головой.
– Ага, – поддакнул Макс. – Мы обалдели, когда это услышали. Вот что кофеин творит с человеческим мозгом! Теперь мы с Тимом по утрам вливаем в себя сразу тройную дозу и только потом приступаем к работе!
Уголки моих губ дрогнули в улыбке. Ребята… Какие же они хорошие.
– А почему Лизы здесь нет? – удивилась я.
– Она сказала, что такие телячьи нежности ей не по душе, – отмахнулась Майя. – Но ты не бери в голову, Кара. Лиза – это Лиза. Она рада твоему возвращению. Как и все мы. Но самое интересное ты еще не знаешь. Мы сделали вид, что хотим отпраздновать одно важное событие в сфере Даниэля и якобы устроили космовечеринку. А Йелло упросил охранников Пантеона разрешить нам там остаться на ночь.
– Так вот пока мы с Тимом, Даниэлем и Мари пытались материализовать вход в твою сферу, – перехватил инициативу Макс, – а потом совместными усилиями создавали устройство, которое бы смогло взломать твой компьютер – ну у тебя там была и защита! – Майя прикинулась, что шампанское ударило ей в голову, и типа удрала от нас с напитками и закусками. Йелло побежал ее ловить и вместе они полночи отвлекали охрану от мониторов.
– Было весело, – хихикнула Майя. – Я ужасно боялась, что ребят засекут, поэтому творила такой психодел… А Йелло мне подыгрывал.
– Но у нас все получилось! – выпалил донельзя довольный Тим. – Мы сохранили доделанные перчатки на твоем компьютере, а на следующее утро Даниэль разыскал Кристину и рассказал ей байку о том, что ты завершила проект, а отправить его собиралась в день ареста.
– Думаю, Кристина догадалась, что я врал, – вклинился Даниэль, – но выбила допуск в твою сферу, открыла «Творца», а там…
– Та-да-ам! – радостно выпалил Макс. – Твои новенькие и готовые к работе перчатки эмпатии! Она просмотрела все записи, а потом связалась с юристами. Вымотала им все нервы, но в итоге тебе засчитали проект, а долг списали.
– Ага, – поддакнул Тим, – крайними остались стражи, которые так не вовремя тебя арестовали и тем самым подставили всех.
Я с благодарностью посмотрела на друзей.
– Спасибо, ребята. Огромное спасибо. Всем вам…
– Ерунда, – отмахнулся Макс. – Чего там.
– Да, Кара, благодаря тебе мы стали как одна большая семья, – мягко улыбаясь, сказала Майя, – а родные не бросают друг друга в беде!
Я всхлипнула.
– Да, Кара, нам всем вас не хватало, – серьезно произнес Йелло. – Мы рады, что сумели вам помочь.
– Спасибо… Вы даже не представляете, насколько я вам обязана.
Ребята заулыбались. А Макс, прищурившись, задумчиво протянул:
– Ты что-то неважно выглядишь. Худая такая… Тебя там невкусно кормили?
Я горько усмехнулась. «Невкусно кормили…» Если бы!
– Перестань, Макс, – шлепнула его ладонью по плечу Майя. – Подумаешь, похудела немного. Отдохнет, переоденется – и снова станет красоткой. У тебя сейчас, Кара, фигура, как у модели! Я тебе даже завидую. Меня за прошедшие три недели ужасно разнесло. Нужно весь гардероб менять.
– Да, Кара, не слушай Макса, – со знанием дела перебил ее Тим. – Ты стала выглядеть иначе. В тебе появилось что-то дикое, дерзкое, такой ты мне больше нравишься.
– А мне ты нравишься любой, – добавил многозначительно Даниэль, и ребята заулюлюкали.
– Кара… – нерешительно обратилась ко мне Мари, когда они смолкли. – Ты… ты видела Тома?
Горло перехватил спазм, стало трудно дышать, на глаза навернулись слезы.
– Да, – тихо ответила я и обвела взглядом ребят, таких веселых, таких жизнерадостных и искренне уверенных в том, что в этом мире им все по плечу.
Мне захотелось рассказать друзьям, что делают на этих работах с писателями, что сделали с Томми, но… Внезапно я поняла, что если они узнают кровавую сторону рая, то окажутся в еще большей опасности. Неведение было для них защитой. До поры до времени.
– И… И как он?
Он умер, он умер! Они убили его!
– Том отработал свой долг перед Эдемом, – глухо прошептала я, отчаянно стараясь не зареветь, – и теперь свободен.
Мари хмуро на меня посмотрела. Я была не в силах вынести ее тревожный, беспокойный взгляд и отвернулась. Уткнулась носом в грудь Даниэля. Он меня крепко обнял.
– Он вернется в Пантеон? – наконец спросила Мари.
– Нет… Но Томми мне говорил, что очень сильно тебя любил.
Подруга помрачнела и больше вопросов не задавала.
Эпилог
Когда Даниэль отвез меня домой, я первым делом рухнула в ванну. Мне почему-то казалось, что горячая вода может смыть боль, горечь и грязь, что въелись в мою кожу, а еще залечить душевные раны. Но нет. Есть в этом мире вещи, которые невозможно забыть…
Остаток ночи мы пролежали в обнимку на кровати. Мне было страшно оставаться одной, и Даниэль согласился никуда не уходить. Он ни о чем не спрашивал, просто дарил мне поддержку, тепло, и я была благодарна ему за это.
А утром вместе с ним я отправилась в Пантеон, чтобы восстановиться в должности. По словам Даниэля, с этим не должно было возникнуть проблем. К тому же мне полагалась неделя отдыха для восстановления сил и даже оплата успешно выполненного проекта. Так что на балансе моего лицевого счета скоро должен был появиться жирный плюс.
Но стоило только преодолеть пост охраны в храме творцов и оказаться в холле первого этажа центральной трубы, как меня охватил озноб.
Галерея. На стенах были портреты писателей. Лица убитых администрацией Эдема людей. Они смотрели на меня с немым укором, осуждением. И их осмысленные, полные затаенной боли и грусти взгляды рвали мою душу на части.
А потом… в районе третьего этажа я увидела лучившиеся надеждой глаза Томми. Он робко улыбался, моргал и выглядел точно так же, как в день нашего прощания.
Внутренности скрутило тугим узлом, в ушах зашумело, желудок свело спазмом, и я рванула в женскую уборную, бросив Даниэлю на ходу:
– Извини!
Влетела в кабинку и склонилась над крышкой унитаза за миг до того, как меня стошнило.
– Кара, что с тобой? Ты в порядке? – постучал в дверь Даниэль.
Я не вынесу, я этого просто не вынесу! Каждый день проходить мимо портрета Томми и делать вид, что ничего страшного не произошло!
– Извини, кишечная инфекция… Иди без меня.
Я привела себя в порядок, прополоскала рот и, набравшись мужества, вернулась назад.
Просто не смотри. Не смотри.
Я подняла глаза вверх и встретилась взглядом с Шоном. Он стоял в своем дорогом синем костюме на третьем этаже центральной трубы Пантеона, опершись рукой о перила, и смотрел вниз. На меня.
Волна необузданной ярости взметнулась в груди, и я решительной походкой направилась к лифту. А когда вышла из прозрачной кабины, зашагала к Шону, снова установив с ним визуальный контакт.
По дороге наткнулась на Ирену.
– Паршиво выглядишь, Кара, – криво ухмыляясь, сказала она.
Я облизала потрескавшиеся губы.
– Да, ты права, – ответила безразлично. – Спасибо.
Она растерялась, но мне было не до госпожи Масс и ее шпилек. Только Шон сейчас занимал мои мысли. И я, обогнув писательницу, подошла к своему бывшему.
– Ну как, прочистила сознание? – спокойно, без издевки спросил он.
– Да. Прочистила, – глухо ответила я, посмотрев на него словно раненый зверь. Боль, ненависть и презрение – вот что выражал мой взгляд.
Ты знал, ты все знал! И оставил меня там подыхать! Меня – и других.
Шон кивнул.
– Добро пожаловать в высшую лигу, Карина. Улыбайся.
Я едва заметно изогнула уголки губ.
– Вот так?
Мерзавец! Какой же ты двуличный мерзавец! Они убили Томми, убили! А ты знал, что с ним сделают, но даже не попытался меня предупредить. Я бы смогла его спасти, нашла бы нужную сумму денег. Он сейчас был бы жив!
– Именно.
Вот так и разбиваются иллюзии. Вернее, то, что от них осталось. Господи, как я могла полюбить такое чудовище? Почему видела свет там, где была только тьма?
– Прощай, Шон, – разочарованно, с горечью бросила я и, развернувшись на каблуках, направилась обратно к лифту, мечтая вычеркнуть из памяти господина Феррена и все, что с ним было связано.
Когда прозрачная кабина лифта унесла Кару наверх, к лучшему
