— Ну почему эти проклятые духи никак не отстанут от нас?! — воскликнул бродяга, едва отдышавшись. — Сколько можно! И, потом, раз уж им так не терпится с нами покончить, придумали бы что-нибудь новенькое! А то все одно и то же и одно и то же, надоело!
— Это неправильно, — прошептал Алиор, глядя на свои руки, словно пытаясь прочесть что-то в пересечении линий на ладонях. — Так не должно было случиться!
— Почему же? — презрительно скривился Лот, зло глядя на горы, чьих духов он уже ненавидел.
— Мне уже приснились другие сны!
— Откуда ты знаешь, что они не были обманом? Может, духи специально послали тебе эти кошмары, чтобы ты думал только о них и забыл обо всем остальном.
— Нет.
— Если бы этот придурок шел за тобой, как и должен был, вместо того, чтобы лезть вперед, ничего бы не случилось! — донесся до них хрипловатый голос.
Обернувшись, они увидели наследника. Тот сидел, весь облеплен снегом, вытирая мокрое лицо. Его щеки пылали, в глазах был лихорадочный блеск. Так что даже Лот, готовый бросить ему: "Это тебе что, в бреду привиделось?", прикусил язык. Пока же он выдумывал другой ответ, в котором он мог выплеснуть всю свою злость, Альнар продолжал, обращаясь на этот раз уже не к брату, а к бродяге:
— Проводник, если ты еще не понял, — это не только человек, который знает дорогу, как свои пять пальцев, что, конечно, желательно, но не обязательно. Это еще и тот, кто предвидит судьбу. И не только идет по ее пути сам, но и ведет остальных.
— Чепуха! — вскочив на ноги, крикнул Лот. — И вообще, если он ведет нас к той судьбе, которую видит, значит, он ведет нас к смерти! И мы должны скорее сойти с его дороги, если хотим выжить!
— Давай! — Альнар взмахнул руками. — Иди! Дойдешь, может быть, до следующей трещины! Только спасать тебя уже никто не будет. Не в третий раз!
Отвернувшись, он пошарил рукой в снегу, ища свою палку, затем, найдя, оперся на нее, силясь подняться.
— Подожди, — Лиин взял его за локоть, помог встать.
— Нам пора двигаться дальше, — не глядя на спутников, словно боясь прочесть в их глазах вопросы, на которые он не мог дать ответа, потому что не знал сам, проговорил Алиор. Действительно, в чем их судьба: дойти до цели или навеки остаться в этих горах? Не ведет ли он их и в самом деле прямо к смерти?
Все, что он понимал, это — они до сих пор были живы, хотя все остальные уже десять раз бы умерли. И хотя их дорога была нелегкой, но — вполне посильной. Ни ледяных вершин, ни отвесных скал, ни камнепадов, ни лавин. Все, что с ними происходило — это какие-то жалкие трещины, которые, к тому же, скорее пугали, чем стремились погубить. Ведь тот, кто хочет, своего добьется.
Лот, словно прочтя его мысли, вздохнул, кивнул, соглашаясь сам не зная с чем, и зашагал к своим спутникам. Пусть наследник и оставался в его глазах мерзавцем, бессердечным и жестоким эгоистом, не считавшим тех, кто ниже его по рождению, достойным если не участия, то хотя бы внимания. Однако, так или иначе, этот гордец спас ему жизнь. Даже если он и не собирался ничего делать ради него. Не окажись рядом Аль-ми он и пальцем не шевельнул бы. Да и брату, если подумать, он мог бы отказать в помощи. Если бы не был вынужден, связанный с ним веревкой…
В общем, что бы там ни было, факт оставался фактом: спасенный в долгу перед спасшим его, во всяком случае, до тех пор, пока не отплатит ему той же монетой.
Альнар хмуро глянул на бродягу, однако не оттолкнул. Ему не приходилось выбирать помощников.
— Аль-ми, ты идешь? — он был готов двинуться в путь, и лишь отсутствие брата, спину которого он уже привык видеть впереди, останавливало его. Наследник огляделся, нахмурился, видя, что тот, вместо того, чтобы встать на ноги и продолжать путь, как нормальный человек, на четвереньках двинулся к вершине холма.
В какой-то миг Альнар даже испугался за его рассудок.
— Аль-ми!
Тот не отзывался, словно не слыша.
— Не было печали, духи горе натаскали! — процедил он сквозь стиснутые зубы и двинулся в сторону брата, увлекая за собой остальных.
Юноша скорее почувствовал, чем увидел это и, не оборачиваясь, бросил им предостерегающее:
— Оставайтесь, где стоите! Снег не выдержит четверых.
— Тебе что, мало трещин, хочешь найти еще одну на свою голову! — прокричал ему Альнар, а затем согнулся, раздираемый на части новым приступом кашля.
— Это не трещина.
Брат не успел прийти в себя, чтобы расслышать его слова, не поняв ничего в донесшихся до его слуха звуках:
— Что? — морщась от боли в груди, прохрипел он.
— Это не трещина, — повторил тот, продолжая движение. — И не кричи. Тихо. Вызовешь лавину
— Что? Боги, что ты там бормочешь себе под нос?!
— Смотрите! — остановившись, он вытянул руку вперед. — Там!
Его спутники пригляделись, даже прищурились, но ничего не смогли разглядеть за холмом.
— Ничего я не виду! — недовольно фыркнул Лот. — Насмотрелся кошмаров, вот тебе и наяву видится всякое.
— Заткнись! — заставил его умолкнуть резкий окрик Алиора, который, сощурившись, старательно вглядывался в ту неясную серую точку у самой кромки снегов, на которую с поистине одержимым упорством указывал брат. В какой-то миг ему начало казаться, что он видит…
Выпустив плечи своих спутников, наследник опустился в снег, чтобы затем, под их удивленными, даже взволнованно испуганными взглядами, ползком двинуться к холму.
Остановившись на вершине, он отдышался — ползти по покрытому ломкой коркой снегу было тяжело — а потом вновь взглянул в ту сторону, куда указывал брат, и так и застыл с открытым ртом:
— Духи и все их повелители! — только и сорвалось у него с губ.
— Что там? — Лот занервничал, засуетился, затем, так и не дождавшись ответа, плюхнулся в снег, пополз следом. Однако, как бы быстро он ни двигался, подгоняемый жутким любопытством, Лиин оказался возле Альнара быстрее его.
— Осторожно! — предупредил сын воина того, кого считал центром притяжения всех бед.
Но его голос потонул в возгласе:
— Ух ты!
Путники лежали в снегу, покрывавшем высокий каменный уступ, а под ним — бесконечный, как сама бездна, обрыв.
Было такое чувство, что они оказались на небесах, с которых теперь смотрели на землю.
Внизу плыли облака — не густые, прятавшие за собой все на свете, а похожие на снежные шапки на верхушках деревьев. Ветра гнали их куда-то, словно стадо баранов, а они, не в силах изменить своей судьбы, меняли облик, представляясь то большой птицей, парившей над землей, то вставшим на дыбы конем, то дворцом, таким величественным и прекрасным, что он мог принадлежать лишь повелителю дня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
