– Демид, опять ты чушь несешь…
– Думаешь, я для собственного удовольствия занимаюсь этим делом – лезу под пули, под нож, в вонючую вурдалачью пасть? Я пленник – такой же, как и ты! Пленник идеи, пленник обстоятельств. Но, по крайней мере, я разделяю эти убеждения. Ничто не заставило бы меня бороться за идеи, которые противоречат моему личному мировоззрению. Ты знаешь, я не удерживаю тебя. Ты нужна, очень нужна мне. Но если считаешь, что я настолько мерзок, что мне плевать на всех, в том числе и на тебя, что я могу предать тебя, подставить ради собственных интересов, то можешь уйти…
– Ну ладно, ладно, Дем. Я просто очень испугалась. Никуда я не уйду.
Лека побрела по комнате, спотыкаясь о камни, разбросанные по полу. Грустно подняла с пола обгорелую ветку новогодней елки. На ней чудом сохранился серебряный стеклянный колокольчик. Лека тронула его, он тихо звякнул.
– Вот тебе и Новый Год… А так хотелось встретить его спокойно. Говорят, как Новый Год встретишь, так его и проведешь. Демид, ты что, совсем уничтожил компьютер? Убил его?
– Компьютер – не человек, его нельзя убить.
– Но он же думал, разговаривал!
– Разговаривал он… Мразь такая… Лека, Ничего не трогай. Нет смысла прибираться здесь. Нам нужно покинуть это место, и как можно скорее.
– Жаль, – Лека провела пальцем по закопченной стене. – Мне было хорошо здесь с тобой. Ты знаешь, я даже думала, что наконец-то нашла свой дом, свою семью. Странную семью, конечно. Не муж, не брат, не любовник… Но все равно – ты мой. Ты ведь – мой, Демид?
– Волк уже подал свой знак, – Дема, как всегда, оставил признания Леки без внимания. – Волк показал зубки. Он чувствует мое присутствие, его притянет сюда, как магнитом. Поэтому надо уходить – нам еще рано с ним встречаться.
– Табунщик? Волколак? Это он?
– Именно. Наш неподражаемый враг, на которого мы охотимся. И который охотится на нас.
– Дем, – Лека замялась, – я, конечно, ничего в этом не соображаю, но, может быть, устроить ему здесь засаду? Ты столько искал его, а теперь, когда он сам идет тебе в руки, собираешься удрать? Ты же сильнее его, Демид! Поймай его в ловушку, и делай с ним, что хочешь.
– Ни черта я не сильнее, – Демид тяжело вздохнул. – Это уже не тот Табунщик, что подвешивал голых девочек за ноги. Это не человек и даже не волк. Он визитер из потустороннего мира. Нашим физическим законам он не подчиняется. Пулей его не подстрелишь, даже серебряной. В принципе, его можно убить. Но толку будет мало – тебе достанется лишь труп Табунщика, бездыханное тело бывшего человека. А разумная паразитирующая субстанция, именующая себя Духом Тьмы, моментально перескочит в новое человеческое сознание.
– Стандарт. Твой Дух вылеплен по стандартам американских ужастиков.
– Кстати, Дух может захватить и твое тело, Лека, если под рукой не окажется более подходящего. Вот тогда повеселишься… Правда, ты вряд ли подойдешь ему. Для этой цели он держит под рукой целый выводок "учеников". И еще: этот Дух, в отличие от чудовищ из фильмов, вовсе не собирается размножаться. Он живет в свое удовольствие, сидит в своем теле очень прочно, и, если не вышибить его оттуда, проживет в нем не одно столетие. Так что я не смогу убить его сейчас, при всем желании. Для этого нужно кое-что иное.
– И что же?
Демид не ответил.
Что-то тревожило его. Что-то изменилось в воздухе. Что-то опасное медленно, частица за частицей, просачивалось сквозь стены, заполняло пространство комнаты – бестелесно, но вполне ощутимо. А Демид все так же лежал на полу в куче мусора и молчал, пытаясь понять, что ему следует сейчас делать.
– Демид! – Визгливый голос Леки штопором впился в ухо. – Чего ты разлегся? Ты можешь ответить хоть на один вопрос? Человек ты, в конце концов? Может быть, ты такой же оборотень, как и этот твой вурдалак?
– Человек я, – сказал Демид.
– Человек? Это мы сейчас проверим, – Лека прищурилась и вцепилась в его штанину. Дема не успел даже дрыгнуть ногой – его спортивные штаны с бешеной скоростью пронеслись по голеням и лодыжкам. Лека запустила штанами в сторону. Секунда – и в руке Леки появился пистолет.
Демид съежился – не нравился ему этот внимательный глазок ствола. Он явно знал больше, чем Демид, и не собирался выдавать ему своих секретов.
"Идиотка. Что за цирк она опять устраивает? Откуда у нее пистолет? Выстрелит еще, чего доброго…"
Вскочить и вышибить оружие из руки девушки – что могло быть проще? Демид приподнялся на локте. Девчонка щелкнула предохранителем.
– Лежать! – Глаза Леки блестели, она закусила губу и возбужденно дышала.
– Лежу, – Демид улегся обратно и заложил руки за голову.
– Снимай трусы.
– Лека, перестань валять дурака! Я так не могу!
– Да ладно. Я знаю, тебе это нравится!
– Лека…
– Что, не достаточно? Мало эффектов? А вот так?
Пистолет оглушительно бабахнул, пуля ударила в пол у самого уха Демида.
"Ненормальная. Совсем с катушек съехала на почве нимфомании".
Демид молча стащил трусы и помахал ими, как флагом перемирия. Хорош он был сейчас – грязный, как кочегар, без трусов. Но главное, он почувствовал, как давно забытое истомное чувство растекается в нем, бежит горячей волной по животу и ниже. Он захотел! Захотел того, чего ему не хотелось так долго – после той злополучной ночи с Яной. Он хотел, и это было заметно невооруженным взглядом.
– Ого, такого у тебя я еще не видела! – Лека покачала пистолетом. – А я-то уж решила, что ты – импотент навечно!
"Я унижен, – сказал себе Демид. – Мне плохо, мне очень неприятно. Я должен встать и дать этой психопатке по лбу".
Это было ложью, и самовнушение не помогало. Демид прекрасно понимал, чего он хотел больше всего в эту минуту. Девушка, наставившая ему в лоб заряженное оружие, возбудила Демида. Он-то думал, что женщины никогда уже не будут волновать его, он приписывал это бесполости Духа, контролирующего его поведение. Но сейчас мужское начало его пробудилось снова – с силой, доставляющей боль.
Это было чертовски приятно!
– Лека, убери пушку. Я сделаю все, что ты захочешь…
"Все что я захочу. Теперь я хочу этого не меньше, чем ты, девочка".
– Ты сукин сын, Демид! Колдун чертов! Ты приворожил меня. Зачем? Чтобы использовать меня как безропотную рабыню? Как девочку для битья?
– Успокойся. Я всегда относился к тебе с уважением. И никогда не держал на привязи…
– Опять старые слова! "Всегда, никогда"… Ты сделал так, что я не могла смотреть ни на одного мужика, кроме тебя. Я хотела, постоянно хотела тебя, и не могла получить. Тебе было плевать на мои чувства. Ты отталкивал меня – специально, чтобы сделать веревку, обмотанную вокруг моей шеи, еще прочнее. Ты говорил о свободе, о своем праве человека выбирать свой путь. О свободе для себя, избранного. Ты лелеял свою чистоту, старательно внушал себе, что ради высшей цели должен избегать грязного совокупления. Но вот она, твоя суть, – Лека показала пистолетом на восставшее мужское достоинство Демида. – Стоит твоя суть вертикально.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
