него отваживать таких наивных, как ты, девушек с разбитым сердцем. Он знает, что я не буду устраивать скандалы, что он поздно пришел с работы, или закатывать истерики за измены, без которых он не может жить. Этим самым он подтверждает, что хозяин своей жизни. Меня все устраивает, вот и все. И его во мне все устраивает, поверь. А тебя он покалечит. Морально. Тебе это не нужно, – на ее лице всплывает победная улыбка. – Ты еще слишком молода, чтобы понять такие вещи.
– Знаете, Вероника, у меня такое ощущение, что мы знаем совершенно разных мужчин, – вздыхаю, прокидывая весь тот бред, что я только что услышала, мимо своих ушей. К сожалению для дамочки и к счастью для меня, я научилась слушать свое сердце и прислушиваться к интуиции. Я видела, какой Дам. Я не могла обмануться.
– Ты не понимаешь, – начинает протестовать Ника.
– Понимаю, – бросаю, поднимая чемодан и выдвигая ручку.
Может, если ее начать игнорировать, она просто уйдет?
– Ну, вот что ты о нем знаешь, Лина?!
– Ева, – поправляю машинально.
– Ева, ты только видишь красивую картинку, за которой...
– А вы знаете, какой любимый суп у Дама? – резко торможу, натягивая на голову шапку. – А что он умеет просто потрясающе готовить? Или, например, кем он хотел быть в детстве, и чем увлекался в старших классах школы? А как его родители познакомились, знаете? – выдаю вопрос за вопросом, да такие, от которых Вероника явно растерялась и стоит, смотрит на меня, хлопая своими нарощенными ресницами, кривя губы-лепешки с отвратительно кричащей помадой. – Поэтому еще нужно хорошенько подумать, кто из нас знает о нем больше. Я, которая провела с ним неделю, или вы, что рядом с этим мужчиной несколько лет, но так и не удосужились хоть раз приготовить ему завтрак. Так что, Вероника это вы ничего не понимаете и вообще мешаете! – последнее слово практически выкрикиваю. А дамочка будто наконец-то вышла из транса и таращится на мой чемодан во все глаза, спрашивая:
– Куда ты собираешься? – неожиданно переключаясь на другую тему.
– Домой, мне нужно срочно вернуться к бабуле, – отвечаю я на автомате.
Она замирает, а я волоку за собой небольшой чемоданчик и уже прохожу мимо нее, когда женщина меня хватает за руку.
– Я помогу.
– Что?
– Я не хотела с тобой ссориться Ева, – идет на попятную бывшая Дама. – Тебе же нужно отсюда уехать? Срочно? Вдруг с твоей бабулей чего случилось, ждать нельзя и терять драгоценные часы тоже. Я договорюсь с такси, которое меня сюда привезло. Они отвезут тебя прямо до аэропорта. И сейчас же забронирую тебе билет на самолет, а то сейчас их единицы, можно достать с трудом, погода непредсказуемая, да еще и праздничные дни, пока доберешься, и их не будет, – говорит она, а я понимаю, что в этом-то женщина права. О брони я совершенно не подумала. Да и не связывалась я никогда с самолетами, не умею и даже не представляю, как это делается.
– Зачем вам мне помогать?
– Не хочу, чтобы Дам считал меня плохим человеком. Может, мы и разошлись, по его мнению, но я не такая плохая, как тебе кажется.
С трудом верится, и я уже на грани того, чтобы отказаться, но тут пиликает телефон, сообщая о пришедшем СМС. Я понимаю, что, во-первых, я чуть его не забыла на полу на зарядке, и во-вторых, что Злата уже у бабули и у той подскочила температура аж до тридцати девяти. И это настолько прошибает, что я, не подумав, ляпнула:
– Мне нужно сначала предупредить Делулу и Диккерса, что я уезжаю.
Но Ника достает телефон и, быстро тыкая длинными пальцами по экрану, улыбается и говорит:
– Я сама их предупрежу, не переживай. Ты езжай, а то не успеешь. У меня в аэропорту Цюриха работает давняя подруга, так что билет тебе уже забронирован и полностью оплачен, такси ждет…
– Я с вами не расплачусь сейчас.
– Не беспокойся, Дамир заплатит.
Я сомневаюсь, что после сегодняшнего разговора Дамир вообще захочет с ней разговаривать. Но меня подгоняет беспокойство за бабулю, а значит, нужно поторопиться.
Веронике верить я не могу, поэтому чтобы сообщить Дамиру о своем отъезде, пока женщина стоит в пороге и ждет меня, нахожу листочек и ручку. Выпускаю из рук мобильный и пишу ему короткую записку, объясняя свой скорый отъезд, и приписывая внизу номер моего телефона. Хотя, думаю, ему не составило бы труда найти его и так, у того же Эриксона.
А потом сворачиваю вдвое, киваю женщине, и мы выходим из комнатки. По дороге до такси, к которому бывшая подруга Дама провожает меня, я забегаю в ресторан и передаю Джесс записку с просьбой отнести ее после смены Даму в шале номер один. Подруга растерянна, расстроена, но прячет бумажку в нагрудный кармашек и обещает обязательно передать мое “письмо”, пустив слезу и заявив, что уже скучает, и что обязательно найдет меня в соцсети.
После чего я сажусь в такси и прихожу в себя только тогда, когда авто мчит меня по заснеженным дорогам Швейцарии прямиков в Цюрих, в аэропорт.
Небо хмурится все больше, и снова посыпал крупными хлопьями снег. Тучи становятся гуще и чернее, прекрасно копируя мое внутреннее состояние.
Я всю дорогу пытаюсь отогнать волнение, успокоить себя, понять, все ли правильно сделала и верно ли поступила. Растормошить себя и вывести из ощущения, будто на этом моя сказка закончилась.
The end – как пишут в фильмах.
Но апатия слетает только тогда, когда я захожу в здание аэропорта, забираю свой билет (действительно у какой-то подруги Вероники) и лезу в карман за телефоном, единственной ниточкой, что сейчас может связать нас с Дамом. Хочу достать в надежде, что мужчина уже получил мое письмо и сейчас позвонит или напишет, но… телефона в кармане я не нахожу.
Глава 39. Дамир
Тим уходит, а я остаюсь в полном раздрае. Я не могу найти себе места в прямом и в переносном смысле. Сначала, как какая-то, мать его, домохозяйка, навожу порядок на кухне. Потом пытаюсь включиться в работу. И в итоге, буквально минуты считаю до возвращения снежинки.
Мне неспокойно.
Пялюсь в окно на смурнеющее с каждой минутой небо, и ощущение тревоги не отпускает. Не знаю, что это:
