– Выпейте это!
– Сию минуту, милый, – произнес Лагир. – Я привык сначала помолиться, ложась в кровать, а для этого должен быть один!
– В таком случае покойной ночи, господин Лагир! Паж ушел.
– Черт возьми! – сказал тогда гасконец. – Два раза меня не заставят пить снотворное в одном и том же доме! Я должен узнать, что здесь происходит! – И с этими словами он выплеснул содержимое бокала за кровать.
XXIII
Отделавшись от снадобья, в котором он заподозрил снотворное средство, наш герой удобно расположился в кровати; но дверь снова растворилась, и в комнату вошел паж.
– Ну-с, – сказал он, – вы помолились? А лекарство приняли? Не нужен ли я вам?
– Нет, голубчик, ты мне не нужен, так как я, вероятно, сейчас же засну… В самом деле, что за странную микстуру подсунул ты мне? У меня сразу отяжелела голова, и веки слипаются сами собой… А в груди так горит, так горит!
– О, это пустяки, господин Лагир! Зато вы отлично выспитесь под действием этого лекарства и завтра будете совсем здоровы!
"Так! – подумал гасконец. – Значит, я не ошибся!"
– Во всяком случае, – продолжал паж, – если вы проснетесь ночью и почувствуете себя плохо, то позвоните в звонок, который я поставил около вашего изголовья. Я сплю в соседней комнате и сейчас же прибегу к вам!
– Хорошо, спасибо вам, господин Амори, – ответил Лагир, делая вид, будто бессилен бороться с одолевшей его сонливостью. – Пожалуйста, потушите огонь!
Паж взял факел и опорожненный бокал и ушел, оставляя Лагира в полной темноте. Наш герой принялся размышлять над происходящим, терпеливо дожидаясь, пока не приподнимется хоть краешек завесы.
Прошло около часа. Дверь снова открылась, и в комнату вошел Амори с факелом в руках. Лагир сейчас же закрыл глаза и тихо захрапел. Паж подошел к кровати, посмотрел на больного и затем направился к противоположной двери. Приоткрыв ее, он сказал:
– Он спит!
– Отлично! А он все выпил? – спросил голос, заставивший Лагира вздрогнуть: это был голос замаскированной дамы.
Значит, она не уехала? Значит, ему действительно дали по ее приказанию снотворное питье? Но к чему же это нужно? Очевидно, что здесь должно произойти что-нибудь, что не должен был видеть он, Лагир!
Послышалось легкое шуршанье шелкового платья. Лагир почувствовал, что незнакомка подошла к кровати и смотрит на него.
"Эх! – подумал он. – Дорого бы я дал, чтобы иметь возможность приоткрыть глаза хоть на секунду, потому что готов держать любое пари – моя незнакомка теперь без маски!"
– Ну что же, – сказала она тем временем, – раз он выпил весь бокал, то ему хватит по крайней мере на два часа такого сна, из которого его не разбудит даже главный колокол собора Парижской Богоматери! Воспользуйся этим временем и отвези письмо в Париж. У въезда на полянку ты увидишь Льва; он уже давно ждет там. Ты скажешь ему, что он может войти сюда. – Послышался удаляющийся шелест платья, затем тот же голос сказал: – Помни, Амори, что я прикажу запороть тебя до смерти, если ты скажешь хотя словечко о том, что случилось третьего дня и сегодня!
– Ваше высочество! – ответил мальчик. – Вы отлично знаете, что я готов умереть за вас!
– Благодарю на добром слове!
Затем дверь закрылась с легким шумом. Лагир открыл глаза и увидел, что дверь, захлопнувшись, сейчас же подалась немного назад, так что образовалась узенькая щелочка. Заинтригованный всем слышанным, Лагир поспешил осторожно соскочить с кровати и приникнуть к щелочке.
Он увидел перед собой изысканно обставленный будуар, где за столиком сидела белокурая незнакомка, писавшая что-то. Ее лицо было скрыто от наблюдателя, но Лагир видел, что она без маски, и решил терпеливо ждать, пока она не повернется к нему.
Наконец незнакомка кончила писать и запечатала свернутое письмо, предварительно обвязав его шелковой ленточкой. Лагир напряг зрение, чтобы разглядеть герб печати, но за дальностью расстояния это ему не удалось.
– Ну вот, – сказала незнакомка, подавая пажу письмо,отвези это герцогу!
– Его высочество по-прежнему у Ла-Шенея? – спросил мальчик.
– Ну конечно! – ответила незнакомка, поворачивая голову так, что свет факела упал на ее лицо.
Лагир едва-едва удержался от крика восторга, едва-едва не выдал себя! Никогда еще не видывал он до сих пор такого очаровательного личика!
Паж Амори ушел, а красавица снова уселась по-прежнему. Лагир продолжал терпеливо сторожить на своем наблюдательном посту. Он надеялся, что незнакомка еще раз обернется к нему и даст ему возможность получше рассмотреть свое лицо. Кроме того, Лагир слышал, что должен прийти какой-то таинственный Лев. И он стал ждать.
Прошло минут десять. Дверь, через которую ушел Амори, снова открылась, и в комнату вошел какой-то мужчина. Его лицо было скрыто глубоко надвинутой шляпой и плащом, но по звучному голосу и легкому немецкому оттенку произношения Лагир понял, что это должен быть молодой человек, родом лотарингец или брабансонец.
– Наконец-то! – с нетерпением сказала дама.
– Я ждал, пока вашему высочеству не заблагорассудится принять меня!
– Что нового привезли вы?
– Его высочество герцог приказал мне передать, что он нашел возможность еще раз увидеться с Маргаритой. Подробности герцог лично сообщит вашему высочеству!
– Но к чему это? Ведь Маргарита не любит его более, она любит своего мужа!
– Герцог знает это, но рассчитывает, что наваррский король… – При этом имени Лагир почувствовал страшное сердцебиение. Какое отношение мог иметь наваррский король ко всей этой таинственной истории? – …что наваррский король,продолжал Арнембург, – отличающийся страстью к любовным приключениям, заведет себе какую-нибудь связь, о чем можно будет сейчас же известить королеву, а тогда уж не так трудно будет добиться воскрешения ее любви к герцогу!
– Это отличная мысль; но на чем именно думает герцог поймать наваррского короля?
– Его высочество рассчитывает, что графиня Коризандра де Граммон…
– Ну вот еще! – перебила его незнакомка. – Охота поднимать такую старую историю! Нет, для этой цели я могла бы предложить кое-что получше! Приходилось ли вам слышать о некоей красавице ювелирше, крещеной еврейке, мужа которой убил Рене?
– Да, да! Об этом много говорили, и ходила молва, что наваррский король принимал далеко не платоническое участие в судьбе этой вдовы. Но где она теперь?
– В настоящий момент этого никто не знает, но отыскать красотку-еврейку будет все же нетрудно. Ну, да я сама возьмусь за это дело! Вот что: герцог проведет всю ночь у Ла-Шенея?
– Да, ваше высочество!
– Вот и отлично! Я поеду вместе с вами в Париж. Подите на конюшню и оседлайте там для меня лошадь – одна еще есть там, а остальные в разгоне.
– Как, ваше высочество? Разве вы совершенно одна в этом доме?
– Совершенно.
– И вы не боитесь провести ночь в такой глуши?
– Мне нечего бояться! Однако не теряйте времени на праздные расспросы и ступайте займитесь моей лошадью. Через десять минут я выйду!
Лев поклонился и, поворачиваясь к выходу, случайно попал лицом в полосу яркого света. Лагир чуть-чуть не упал от неожиданности: перед ним был один из похитителей Рене, и именно тот, который ударил его, Лагира, прикладом по голове!
XXIV
Арнембург вышел из комнаты. Лагир с трудом успел добраться до кровати и принять там позу безмятежного спящего человека, как в спальню вошла красавица блондинка. Она подошла с факелом в руке к кровати и некоторое время смотрела на лицо Лагира, причем прошептала:
– Как он красив! Но вот что: можно ли оставить его одного? Э, Амори успеет вернуться, пока он проснется!
Герцогиня Монпансье ушла. Прошло четверть часа, и Лагир услыхал стук лошадиных копыт по настилу. Он проскользнул тогда к окну и, осторожно отодвинув занавески, стал смотреть на залитую лунным светом полянку. Он увидел, как Арнембург вывел лошадь, как красавица блондинка легко вскочила в седло и как затем, вскочив в свою очередь на свою лошадь, Лев поехал вместе с дамой, углубляясь и исчезая в лесной дорожке.
Тогда Лагир сказал себе:
"Однако! Думал ли я когда-нибудь, что, оставив кровлю предков, сразу попаду в такие заманчивые приключения! Но раз они уже представились мне, то мне остается только с честью выпутаться из создавшегося положения. Первым делом надо подумать, как скрыться отсюда. Конечно, отчасти это будет нехорошо по отношению к моей красавице, которая любит меня и спасла мне жизнь, но она имеет ошибку заниматься политикой, которая, судя по всему, идет вразрез с политикой моего короля. Она принимала участие в похищении Рене – это ясно. Затем, она плетет какие-то ковы вокруг Генриха Наваррского… В чем тут дело, это мне объяснит Ноэ, более опытный в делах такого рода. Мое же дело удрать отсюда. Впрочем, сначала осмотримся в доме быть может, мне удастся узнать, кто та очаровательная фея, которая вторично дает мне приют в своем доме!"
