— Хотим!
— А если ничего этого на самом деле не будет?
— Ну и замечательно! Так что тебе там приснилось?
— Чего мне бояться? — Лот был не в силах ждать, его просто разбирало от волнительного напряжения любопытства. — Крыс? Они ополчатся на меня за то, что я ем их поедом, и проглотят на ужин?
— А ты боишься крыс? — спросил Альнар.
— Ни больше, чем ты окаменеть! — быстро парировал его выпад бродяга, ничуть не смущаясь. — Просто этот малыш, — он качнул головой в сторону Аль-ми, — так орал во сне, словно ему снилось явно нечто… Нечто!
— Я не знаю наверняка, кто из вас был в каком из моих снов.
— Ты рассказывай давай, а мы потом сами как-нибудь разберемся, — Лоту уже надоело это бессмысленное препирательство. Да и Лиин, сколь он ни был хладнокровен, чувствовалось, начал раздражаться.
— Как хотите, — пожал плечами Аль. — Одному из вас нужно избегать сражения у болота…
— Это ему, — Лот ткнул пальцем в сторону сына воина. — Я сражаться не умею. Только драться.
Лиин чуть заметно кивнул. Он был согласен со спутником. Вот только…
— Я не трус и не буду бежать от вызова только потому, что один из них бросит мне мой убийца, — проговорил он, пристально глядя на юношу, не надеясь, что тот поймет его, однако считая себя обязанным предупредить. Аль же был благодарен ему хотя бы за то, что спутник воспринял его всерьез, вместо того, чтобы просто посмеяться. И, потом, он ведь и не собирался ни в чем никого убеждать, просто предупредить.
— А мне что предскажешь? — бродяга нервно засмеялся, храбрясь.
— Избегай чумного города.
— Во сказанул! Да никто в здравом уме не войдет в город, в который пришла чума! Но как узнать, случилось это или нет, до тех пор, пока болезнь не стала собирать урожай? Или прикажешь мне теперь все города обходить стороной?
— Во всяком случае, не первый, — хмыкнул Альнар. Тяжело опираясь на палку, он подошел к костру, сел возле огня, согревая замерзшие ноги.
— Почему это? — вообще-то, Лот и не особенно верил в предсказания, потому что не хотел. Просто ему было интересно, откуда такая уверенность.
— Не знаю, ждет нас там чума или нет, но в этот город ты войдешь. Голышом.
— Что?! — вскричал тот, вскакивая на ноги.
— А ты забыл, что спорил с Риком? Он нам рассказал.
— Я не проиграл спора! После всего случившегося даже ты мог бы назвать Аль-ми другом. Он ведь спас тебе жизнь!
— Но не Рик.
— Только потому что он мертв! Но Аль-ми не виноват в его смерти! Скорее уж ты!
— Да, — чуть наклонил голову Альнар, в его глазах зажглась грусть. — Я виноват. И всегда буду помнить об этом это. Но Рик мертв. И это само по себе делает его победителем в вашем с ним споре. Таковы уж были его условия.
— И что же? Станешь требовать расплаты? А тебе-то оттого какая радость?
— Никакой. Я лишь хочу, чтобы ты знал свое место, и только, — с презрительным безразличием ответил царевич.
Алиор втянул голову в плечи. Ему стало стыдно за брата.
"Нельзя же так!" — морщась, думал он, однако в тот миг, когда, наконец, решился заговорить, пытаясь извиниться за него и тем самым как-то разрядить начавшую сгущаться, не предвещая ничего хорошего, атмосферу, Лот, процедив:
— Ах ты…! — накинулся на Альнара, сбил с ног и, насев сверху, закричал: — А вот я сейчас тебя раздену и посмотрим, где твое место!
Лиин с Алиором поспешили оттащить бродягу от наследника, который надрывно кашлял и хрипел, никак не в силах сделать новый вздох.
— Сейчас! — юноша метнулся к костру, возле которого стоял котелок с уже успевшей чуть остыть водой, зачерпнул немного в кружку, благо та оказалась поблизости. — Пей, — он поднес ее к самым губам брата, наклонил, вынуждая сделать глоток.
— Проклятье, — начиная приходить в себя, прохрипел Альнар. Он медленно, через силу сел, согнувшись.
— С тобой все в порядке? — спросил Аль, а затем поспешно отвел взгляд, поняв, что сморозил чепуху. Как будто и так не было видно, что все совсем не так.
— Он сам напросился! — Лот чувствовал себя неуютно под хмурыми взглядами спутников, однако не собирался признавать свою вину. Нет, он считал себя правым. Да, возможно, он и вспылил, однако имея на это все основания.
Конечно, так оно и было. И в любом другом случае Алиор признал бы его правоту, но сейчас… Он и так чувствовал себя виноватым перед братом за то, что случилось в его сне. А еще ему было тяжело видеть наследника таким слабым и беспомощным: Аль-си должно было быть совсем плохо, раз он позволил бродяге взять над собой верх.
Однако, как бы юноше ни было жаль брата, он не выдал своих чувств, боясь обидеть сочувствием. И поэтому в то время, как Лиин присел рядом с наследникам, придерживая того за плечи, Алиора повернулся к костру, чтобы подбросить в него охапку сложенных рядом сучьев, после чего огляделся вокруг.
Туман спал, освобождая мир от своих оков. Вместе с ним исчезли и тучи, открывая небеса, которые, насыщенного цвета лазури, сверкали в ярких лучах желтого солнца. Его лучи казались много теплее, чем были на самом деле, ведь им не было под силу растопить не то что все снега земли, но даже холод в дыхании ветров.
И все равно день, вошедший в свой зенит, был восхитительно прекрасен. Сверкали, переливаясь всеми цветами радуги, снега, покрывавшие все вокруг — и землю, и деревья, и поднимавшиеся над их головами плавные склоны гор.
Звонко пели птицы, радуясь солнцу, словно оно предвещало скорое приближение весны. Ею пахло в воздухе, дурманя и маня за собой. Казалось, она где-то совсем рядом, за ближайшей горой. Стоит перевалить ее — и окажешься посреди зеленых полей. И Алиор с трудом поборол в себе желание сорваться с места и броситься вперед, стремясь заглянуть за горизонт, чтобы узнать, обманывают ли предчувствия.
— Вот что, — царевич, тяжело опираясь на плечо сына воина, встал, подошел к брату, чтобы сесть на толстый ствол поваленного дерева возле костра. — Поедим, а потом в путь. До конца дня еще есть время, а такую хорошую погоду обидно растрачивать на сидение на месте.
Алиор взглянул на него с сомнением. Кому-кому, а Аль-си в путь торопиться не следовало бы. И после стычки с Лотом — даже меньше, чем прежде. Но юноша не осмеливался спорить с тем, кому было достаточно отвесить ему оплеуху, чтобы он умолк.
— Ты уверен? — а вот сын воина, думавший, судя по всему, так же, как и младший царевич, хоть и был спокоен, как сугроб, все же спросил, выдавая некоторую озабоченность, проскальзывавшую в голосе, словно мурашки по снежному покрову под холодным дыханием ветра.
— Еще бы, — скривившись, горько хмыкнул тот, а потом добавил: — Пока эти горы окончательно не свели нас с ума, заставляя, во власти безумия, вцепиться друг другу в глотки, — говоря это, он искоса глянул на Лота. В его глазах не было ненависти, словно бродяга не был достоин столь сильного чувства, но вот презрения — хоть отбавляй.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
