотрела на меня вопросительно.
— Это моя квартира, — сказал я, почему-то чувствуя себя виноватым. — Мне ее вчера дали…
Девушка продолжала молчать, видимо, ждала совершенно других слов.
— Ты меня прости, Илга… — забормотал я. — Ты вдруг ушла тогда утром… Я не знал, что и думать… Может быть я тебя чем-то обидел?.. Нет, я понимаю, у тебя это было впервые, и, наверное, тебе нужно было время как-то это все пережить… Я тебя не хотел беспокоить… Хотя, кому я вру!.. Самому себе вру!.. Я просто обиделся, как мальчишка. Видимо, ждал, что ты станешь меня благодарить и все-такое прочее… И, не дождавшись, решил остаться гордым и не искать тебя больше… В общем, я был полным идиотом… Прости меня… Делай, что хочешь, только не уходи больше!.. Я не могу без тебя! Я не живу, а существую… У меня столько планов и взятых на себя обязательств, но без тебя все бессмысленно… Ну скажи мне хоть что-нибудь!..
— Я ушла тогда потому, что не услышала от тебя самого главного, — наконец-то произнесла она. — И пока не услышу, наши отношения не получат продолжения.
— Я… Я, — пробормотал я, чувствуя себя круглым дураком. — Я люблю тебя… И… И хочу, чтобы ты стала моей женой!
Уф, никогда мне еще так трудно не давались эти простые слова.
— Спасибо! — спокойно ответила она. — Я услышала то, что хотела.
Сбитый с толку, опять чувствуя себя одураченным, я спросил:
— А ты?.. Ты-то ко мне как относишься?
— Я же пришла к тебе тогда в общежитие, — последовал ответ. — И окликнула сегодня.
— То есть… Ты согласна выйти за меня замуж?
— Я согласна жить с тобою, а что касается оформления брака, не будем с этим торопиться. Мало ли что может еще произойти.
Сил моих уже не осталось. Я сгреб ее в охапку и принялся целовать. Илга отвечала. Так страстно, как это умеют делать только хладнокровные женщины. Мы оторвались друг от друга не скоро. Самое смешное, что прихожей мы так и не покинули. Отдышавшись, я спросил ее:
— И что мы теперь будем делать?
Не отвечая, Илга принялась обходить квартиру, словно после взаимного признания — будем называть это так — она почувствовала, что имеет теперь право делать это.
— Будем обживаться! — вынесла она вердикт.
— Когда⁈
— Сегодня. Мы же решили не расставаться.
Ее твердая уверенность в том, что можно немедленно поселиться в пустой квартире обезоруживала.
— Здесь же даже спать негде, — пробормотал я. — И я не знаю, успею ли сегодня что-нибудь купить. В восемь вечера у меня первое занятие сегодня с ребятами… Секцию я начинаю вести в школе, по самбо…
— Дай мне ключ, я все устрою.
— Пожалуйста… — Я протянул ей связку. — И вот деньги возьми…
Я вытащил из кармана все, что у меня осталось. Ключи Илга взяла, а деньги — нет.
— Расходы у нас будут общими, — сказала она. — Ты лучше купи продукты.
— Ладно, — откликнулся я, как всегда в общении с нею ощущая какую-то обескураживающую нелогичность. — Тогда я сейчас за продуктами, а то после занятий уже все закроется, а ты подожди меня, ладно! Ключи-то у нас одни!
— Конечно, Саша!
Я рванул по магазинам. Хорошо хоть, что замок на калитке не нужно было ключом открывать со двора, но при этом нельзя было сделать это и с улицы, просто просунув руку между прутьев. Замок был врезан в широкий железный лист, наваренный поверх решетки. Довольно остроумная, хотя и простая конструкция. Похоже, что во всех торговых точках города знали, кто я такой, потому что всюду встречали меня как родного. Через полчаса я вернулся, тяжело нагруженный бумажными пакетами с разной снедью.
Чтобы попасть во двор, пришлось нажать на кнопку звонка. Из своей будки выполз Сидорыч — местный сторож. Отворил калитку, проворчал:
— Что ж без ключа-то?
— Ключ у жены! — радостно сообщил я, несколько приукрасив действительность.
— А-а, ну так я тебе тогда второй выдам, — сказал он. — Не даром, конечно…
Я протянул ему заначный трояк.
— Хватит?
— Сойдет… — буркнул сторож. — Обратно поскачешь, стукни в будку, я тебе выдам…
— Спасибо, Сидорыч…
— Артемий Сидорович…
— Спасибо, Артемий Сидорович, — повторил я. — А я — Саша!.. Мою жену зовут Илга.
— Из латышей что-ли?..
— Да нет, из Эстонии вроде…
— Как будто в Эстонии латыши не живут… — пробурчал Сидорыч.
Озадаченный, я поднялся в квартиру. Илга дверь не заперла. Я втащил покупки на кухню, и за не имением другого места, свалил их на подоконник. За время моего отсутствия, новоиспеченная жена успела развернуть бурную деятельность. На полу не осталось ни одной бумажки. Илга где-то достала веник, ведро, тряпку и швабру, и теперь драила палубу нашего семейного корабля. Конечно, преждевременно было называть эту чудесную девушку женой, а внезапно доставшуюся мне квартиру — семейным кораблем, но мне почему-то так захотелось. Услышав мои шаги, Илга выпрямилась, убрала за ухо каштановую прядь и улыбнулась.
— Я там купил кое-что, — сказал я. — Правда, не знаю, как это все хранить без холодильника… Хоть за окно в авоське вывешивай…
— Не беспокойся, Саша, — сказала она.
