– Прекрати. Ты ведешь себя, как дешевая садистка…
– Я? Боже упаси! Ты сам извращенец ненормальный! Все, что мне было нужно – толика любви. Ты перевоспитал меня, пробудил во мне человеческие чувства. Я верила, что у нас с тобой все может быть по-хорошему. Но тебе ни к чему любовь! Тебе нужна лишь борьба, насилие. Открутить кому-нибудь голову, раздробить череп – вот что возбуждает тебя по-настоящему! Думаешь, я не знаю про твою Яну? Я читала твои мысли, много раз проникала в твои сны. Ты вспоминаешь, как эта ведьмочка пыталась тебя убить. Вспоминаешь только это, и это возбуждает тебя! Может, когда-то ты был способен любить, как обычный человек. Но жизнь изувечила тебя…
Все это было ею. Ее собственный порыв. Ее игра. Она не обдумывала – анализ был чужд ее мозгу. Просто любовь, жалость и ненависть, смешавшись в сознании, родили этот импульс. И она поняла. Она поняла, как можно расшевелить этого человека, воскресить убитое в нем желание. Это было больно. Но это было необходимо сделать.
Лека расстегнула молнию и юбка упала к ее ногам. Затем медленно, не отводя пистолет от Демида, стянула трусики и кинула их на пол. Кровь Демида прилила к лицу, сердце его застучало быстро и звонко. Лека раздвинула ноги и уселась на бедра Демида. Холодный вороненый ствол пистолета уткнулся в его нос.
– Хочешь увезти меня отсюда? Чтобы я всю жизнь вспоминала, что прожила здесь с тобой так долго, что мылась в твоей ванной, спала с тобой в одной постели и ни разу не получила того, чего так хотела? Ладно, я уеду из этой квартиры, но сначала перепачкаю ее как следует. Оставлю здесь свой след на память. Открой рот!
Демид послушно разжал зубы и ствол пистолета лег ему на язык.
Все это было ею. Или почти все. Странный отзвук чужой воли – как оттенок горечи на языке, как незнакомое слово в ночной тишине. Лека тряхнула головой, отгоняя наваждение – она была слишком заведена, чтобы остановиться и прислушаться. Она хотела получить свое.
Она приподнялась и с размаху надвинулась на Демида. Он застонал – не от боли, но от вожделения. Она двигалась – вначале медленно, затем все быстрее и быстрее. Демид почувствовал, что теряет контроль над собой. Белые огненные шары роились в его голове, закручивались в ослепительный круг, готовый вырваться на свободу. Демид закрыл глаза, до боли сжал челюсти – все, что копилось в нем так долго, выплеснулось кипящим протуберанцем вместе с грохотом выстрела, разнесшим на части его мозги…
* * *
Она поняла, что ЭТО было. Но ЭТО уже ушло, мерзко хохотнув над ухом. И тогда она осознала, что ее провели. Использовали как дешевую марионетку, умеющую лишь раздвигать ноги и нажимать на жесткую запятую курка. Ее использовали всю жизнь – помимо ее воли, с издевкой или снисхождением. А теперь она убила то единственное, ради чего стоило жить на этом свете.
Лека вытерла слезы. Она поняла, что ЭТО было. И поняла, что ЭТО скоро вернется.
* * *
Демид застонал и медленно открыл глаза. Отвратительный вкус железа и пороха смешался во рту с соленой кровью. Он наклонил голову, выплюнул на пол алые сгустки и обломки зубов.
– Демид. Как жаль… – Лека сидела, прислонившись к стене, мокрая и бледная, смотрела на него пустым безучастным взглядом. Пистолет с расколотым стволом валялся на полу. – Я убила тебя… Ты не можешь быть жив после этого…
Отчаянно болела голова. Демид посмотрел вверх – глазные яблоки его ворочались со скрипом, не умещаясь в орбитах – в стене над ним, там, где только что был прислонен его затылок, чернела дыра от пули, волосы и кровь прилипли вокруг нее. Он попытался пошевелить пальцами, но тела снова не было. Была только боль.
– Демид, прости. – Белое лицо Леки качалось и расплывалось в тумане. – Это была игра. Всего лишь игра. Я хотела… Это он… Он заставил меня… Тебе очень плохо, Демид?
– Omne animal triste… – Демид шипел как гусь, каждое слово булькало в тишине хриплым кровавым пузырем. – …triste post coitum. [31]
– Демид, ты воскрес? Ты бог?
Демид качнул головой. Он не хотел быть богом. Даже ради того, чтобы жить вечно.
– Демид, ОН идет сюда, я знаю это! Нужно уходить. Дема! Потерпи, пожалуйста! Мы успеем! Врачи спасут тебя…
– Нуклеус… – просипел Демид почти беззвучно.
– Что? Что ты говоришь? – Лека попыталась приподнять Демида за плечи и голова его безвольно откинулась назад. – Демочка, не умирай, милый мой!
Рука Демида, вцепившаяся в плечо Леки, разжалась и упала на пол.
ГЛАВА 21.
Никогда Лека не думала, что Демид такой тяжелый. Сотни раз на тренировках она перекидывала его через себя, швыряла, как пушинку. Теперь же обмякшее его тело налилось мертвой тяжестью. Лека с трудом оттащила Демида на диван и оглядела комнату. Уходить? Да, конечно, убираться немедленно! Страх ледяными пальцами сжал ее сердце. Снова сознание ее замутило от псиного запаха чужой воли. Враг был где-то рядом, он приближался, сметая все на своем пути. Лека почувствовала, что сила ее сминается в пустой бумажный ком под натиском волны серного смрада. Он приближался. Он вытекал из всех щелей, он заполнял все ее существо густым туманом цвета вывернутых потрохов.
Волк, чертов волк. Демид когда-то учил Леку, как справиться с волком. И у нее было за что бороться. Она опустилась на колени, закрыла глаза и мысленно нарисовала знак Тигра.
Свист ветра в верхушках сосен… Огромная полосатая кошка осторожно ставит лапы в снег, садится рядом – большой рыжий зверь, страж спокойствия.
Лека открыла глаза – защитный знак остался висеть в воздухе, приобретая все более определенные черты тигриной головы. Рядом с ним появилось черное пятно с двумя красными пятнами, горящими, как глаза разъяренного волка. Пятно колебалось на сквозняке, не было еще в нем настоящей силы – только ненависть, черная, как сама Тьма.
Лека провела пальцами по полу. Камень мягко лег в ее ладонь. "Враг мой, враг друзей моих, враг жизни моей, – прошептала она, впиваясь взглядом в Знак Волка, мерцающий в полумраке. – Будь ты проклят во веки веков, будь ты сметен силою Божией, будь ты пожран тигром сим, будь разбит камнем сим. Да пребудет воля Господа, гореть тебе синим пламенем в нощи, рассыпаться во прах наваждению лютому. Аминь!"
Она вытянула ладонь перед собой и дунула на камень. Он медленно заскользил вдоль пальцев, поплыл по воздуху и врезался в черную кляксу, расплескав ее на тысячи крутящихся шариков. Жуткий вой потряс комнату.
Из носа у Леки побежала тонкая алая струйка, Лека шмыгнула и провела рукой по лицу, размазав кровь.
Она получила передышку. Короткую передышку – не более того.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
