Эстас закончил рассказ, леди Кэйтлин кивком поблагодарила за него и, не говоря ни слова, вынула маленький гребень. Волосы с левой стороны тут же соскользнули вниз, волнистые пряди пощекотали лицо, и жена склонила голову чуть набок. Она долго держала гребень в руке, разглядывала и молчала.
— Я не обижусь, если вы теперь не будете их носить, — нарушил воцарившуюся тишину Эстас.
Девушка подняла голову, встретилась с ним взглядом и положила свободную руку мужу на кисть. Прикосновение было теплым и ласковым, а голос Кэйтлин звучал музыкой.
— Что вы? Я очень дорожу этим подарком. Гребни прекрасны. Символизм узора и надпись направлены на защиту от потустороннего, поэтому я бесконечно удивлена, что идею таких оберегов вам подсказала сущность. Но ваш подарок это ничуть не портит.
— Рад это слышать, — улыбнулся Эстас, не скрывая облегчения.
— Вы мне скажете, из чего именно они сделаны? — спросила жена, будто не заметив, что Эстас накрыл ее руку своей.
— Из рога оленя.
Она невесело усмехнулась, покачала головой.
— Надо же… Ладно, буду считать это просто символом солнца и бессмертия, — она сменила серьезный тон на более легкий, указала на серебряный кулон: — Видите, даже в этом гребни повторяют мой амулет.
— Вы их зачаруете?
— Нет, это бессмысленно, — вздохнула леди Кэйтлин. — Я ведь маг. Ориентируясь на мою силу, потустороннее с легкостью обойдет любой амулет. Будто его и нет.
— А руны на платье тогда зачем?
— Это обыкновенная бытовая магия, — веселей улыбнулась она. — Чтобы одежда не мялась, меньше пачкалась, чтобы ее трудней было порвать. На рукавах и у ворота фразы, помогающие бережней расходовать резерв. Но ничего направленного на защиту нет. Даже знак Триединой меня не убережет, хоть я и ношу его по привычке. Как верно сказала ваша астенская знакомая, моя единственная защита — трезвый ум.
— Насколько я понимаю, Тэйка тоже беззащитна, — нахмурился Эстас.
— Да, — коротко и честно признала леди Кэйтлин. — Обычно потустороннее не интересуется магами, не обладающими способностями к некромантии. Чтобы обезопасить себя, достаточно научиться владеть собой, своим даром и приучить себя осмысливать происходящее. Это не так сложно, было бы желание.
Жена пошевелила рукой, и он нехотя выпустил ее. Леди Кэйтлин неловко улыбнулась, на ощупь поправила волосы, вернув на место гребень, и взяла футляр с зеркалом.
— Я сожалею, что купил его, — поспешно покаялся Эстас. — Мне будто память стерло. Ни на мгновение не задумался о том, что зеркала для вас опасны.
— Только за границами крепости, — подчеркнула она. — Я ведь защитила дом. Так что не переживайте, вы не пронесли сюда ничего ужасного.
— Вы поразительно спокойно восприняли все то, что я вам рассказал, — отметил Эстас, наблюдая за женой, развязывающей ленточки на футляре.
Леди Кэйтлин бросила на мужа короткий взгляд, усмехнулась:
— Я боевой маг, лорд Эстас. Я умею трезво оценивать ситуацию и, должна признаться, я озадачена в большей степени, чем обеспокоена. Мой противник сделал несколько неожиданных ходов, которые, однако, никому не нанесли вреда. Это интересные сведения для раздумий.
— Может, он не смог, не сумел? — предположил Эстас.
Девушка покачала головой, развязывая последнюю ленточку, удерживающую крышку.
— Он из тех, которые умеют, могут и делают с завидным постоянством и, боюсь, не без удовольствия. А он подсказал вам сделать гребни и свел с мэдлэгч. И я думаю, ее совету подарить Тэйке гуцинь нужно последовать уже завтра. Музыка поможет ей развить собственный дар. Ее дар. Я уверена, что он каганатский.
Последние слова прозвучали жестко, даже напористо, оттого шорох бумаги, защищавшей зеркало, показался нарочито громким, а возглас леди Кэйтлин подчеркнуто жизнерадостным.
— Какая прелесть! — восхитилась жена, взяв овальное зеркало на длинной ручке.
Золотое обручальное кольцо блеснуло совсем рядом с изображенным на эмали гранатом, и Эстас досадливо подумал, что рад был поддаться потустороннему. А все из-за возможности намекнуть, что давно уже хочет других отношений с Кэйтлин.
Она хвалила подарок вполне искренне. Глядя в отражение, поправила неровно легшую прядь, а потом посмотрела на обратную сторону.
— Многогранный символ, — сказала жена, так и не подняв глаза на Эстаса. Легкий румянец тронул щеки девушки, и в тот же миг присоветованное потусторонним зеркало перестало быть недоразумением.
— Вам нравится? — уточнил Эстас, нарушив недолгое молчание.
— Да, очень, — любовно погладив пальцами гранат, тихо ответила она и, повернув зеркало другой стороной, торопливо добавила: — Но я пока не знаю, что с ним делать.
— Думаю, время подскажет, — не желая смущать Кэйтлин еще больше, он не стал уточнять, что говорит о символе счастливого брака, а не о зеркале.
Жена робко улыбнулась, кивнула и снова упомянула гуцинь.
Глава 50
Хорошо, что муж не догадывался, как сильно испугал меня поначалу своим рассказом. Осознав, что все эти недели Эстас Фонсо был совершенно беззащитен, я пришла в ужас. Из-за громких ударов расшалившегося сердца с трудом удавалось сосредоточиться на словах мужа, дыхание перехватывало, запоздалый и уже бесполезный страх за жизнь супруга сковывал спину льдом. Потребовалось время, чтобы осознать даже не везение, уберегшее лорда Эстаса, а милость древнего знакомца, не прощавшего обычно подобных ошибок.
Но стоило лишь вдуматься, побороть захлестывающие разум чувства, и стало кристально ясно, что сущность постаралась использовать моего мужа в качестве проводника своей воли и при этом не ставила целью кого-нибудь напугать. В этот раз знакомец не хотел вредить. Даже закрадывалось подозрение, что он направлял, учил.
Не зря же он говорил, что я нуждаюсь в помощи, совете и наставлении. Не зря ведь ухватился за первую возможность, чтобы сказать мне о Тэйке. Если бы речь шла не о древней сущности, я решила бы, мне пытаются помочь.
Вместе с этой мыслью пришло спокойствие — чутье подтверждало мою правоту. Какой странный вывод, до сегодняшнего дня совершенно неприменимый к старинному знакомцу.
Даже допуская, что в ошеломляющем умозаключении я все-таки ошиблась, игнорировать некоторые вещи было нельзя. Одной из них стал гуцинь, инструмент каганатских магов. По мои наблюдениям, нечто, подчинившее себе Тэйку, обладало северным даром. Пара слов о травах во время обсуждения вышивки, твердым почерком написанные руны, перевод которых непонятной сущности был известен без книги, разбитые шарики, олицетворявшие близкую каганатской магию. Раз гуцинь не любит северян, возможно, и северянам не нравится восточное волшебство?
Как бы то ни было, а на музыку я возлагала большие надежды. Новая знакомая мужа говорила, игра на гуцинь поможет девочке обрести гармонию, стать единой со своим даром. Я знала, что настоящая Тэйка потянется к инструменту, он был ей нужен! Ее магия подсказала девочке, о чем попросить отца. У Тэйки наверняка такое же чутье, как и у меня. Оно не может молчать и бездействовать, когда северная сущность захватила ребенка!
Яркий восторг девочки, которой подарили гуцинь, невозможно описать словами. Я нарочно прислушивалась к эмоциям Тэйки и с радостью отмечала, что они сияли детской непосредственностью и искренностью. Она тронула струны — в тот же миг стало ясно, что дар у нее каганатский. Тэйка прикрыла глаза, пальцы щипали струны, скользили по ним. Мелодия, которую она играла, была простой, но она была. Неповторимое звучание инструмента, полнокровное и насыщенное, музыка, касающаяся души, ощущение покоя и умиротворения.
Лорд Эстас наблюдал за дочерью поначалу настороженно, но, вопреки сомнениям астенской мэдлэгч, инструмент пел. Муж улыбался и явно любовался девочкой. Из-за этого предстоящий необходимый разговор о моих подозрениях представлялся еще более трудным. Даже пытаясь всего лишь продумать начало, я теряла слова, мысль и явственно понимала, что не могу внятно объяснить свое видение происходящего именно мужу. Ведь он любил Тэйку, она была для него всем. Любые мои слова, которым не находилось неоспоримых подтверждений, разбивались одним простым доводом «Я — отец. Я заметил бы первым».
