здесь делаешь? — Пролепетала я, затем зажала рот рукой.
Он постукивает указательным пальцем по своему бедру, а затем физически выталкивает свою компанию на передний план.
— Николаю было скучно, вот я и вытащил его на прогулку.
— Жри дерьмо, ублюдок. Я не собака. Кроме того, это ему было так скучно, что он начал вандализировать дерьмо, — говорит мне Николай. — Меня вытащили против моей воли, потому что он отказывается признать, что скучает по тебе.
— Семантика, — небрежно говорит Киллиан. — Мы можем присоединиться к вам?
На стол опустилась осторожная тишина.
Они привыкли к Киллиану, но Николай — это совсем другая история. Они считают его ужасающим, и я согласна.
Он кипел от желания отомстить за Киллиана после похищения и пыток, которые устроил Лэн. Киллиан, однако, отмахнулся от него и сказал, что разберется с этим сам.
Я знаю, что он сделал это ради меня, потому что понимает, что я не хочу, чтобы Лэн пострадал, но это едва ли притупило потребность Николая в мести.
Он жесток, и это видно в каждом его поступке.
Но я вижу его каждый день и слушаю его занимательные пересказы о его детских приключениях с Киллианом, поэтому я не воспринимаю его в таком свете.
Все за столом определенно знают. Возможно, из-за его постоянной угрюмости и всех татуировок.
Анника физически отдалилась от места напротив Крейтона и незаметно поменяла место так, что оказалась рядом с Авой.
И впервые с тех пор, как мы здесь оказались, Крейтон поднимает голову, кладет свой телефон на стол лицом вниз и смотрит между Анникой и двумя новичками.
— Да, конечно! — Объявляет Ава, определенно набравшись храбрости. — Чем больше, тем веселее.
Киллиан притаскивает стул с соседнего стола и пристраивается рядом со мной, а Николай присоединяется к нему с торжественным лицом.
Я тыкаю Киллиана, прищурившись, чтобы получше рассмотреть его красивое лицо.
— Ты сказал, чтобы я повеселилась в свой вечер с друзьями.
— Никогда не говорил, что не нанесу визит. — Он подмигивает.
— Разве ты не должен быть занят в школе?
— Никогда не слишком занят для тебя, детка.
— Разве ты не очарователен?
— Только с тобой.
— Зачем ты привел Николая? — Шепчу я. — Он их пугает.
— Он не такой уж и страшный.
Я поднимаю бровь.
Он улыбается, затем говорит голосом, достаточно громким, чтобы все слышали:
— Так во что мы играем?
— Никогда, — говорит Брэн, слегка задыхаясь. — И Глин начнет.
Знаете что? Я просто собираюсь повеселиться и забыть обо всем сегодня вечером.
К черту Киллиана.
Я поднимаю рюмку.
— Я никогда не делала ничего противозаконного.
Николай поднимает плечо и опускает рюмку. Крейтон делает это без единного слова.
— Что ты сделал…, — спрашивает Анника, затем отступает назад, сглатывает и смотрит на Николая. — Николай?
— Ты знаешь, что делать.
Ава делает выстрел, а мы с Сесили ошарашенно смотрим на нее.
— Какие незаконные вещи ты совершил? — Спрашивает Сесилия.
— Простите, сучки, но нет правил, по которым я должна объяснять. Надо было установить это заранее.
Реми пригубил рюмку.
— Наркотики, эти мерзкие маленькие засранцы.
— Почему ты не пьешь? — спрашиваю я Киллиана.
— Потому что я не признаюсь, что делал что-то незаконное. Мои отец и дед — адвокаты, спасибо большое.
— Так не пойдет.
— У тебя есть доказательства того, что я совершил что-то незаконное?
— Тьфу, неважно. — Я закатываю глаза.
— Не делай этого, — шепчет он тихо, так, что слышу только я.
Я корчу ему рожицу, и в его глазах разгорается странный огонь, как будто он забавляется, но в то же время ему это не нравится.
Боже. Он — загадка.
— Твоя очередь, — пробормотала я, внезапно занервничав от того, что он скажет.
У него есть тенденция быть непредсказуемым, не заботясь о чувствах других.
— Я никогда... не был влюблен.
Мое сердце сжимается, и мне кажется, что меня сейчас вырвет. Он делает это специально, потому что чувствует изменения?
Он тоже видит это на моем лице? Как когда я смотрю на себя в зеркало?
Ава и Брэндон — единственные, кто пьет за это, и они получают дерьмо от всех и получают смертельные взгляды от Николая.
Или, может быть, эти взгляды достаются только одному из них.
Но весь шум заглушает моя внутренняя тикающая бомба.
Тик.
Тик.
Тик.
Я поднимаю рюмку дрожащими пальцами, чтобы выпить, но прежде чем она успевает коснуться моих губ,
Киллиан выхватывает ее и выпивает с абсолютной легкостью.
— Ты пьяна, я возьму твои рюмки.
— Ты мне не нужен. — И почему, черт возьми, он говорит так неодобрительно, за что?
— Обморок. — Анника складывает руки вместе, наблюдая за нами с выражением, полным благоговения.
— Нам нужно перевести эту игру на новый уровень. — Николай протягивает рюмку. — Я никогда не трахался и не экспериментировал с кем-то своего пола. — Затем он выпивает свою рюмку.
Ну, это странно.
Николай мог просто выбрать то, чего на самом деле никогда не делал.
— Поцелуй считается? — спрашивает Ава, и он кивает.
— Ну, к черту. — Она выпивает рюмку.
Реми хлопает себя по груди рукой, как будто у него вот-вот случится инсульт.
— Эта эта сучка действительно хочет, чтобы ее сегодня убили.
Киллиан поднимает рюмку, и я недоверчиво смотрю на него.
— Не смотри, ты упадешь в обморок, маленький кролик. Ты действительно веришь, что все эти перегибы были сделаны только с женщинами? Я часто экспериментировал.
Пока он пьет, я беру рюмку и выпиваю ее одним махом.
Он сужает глаза.
— Не удивляйся, Киллиан. Я тоже часто экспериментировала, — лгу я сквозь зубы, но, кажется, он верит, потому что кладет руку мне на бедро и сжимает. Сильно.
Затем его губы находят мое ухо:
— Мы поговорим об этом позже, когда я буду наказывать тебя до смерти.
— Как скажешь. — Я говорю безразлично, когда мои бедра измазаны возбуждением.
— Больше никого нет? — Николай играет со своей пустой рюмкой, затем хмыкает и достает сигарету, позволяя ей повиснуть в уголке губ. — Чертова скука. Я ухожу отсюда.
Он прикуривает сигарету по пути к выходу.
— Фух, это было напряженно. — Анника вздыхает. — Серьезно, Килл. Не приводи его в следующий раз. Он страшный.
— Ты уверена, что
