— А какая у него машина? — перебил Гиллспи.
— Розовый "понтиак", последняя модель. Номер калифорнийский.
— Ступай приведи этого типа, — приказал Гиллспи, — скажи ему повежливей, что я прошу зайти на несколько минут. И тащи сюда Ральфа, только не задерживайся.
Гиллспи вновь откинулся назад и задумался. На Ральфа нельзя особенно полагаться, хотя, с другой стороны, он может кое-что знать. Ральф не слишком умен, но все же у него бывают интуитивные проблески — эдакое чутье животного при встрече с опасностью. А опасным ему кажется все, что хоть как-то нарушает привычное положение вещей. Пусть даже на этот раз бармен вообразил невесть что, Гиллспи нисколько не превышает своих полномочий — он имеет полное право опросить приезжего в интересах расследования. Постоянные мысли о деле заставляли Гиллспи нервничать. Он сам чувствовал это и, поразмыслив, решил построже следить за собой, по крайней мере пока все не останется позади. Он был еще новичком на службе, и любой промах мог стоить ему карьеры. А Гиллспи знал, что вполне способен оступиться, если не начнет следить за своими шагами. В дверях появился Вирджил Тиббс. Как раз сейчас Биллу совсем не хотелось его видеть (честно говоря, ему вообще не хотелось видеть цветного сыщика), но что поделаешь, коли это необходимо.
— Привет, Вирджил, — процедил он. — Ну и как, что-нибудь сдвинулось с места?
Тиббс кивнул:
— Пожалуй, да.
Гиллспи встретил это известие с озлобленной недоверчивостью.
— Что ж, расскажи, а я послушаю, — заявил он.
— Я с радостью сделаю это, мистер Гиллспи, когда будет что рассказать. Теперешние сведения еще слишком разрозненны, чтобы останавливать на них ваше внимание. Как только у меня составится связная картина, я предложу вам исчерпывающее донесение.
Темнит, подумал Гиллспи. Не хочет признаваться. Он не стал настаивать. В кабинет заглянул Арнольд:
— Мистер Готтшалк уже здесь, шеф.
— Готтшалк?
— Тот джентльмен с розовым "понтиаком", из Калифорнии.
— А-а. Попроси его сюда.
Вирджил Тиббс не успел выйти из кабинета, как Готтшалк появился в дверях. Это был очень деловой на вид мужчина, полный, средних лет, с короткой армейской стрижкой.
— Я что-нибудь нарушил? — спросил он отрывисто.
Билл Гиллспи указал на стул:
— Не думаю, не думаю, мистер Готтшалк. Но я был бы весьма признателен, если бы вы смогли уделить мне немного времени. Двое суток назад, ночью, у нас произошло убийство, и мы решили, что вы, быть может, сумеете помочь нам кое-что выяснить.
Тиббс был уже на пороге, но тут он остановился, вернулся и сел. Гиллспи заметил это, но ничего не сказал.
— Ваша фамилия Готтшалк, если не ошибаюсь? — начал Гиллспи.
Вопрос прозвучал откровенным приглашением сообщить остальные сведения. Готтшалк полез во внутренний карман, достал бумажник и положил визитную карточку на стол перед Гиллспи.
— Нельзя ли и мне взглянуть? — попросил Тиббс.
— О, конечно, — Готтшалк достал еще одну карточку. — Вы… здесь работаете?
— Моя фамилия Тиббс, Вирджил Тиббс. Я расследую убийство, о котором упомянул мистер Гиллспи.
— Простите, я сразу не понял. — Готтшалк протянул руку.
Не вставая с места, они обменялись рукопожатием. Затем Тиббс спокойно принял прежнюю позу и стал ждать, когда Гиллспи продолжит беседу. В кабинет вновь заглянул Арнольд.
— Ральф пришел, — коротко доложил он.
Гиллспи заколебался и начал было вставать, словно собираясь выйти из комнаты. Но в эту минуту в дверях появился Ральф и, едва завидев Готтшалка, выбросил руку в драматическом жесте.
— Тот самый, — заявил он.
Гиллспи снова сел. Готтшалк повернул голову, чтобы взглянуть на Ральфа, затем вновь посмотрел на Гиллспи — он был явно озадачен. Арнольд остался у входа, не зная, что делать дальше.
— Так что ты хотел сказать насчет этого джентльмена, Ральф? — почти по-приятельски спросил Гиллспи.
Бармен набрал побольше воздуху:
— Ну, я и забыл про все это, пока он не объявился тут снова. Этот тип, я вот о нем говорю, заходил в закусочную в ту самую ночь, минут за сорок пять до мистера Вуда.
— Ничего не понимаю, — сказал Готтшалк.
— Как раз перед его приходом я подметал у дверей, — продолжал Ральф, — и просто не мог пропустить машину, если б какая проехала. Кроме него, никого не было.
— Ты заметил, с какой стороны он подъехал? — спросил Гиллспи.
— Да, он ехал на юг.
— Продолжай.
— Ну, потом я узнал, что Сэм… я хочу сказать, мистер Вуд наткнулся на того мертвого итальянца прямо посреди шоссе. А до тех пор пока мистер Вуд нашел тело, не было ни одной машины, только вот этот и проехал. — Ральф остановился и сглотнул. — Вот я и решил, что это он.
Готтшалк вскочил с кресла со стремительностью, которой трудно было ожидать от такого полного человека. Но он тут же взял себя в руки и вновь уселся.
Билла Гиллспи как осенило.
— Ну так вот, Вирджил, валяй, это по твоей части, — сказал он и облегченно откинулся на спинку кресла.
Идея держать под рукой мальчика для битья, которому ничего не светит и на которого в случае чего повалятся все шишки, начинала ему нравиться. И к тому же, хотя Гиллспи не слишком хотел признаваться себе в этом, он понимал, что Тиббс кое-что смыслит. Много ли, мало — этого он еще не мог сказать, но где-то в глубине души у него таилось горькое подозрение, что, может быть, и побольше, чем любой другой в местной полиции, включая и его самого. Чувства Гиллспи были во многом сходны с ощущениями человека, который учится летать и уже убежден, будто знает, как это делается, но, внезапно столкнувшись с незнакомой ситуацией, горячо желает, чтобы управление самолетом взял на себя инструктор. Но инструктора, на которого можно опереться в критическую минуту, у Гиллспи никогда не было, и от этого его положение казалось еще сложнее.
— Судя по вашей карточке, мистер Готтшалк, — начал Тиббс, — вы инженер на космодроме, специалист по подготовке пусковых площадок.
— Совершенно верно, — ровно ответил Готтшалк. — Мы здорово завязли со всем этим делом на мысе. Я как раз туда и спешил, когда проезжал через ваш город.
— Чтобы успеть к вчерашнему запуску?
— Вы абсолютно правы, мистер Тиббс.
— О каком это мысе идет речь? — перебил Гиллспи.
— О мысе Кеннеди.
— Ну да, конечно. — Гиллспи кивнул Тиббсу, чтобы тот продолжал, и перевел взгляд на Ральфа. Бармен стоял, полуоткрыв рот, словно ошарашенный открытием, что заподозренный им человек имеет отношение к тем величественным свершениям, о которых он читал в газетах.
— Перекусив в закусочной, мистер Готтшалк, вы миновали город и поехали дальше, на юг?
— Да, я проехал без остановки миль сто пятьдесят или около того, пока хватило бензина.
— Ваша работа, конечно, засекречена, мистер Готтшалк? — осведомился Тиббс.
— Литера "Q", если вам известно, что это значит.
— Стало быть, вы имеете отношение к ракетным установкам?
— Да, совершенно верно. Наша компания имеет несколько контрактов в этой области.
— И чтобы уж выяснить все до конца, почему вы поехали на машине, а не поездом или, скажем, не вылетели самолетом?
— Понимаю вас, мистер Тиббс. Я решил на этот раз добираться на машине, потому что хотел взять неделю после запуска и вместе с женой отдохнуть на юге Флориды. То есть, конечно, в том случае, если все пройдет хорошо. Но могу сказать вам лишь в общих чертах: после запуска выяснилось, что мне необходимо вернуться на заводы, вот почему я вновь здесь.
— Другими словами, вы отправились на машине, чтобы иметь ее под рукой, если сможете поехать в отпуск вдвоем с миссис Готтшалк?
— Абсолютно точно.
— А почему вы выбрали такой поздний час?
— Из-за жары. Она была просто невыносимой. А у меня машина без кондиционера, вот я и отправился с вечера — я не гнался за расстоянием, мне хотелось проехать сколько возможно в пределах разумного и в то же время чувствовать себя комфортно.
— Ну что же, сэр, мне остается задать вам последний вопрос: когда вы проезжали через Уэллс, не попалось ли вам на глаза что-нибудь необычное? Я понимаю, вы не видели тела на шоссе, иначе бы вы остановились. Но, может быть, вы заметили что-нибудь другое, имеющее значение для расследования? Прохожих? Признаки того, будто здесь что-то происходит?
Готтшалк отрицательно покачал головой:
— Мне не хочется, чтобы у вас складывалось впечатление, будто я стараюсь остаться в стороне, но я действительно не заметил ничего такого. По сути дела, город показался мне просто вымершим, если можно так выразиться.
Тиббс поднялся:
— Вы очень помогли нам, сэр, и мы испытываем глубокую признательность за то, что вы потратили на нас столько времени.
Готтшалк вскочил на ноги:
