– Я только «за», – осклабился Олег, загоняя в карабин полную обойму.
– Максим, иди-ка сюда. Мне не нравится твой внешний вид. Давай сделаем тебе укольчик.
– Какой укол?
– Не бойся – от него не умирают, а наоборот. Боюсь, без медицины ты свалишься на полдороге – на тебе лица нет. Так что давай без возражений – и так кучу времени потеряли.
* * *
На корабле остались лишь бывший смертник с поломанной ногой, новичок, страдающий непрекращающимися приступами острой трясучки, и черепаха в корзине. Остальные пошли – даже Снежок и Ник примчались. Это правильно: надобности в отвлечении Анфисы больше нет (да и не очень-то она отвлекается на ложные шумовые и обонятельные приманки), а врагов много. Каждый человек на счету, а что касается возраста – так взрослый среди них лишь Эн.
Все равно их слишком мало – восемнадцать человек, считая совсем уж мелкого Прыща. Ему было предложили остаться, но он в ответ чуть не заплакал, так что махнули рукой. Пусть идет – может, хоть болеть за них из кустов будет, криками подбадривая.
Готов двадцать семь осталось. Плюс Люц, Мишаня и Оля. Итого тридцать. Причем все они бывалые головорезы, а не новички в кровавых делах. Умеют действовать сообща, убивают без раздумий, без проявлений слабости. У них хорошие доспехи и лучшее оружие этого мира.
Лучшее? У островитян теперь лучше. Посмотрим, что победит – боевой опыт и количество или отчаянная ярость и милитаристские подарки с бесконечно далекой Земли.
* * *
Тревоги в поселке никто не поднимал. А зачем ее поднимать? Сиеста, послеобеденное блаженство – в такое время порядочный человек даже муху назойливую убить ленится, не говоря о большем. К тому же никто не знал о захвате корабля и о приближении кучки озлобленных, хорошо вооруженных ребят, которые теперь не хватаются за сердце при виде крови. О бесславной гибели Шарга тоже никому не было известно. Этот племенной бык сегодня провинился – под ним умерла девка, оставленная для развлечений. Танга случившееся огорчило, как и всех остальных. Аларих в этом отношении строг – живой товар следует доставлять неповрежденным и нетронутым лично к нему и он сам затем определяет участь пленниц. Как правило, выбирает себе несколько лучших, а остальных раздает верным людям соразмерно рангу и заслугам. Тех, которых выбирает, обычно тоже раздает, но потом – когда приедятся. Но вождь, к счастью, реалист и понимает, что в свежезахваченном поселке надо давать воинам возможность выпустить пар, вот и оставляет маленькую уступку: разрешает по жребию выбрать трех жительниц, и уж с ними можно забавляться как заблагорассудится.
Увы, жребий на этот раз подвел. Судьбе было угодно выбрать пару тощих неинтересных малолеток – на них без слез смотреть трудно было. Воины, опьяненные кровью, залюбили их до смерти в первый же вечер. Третья оказалась постарше, но тоже хлипкая – не выдержала ежедневных забав с тридцатью крепкими жестокими парнями.
Шарг, конечно, не виноват – она уже при смерти была, но не повезло именно ему. Вот пусть теперь подменяет ребят корабельных: им тоже хочется поесть горячего, а не кокосами с сырыми ракушками давиться. Идти недалеко, но кому охота шевелиться в такую пору?
Танг, развалившись в неказистом кресле, собранном из кривых палок, перочинным ножиком ковырялся в увесистой печеной косточке. Он был любителем мозгов, а здесь их еще немало можно добыть. Жаль, что нынешний Аларих запретил есть людей, – прежний, наоборот, это поощрял, и Танг пристрастился к сладкому мясцу. Ничего, собачатина ничем не хуже, а в некоторых отношениях даже лучше. Вот и очередной кусочек. Ох и вкусно! Шумно зачавкав, Танг начал облизывать пальцы, заерзал, усаживаясь поудобнее, но не преуспел в этом.
Местные недоумки на изумление криворуки: даже для своего вождя не сумели сделать достойного кресла. Тупые свиньи… Вот в прошлый раз, когда устроили дальний поход к острову, что чуть южнее Земель Ящеров, все было по-другому. Без крови не обошлось – не устрашившись одного вида воинов Алариха, белые сморчки поначалу сопротивлялись отчаянно. Думали, что раз их так много, то справятся, вот и осмелели. На баррикаде нашли свою смерть четыре воина, да еще каких – один Габон чего стоил! Эх! Такого десятника потерять! Без него Черные Тигры совсем не те стали – у него был талант удерживать любой сброд в железном кулаке. Еще одного брата уже внизу достали, приняв на копья, но стоило ворваться за укрепления, как все закончилось. Никто не может долго выдерживать натиска Черных Тигров – эти тоже сломались, начали разбегаться, будто крысы. Куда вы, глупцы? Ведь сами себя окружили баррикадой, да и море кругом – долго ли продержишься без воды на рифах.
Вот кресло у их вождя было хорошим. Из тонкого бамбука, с удобной спинкой и подлокотниками. Сейчас оно стоит у Танга в доме – трофей настолько понравился, что попросил его себе. Аларих, конечно, не возражал – он не такой мелочный, чтобы жалеть для своего лучшего воина такой пустяк.
А Танг лучший. Ну или почти лучший – наравне с военачальником гвардии. Не считая Черных Тигров, гвардейцы – единственный отряд, который регулярно ходит воевать. Белые Пантеры при новом вожде попали в опалу – их задвинули на вторые роли. Хотя их вожак сохранил свой символ признания заслуг – такой же, как у главного гвардейца и Танга. Раньше Танг завидовал этим выскочкам, а теперь – нет: он теперь равен им. Аларих неглуп – знает, что нельзя кому-то одному давать много власти. Надо, чтобы кто-то с ним ее делил. И желательно, чтобы они не любили друг друга. Тогда не сговорятся за спиной и не сменят вождя, как это уже бывало.
Вот и носят все трое на поясе одно и то же – не просто оружие, а еще и символ.
Танг недолюбливает всех до единого Белых Пантер, но он не враг военачальнику гвардии. Однако и к лишней власти не рвется – в новой жизни его почти все устраивает. А если вождю от этого приятнее станет, то ради него может притвориться – показать, что ненавидит своего главного конкурента всей душой.
Вот зачем Тангу становиться Аларихом? Сидеть во дворце день за днем, меняя наложниц и выслушивая доносы? Нет уж – Тангу подавай звон оружия и кровь, крики насилуемых девок вместо притворных стонов послушных рабынь, вкус печени врага на губах – неописуемый ужас в глазах тех, чья безмятежная кроличья жизнь рушится в одно мгновение. Вот это по-настоящему! Тем более что особого риска нет – почти игра. Белые редко оказывают серьезное сопротивление и делают это неумело. Скорее, неохотно – они будто беззащитные телята, столкнувшиеся со стаей волков. Боятся пустить в дело свои крохотные рожки и, перепачкав штанишки, сразу бегут искать мамочку, позабыв, что ее здесь нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
