— Он.
Васильев плавно перевел автомат с водителя на указанного.
— Что вы делаете?! — подпрыгнул тот. — Немедленно бросьте оружие! Предупреждаю: я оперативный офицер Концерна «Сёрвайвинг Корпорэйшн»! Вы получите пожизненное заключение! Сейчас же…
Борис выжал спуск, и автоматная очередь вспорола концерновскому шпиону грудь. Его отбросило на сиденье, и майор аккуратно добил противника одиночным выстрелом в голову.
— На выход, быстро! — скомандовал Васильев, бросая взгляд на часы. — У нас восемь минут!
Задержанные бегом выскакивали из автозака, на улице с них снимали наручники, и они тут же рассаживались по кабинам автопоезда и заводили моторы грузовиков. Переодетые омоновцы спешно грузились в развернувшийся «КамАЗ», из кабины которого выпрыгнула молодая женщина с набитой бумагами папкой в руках и подбежала к Борису. Она обняла майора и прижалась щекой к пропахшей порохом черной маске. Несколько секунд они стояли неподвижно, после чего она тихо прошептала:
— Я очень скучаю… и очень люблю тебя… — её голос сорвался.
— Я тоже, — Васильев нежно провел рукой по её волосам. — Как сынишка?
— Большой уже, — улыбнулась женщина, — не узнаешь, когда увидишь. И ручками сам двигает, нам соорудили накладки для искривленных суставов, очень помогает… — Она секунду смотрела ему в глаза и вновь прижалась к черной маске: — Береги себя. Мы все за вас очень волнуемся.
— Семь минут до спутника, — с грустью произнес он, бросая взгляд на часы, и сжал рукой её ладонь. На несколько коротких мгновений они замерли, и женщина отстранилась от мужа:
— Иди, вам пора! — Она коротким движением смахнула катящиеся по лицу под фильтр-повязку слезы. — За нас не волнуйтесь, документы надежные, до порта доберемся, там ждёт паром. Пока ЭТИ догадаются, машины будут уже в другой стране. Всё будет хорошо, мы справимся! Езжайте! Скорее же!
Васильев обнял жену и побежал к «КамАЗу», мимо которого, ревя двигателями, один за другим уходили в сторону федеральной автотрассы грузовики автопоезда. Он запрыгнул в кузов, бросил взгляд на женскую фигурку, усаживающуюся в кабину последнего рефрижератора, и стукнул ладонью по стенке кабины.
— Шесть минут двадцать секунд! — выкрикнул майор. — Вперёд!
Спустя четыре минуты «КамАЗ» остановился у заросшей сорняком заброшенной проселочной развилки. Вооруженные люди в масках покинули кузов и бегом бросились по северной дороге, старый «КамАЗ», надрывая мотор, помчался по восточному направлению, двигаясь к автомагистрали. К тому моменту, когда таймер на часах Васильева издал зуммер, сигнализирующий об окончании обратного отсчета, внутри лениво ползущего по заброшенному проселку омоновского грузовика сидели бойцы в полицейских камуфляжах, облаченные в шлем-сферы со зловеще-черными забралами.
Китай, Гуанси-Чжуанский автономный район, провинция Гуандун, двадцать километров от города Чжаньцзян, 27 июня 2055 года, 15 часов 17 минут, время местное.
Оцепление из солдат, окружающее двор бедняцкой хибары, замерло, вытягиваясь по струнке перед приближающимся начальством, и командующий подразделением офицер побежал навстречу старшим офицерам.
— Тхунджи Шан Сяо![1] Деревня окружена! Дом террористов блокирован! Сопротивление подавлено! — голос старшего лейтенанта, взявшего под козырек, глухо звучал из-под армейского респиратора. — Экспертами зафиксирован уровень биологической опасности ниже среднего!
— Вольно, старший лейтенант! — произнес полковник, скользя взглядом по захваченному войсками подворью. — Где инспектор Линь?
— Старший инспектор Линь находится внутри, ведет первичный допрос задержанного преступника! — доложил офицер. — Он первым ворвался в дом и вступил в схватку с пятью террористами! Одного из них нам удалось спасти!
Полковник оценил шутку и рассмеялся. Его свита немедленно присоединилась к хохоту начальства, но сам полевой офицер не рискнул позволить себе улыбку.
— Вы молодец, старший лейтенант! — похвалил офицера полковник. — Не теряете оптимизма в столь тяжёлые для нашей страны времена! Это не только похвально, но заслуживает поощрения и всяческого подражания! Не так ли, товарищи офицеры?
Он обернулся к свите, и её участники тут же выразили своё согласие, кивая головами. Один из них быстро достал электронный наладонник и что-то пометил в нём. Полковник кивнул на дом:
— Что ж, старший инспектор Линь недаром носит прозвище «Дракон»! Всей своей службой он не устает ежечасно доказывать Родине и партии свою беззаветную преданность и усердие! Его имя внушает ужас лигам, преступникам МАГБ и их пособникам вот уже пять лет! Пойдемте, посмотрим, что за улов он обеспечил нам сегодня. В Пекине ожидают доклада!
Старший лейтенант выкрикнул короткую команду, и несколько солдат направились вместе с ним в захваченный дом, спеша оградить от каких бы то ни было неожиданных опасностей и без того тщательно охраняемое начальство. Внутри дом был перевернут вверх дном, повсюду виднелись следы борьбы, пулевые отверстия и пятна крови. Несколько экспертов фотографировали внутреннюю обстановку, пара солдат укладывала в коридоре трупы убитых террористов. В одной из комнат трое полицейских что-то выясняли у насмерть перепуганной женщины, забившейся в угол. Вокруг неё сгрудились четверо малышей-лигов на маленьких детских костыликах, пятого младенца, не более двух месяцев от роду, она держала на руках. Неестественно крупная нижняя челюсть малыша, превосходящая размерами остальную голову вдвое, не оставляла сомнений в его генетической инвалидности. Полковник со свитой вошел в комнату, и полицейские замерли по стойке «смирно».
— Докладывайте! — потребовал полковник.
— Она ничего не знает! — сообщил один из следователей. — Или очень хорошо притворяется! Сейчас мы от неё ничего не добьемся, необходимо доставить её в следственное управление! Мы применим полиграф, и ей не удастся морочить голову следствию!
— Нечего заполнять управление всяким мусором, — брезгливую гримасу полковника можно было заметить даже под респиратором. — Сюда едут следователи «Сёрвайвинг Корпорэйшн», передадите террористку им.
— Я не виновата! Пощадите! — взмолилась женщина, бросаясь к ногам полковника, но полицейские схватили её за плечи и грубым рывком отшвырнули назад, отчего она едва не выронила младенца. — Я ничего не знаю! Эти люди дали мне мешок риса за то, чтобы пожить в моей хижине неделю! Мне нечем кормить детей, и я согласилась! Я не знала, что они террористы! Клянусь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
