С моей точки зрения, из нас двоих именно его присутствие казалось здесь особенно странным, но ответь я еще и вопросом на вопрос – и он точно убил бы меня на месте (а я не сомневался в его возможности это сделать). Поэтому я решил перестать кочевряжиться, попросил у него сигарету – мои собственные безнадежно вымокли ночью, когда я возился с кольцами, – и вкратце рассказал ему об ампуле, найденной рядом с телом Вольфара, и своих действиях, предпринятых по этому поводу, вплоть до посещения офиса CIL и взлома лаборатории. Он слушал меня не перебивая и не выказывая каких-либо чувств. Я же к концу рассказа совсем расклеился, поэтому решил побыстрее закругляться и со словами:
– Так что теперь осталось только выяснить, что лежит в сейфе покойного Пола Виттенберга!.. – встал и развернулся, по-прежнему сжимая в руке карточку.
Однако на этот раз меня остановил окрик Принца:
– Не делайте этого, герцог!
Чувства непокорности и противоречия, проявлявшие в то утро удивительную активность, порекомендовали мне послать его подальше, но я сдержался и, не оборачиваясь, угрюмо поинтересовался:
– Это почему?
С Принцами так, конечно, не разговаривают, и ответное молчание послужило мне напоминанием об этом. Но меня понесло…
– Я, Ваше Высочество, проделал большой путь до этого места и преодолел слишком много трудностей, дабы сейчас просто развернуться, – я развернулся, – бросить на стол эту чертову карточку, – бросил, – и уйти… – Я сложил здоровенный кукиш. – Или, по крайней мере, извольте объяснить почему?!
Принц был взбешен до прежде невиданной мной стадии, но стоило ему вскочить, опрокидывая стул, как со стороны коридора донесся еще один голос:
– И в самом деле, почему, Ваше Высочество? Разом выпустив из груди воздух, Принц, не показавшийся мне так уж пораженным (в отличие, например, от меня самого), обернулся и чуть поклонился:
– Добрый день, господин барон!
– Добрый, добрый… – весело закивал мой дядя, приближаясь и занимая позицию у торца стола, как раз между Принцем и мной. – А ты, Ранье, и вправду вконец утратил уважение к старшим.
– Здравствуйте, дядя, – смущенно пробормотал я и поделился одолевавшей меня мыслью: – Надо же, как людно нынче в заброшенных лабораториях!
– Шутит! – подмигнул Принцу дядя.
– Шутит, – согласился Его Высочество.
– Ну и пускай себе. В конце концов, хочет Ранье открыть сейф, так и ладно. А, Ваше Высочество?
Как ни странно, Принц перестал злиться, но в то же время спросил теперь уже с ноткой беспокойства:
– Вы полагаете?..
– Конечно, – уверенно сказал дядя, и Принц после маленького колебания пожал плечами. – Валяй, мой мальчик!
Признаться, мне уже совсем не так этого хотелось, как минуту назад, – я всегда побаивался того, чего не понимаю, а тут без всяких прикрас можно было утверждать, что я ничего не понимаю. Тем не менее, насколько я знал своего дядю, казалось, будто он действительно хотел, чтобы вызвавшая столь горячий спор попытка была предпринята. Так что в надежде, что хотя бы он знает, что происходит, я решительно поднял карточку и всунул ее в приемную щель сейфа…
Результат не замедлил себя обнаружить и оказался, разумеется, вовсе не таким, какой рисовался в моем воображении. То есть сейф не среагировал на карточку никак. Зато среагировало все остальное: аварийный светильник начал прерывисто мигать, по всему помещению раскатился зуммер тревоги, а затем идущий откуда-то сверху металлический голос сообщил, что система саморазрушения лаборатории приведена в действие! После чего начался обратный отсчет. С цифры пятнадцать…
Признаться, руки у меня похолодели, а сердце бешено заколотилось – выбраться из здания за пятнадцать секунд было совершенно немыслимо, – но я остался стоять, не отводя глаз от Принца и дяди. Они в свою очередь тоже молча пялились друг на друга с исключительно спокойными лицами… Так продолжалось до счета «восемь». Затем Принц со смешком заметил:
– Пора, пожалуй, отсюда убираться! – и коротко взмахнул рукой: я почувствовал, что рядом с ним в воздухе повисло невидимое окно портала. – Прошу вас, господа!
Что ж, на этот раз упрашивать ему не пришлось: на счете «шесть» из кабинета исчезла массивная фигура моего дяди, а на «пятерке» за ним последовал и я. А что прикажете было делать? Согласитесь, выбора у меня не было. Я мог только не думать, например, о том, как почувствует себя Гаэль, когда услышит грохот взрыва…
ЧАСТЬ 3
Глава 1
Пройдя через портал – на физическом уровне это не вызывало никаких ощущении, – я мгновенно зажмурился из-за яркого солнечного света, резанувшего по глазам, привыкшим за последние сутки к полутьме. И признаться, готовился, вновь открыв их, узреть нечто экстраординарное… Но нет, ничего подобного. Все еще щурясь и помаргивая, я обнаружил, что нахожусь в относительно знакомой обстановке, а именно посреди кабинета Принца, из которого тот разговаривал со мной перед Советом и располагался который в Мицуми-Сити на планете Фудзи. То есть примерно в двух месяцах лета от Денеба IV на самом быстром военном корабле.
Я предпочел подумать о чем-нибудь другом и не без любопытства огляделся. Кабинет был невелик и носил явный отпечаток весьма своеобразного характера своего владельца. Он был очень светел: окно, через которое били лучи стоявшего почти в зените солнца, занимало едва ли не всю дальнюю от меня стену, но в то же время в самой обстановке преобладали темные, приглушенные тона. Стены украшали картины в богато отделанных рамах, пол – ворсистый ковер с замысловатым орнаментом, на столах и полках шкафов виднелись статуэтки, керамика, прочие предметы искусств, но бросалась в глаза и другая символика типа замеченной прежде пепельницы – это все-таки был настоящий череп… Но самым, пожалуй, сильным было ощущение царящей вокруг утонченности, изящества, даже миниатюрности. Так что я – еще и в этом дурацком, порванном и прожженном спелеологическом костюме – чувствовал себя здесь попросту неуместно. Подозреваю, не только в собственных глазах…
Впрочем, окружающие особо на это не налегали. Напротив, они вели себя как ни в чем не бывало. Дядя, не дожидаясь приглашения, занял одно из кресел рядом с невысоким журнальным столиком и теперь тоже оглядывался своим вроде бы рассеянным, а на деле очень цепким взором. Принц же снял плащ и пиджак, швырнул их на софу с небрежностью, типичной для человека, привыкшего к тому, что за ним убирают слуги, закурил еще одну сигарету и только после этого обратился наконец ко мне:
– Да вы присаживайтесь, герцог. – Чуть улыбнувшись, ан указал на кресло рядом с дядей. – Раз уж, господа, вам случилось оказаться у меня в гостях, то милости прошу, чувствуйте себя как дома. – Говоривший до этого по-английски, последнюю фразу Принц сказал на нашем родном языке и использовал одну из самых радушных формулировок. Он как будто специально подчеркивал свое благорасположение, и меня это здорово обнадежило, учитывая недавний инцидент.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
