И не только про себя. Про других тоже. Занимаясь ясновидением, никогда не ограничивайтесь только своим будущим. Иначе грядущее чудовище, чья пасть уже готова поглотить кого-то другого, поглотит его – а потом так махнет хвостом на радостях, что от тебя мокрого места не останется. Будущим Гобэя Сэйго не интересовался никогда: слишком мелкая сошка его кэйри, чтобы его судьба хотя бы ненароком задела краешком самого Сэйго. А вот завтрашним днем господина Главного министра Сэйго интересовался ежевечерне.
Конечно, Сэйго мог бы и предупредить господина министра – но зачем? Как говаривал сам господин министр, отодвигая от себя какие-нибудь бумаги не самой острой срочности: «Что отложено – не оставлено». Если даже человек не оставляет своим вниманием отложенные в долгий ящик дела, что уж о судьбе говорить! Сэйго мог бы помочь Тагино избегнуть ловушки в Павильоне Ивовых Ветвей, но какой в том смысл? Раз уж король Югита расставил ему ловушку, значит, он и сам все знает – или по меньшей мере подозревает. За одной ловушкой последует вторая, за второй – третья… от своей судьбы не уйти. А судьба Тагино определилась однозначно. Ему предначертано потерпеть поражение. Собственно, он уже потерпел поражение, хотя еще и не знает об этом. И хотя Сэйго на сей раз не сумел оказаться на стороне победителей, он может хотя бы не разделить участь побежденного.
Едва завидев в темной глубине мориона развязку беседы господина министра с мнимым Юкенной, даже не разглядев толком всех ее деталей, Сэйго не стал давать себе труда вглядываться в то, что скоро должно произойти. Он быстро оделся, взял с собой все свои деньги и драгоценности, полученные от господина министра в награду за хорошую службу, смял постель, чтобы поутру казалось, что он в ней спал и вот только-только отлучился на минуточку, притворил за собой дверь и спустился в конюшню.
Конюхи уже знали его как нового мага господина министра – даром что Сэйго был всего-навсего учеником, не нашедшим еще своего места средоточия, – и коня ему дали беспрекословно. Попробуй промедли, когда главный маг господина торопится исполнить его поручение, – да господин тебя самого оседлает и бежать заставит резвей любого рысака! Никто не спросил даже, что за неожиданность такая заставляет господина Сэйго мчаться куда-то опрометью на ночь глядя.
Время, когда судьбе Тагино надлежит исполниться, еще не настало – а Сэйго был уже далеко от столицы. Он покинул город вовремя и потому мог себе позволить пустить коня не в галоп, не рысью, а шагом. Рассвет застал Сэйго на дороге, ведущей в Загорье.
Теперь, находясь на безопасном расстоянии от Тагино и его судьбы, можно было и пронаблюдать за тем, как именно она исполняется: то, что только должно случиться, и то, что случается на самом деле, обычно не совсем схоже между собой. Мерно покачиваясь в седле, Сэйго снял с шеи цепочку с морионом, сощурился слегка и принялся пристально наблюдать за происходящим в столице. Это ведь только дураки на своем опыте учатся. Сэйго всегда предпочитал учиться на чужом. Вот и сейчас он внимательно созерцал, как свершается судьба неудачника, извлекая из увиденного все мыслимые уроки. Когда глаза Тагино окончательно потускнели, Сэйго тихо протяжно присвистнул, надел цепочку с амулетом на шею, откинулся назад в седле и замурлыкал задумчиво какую-то немудреную песенку.
* * *
Кенету и раньше доводилось видывать подземелья и подземные ходы – но он еще ни разу не видал, чтобы они содержались в таком отменном порядке. Здешние подземелья обихаживались по-хозяйски тщательно. Предполагается, что тайный подземный ход непременно должен быть темным и холодным, с пятнами сырости – а то и селитры – по стенам, и воздух обязательно чтобы спертый, затхлый, пахнущий старой паутиной и дохлыми крысами. И чтобы какая-нибудь склизкая или, наоборот, мохнатая пакость в самый неподходящий момент наступила на ногу и с мерзким воем умчалась в поросшую плесенью мрачную тьму.
Так ведь ничего подобного. Тайные ходы под дворцом короля Югиты скорей напоминали необычно большой погреб, в котором рачительный хозяин солит на зиму овощи и прячет бочонки с вином. Да нет, пожалуй, в погребе похолоднее будет. А в подземелье тепло, уютно, и стены аккуратно выбелены, и пол подметен. Своеобразные подземелья, ничего не скажешь. Хотя и владелец этих тайных ходов – человек своеобразный.
Кенет и Юкенна обменялись понимающими улыбками и вошли в подземелье. Кэссин следовал за ними мрачный, торжественный – ну ничем парня не проймешь. Во всем он усмотрит нечто героическое и величественное. Хотя что с него взять: он-то как раз в подземелье впервые. Возможно, здешние тайные ходы представляются ему сооружением таинственным и зловещим.
Оканчивался подземный ход небольшой, гостеприимно распахнутой дверкой. Возле открытой двери их уже поджидал Кастет, то бишь достопочтенный господин Катаги. А за дверью обнаружилась уютная комната. Стол был уже накрыт, и за столом уже восседал король Югита.
– Присаживайтесь, – произнес Югита прежде, чем кто-нибудь успел открыть рот для приветствия или поклониться. – Здесь чашек хватит на всех.
Кенет мгновенно посунулся поближе к Кэссину, готовый огреть его кулаком промеж лопаток, если этот остолоп только вздумает все же поклониться. Но нет, Кэссин не совершил подобной глупости. Ответив на приглашение короля коротким кивком, Кэссин невозмутимо сел за стол, словно бы для него это было в порядке вещей.
Кенет был настолько изумлен, что добрую часть застольной беседы пропустил мимо ушей, поглощенный своими мыслями. Ничего не скажешь, Кэссину удалось его ошарашить – а это случалось нечасто. Кенет в простоте душевной полагал, что Кэссин снова станет гнуть спину в почтительных поклонах, ловить молящими глазами взгляд своего кумира, замирать от восхищения, вслушиваясь в каждое слово. Он не ожидал, что Кэссин поймет, насколько неприятно было бы Югите нарваться на подобное преклонение, да еще сегодня. Строго говоря, он и вообще не ожидал, что Кэссин поймет хоть что-нибудь. По части понимания на Кэссина нельзя было рассчитывать.
Понимание… неужели? Неужели свершилось то, что Кенет уже почти отчаялся увидеть?
Кэссин смотрел прямо и спокойно. Не избегая взглядом короля, но и не вцепляясь в него трясучим потным взором.
Так вот почему он ни слова не проронил, покуда шествовал по тайному ходу! Он не предавался упоительным грезам – он попросту размышлял.
Он и вообще был сегодня тих и непривычно задумчив. Во время похорон Тагино он только и делал, что смотрел на короля… на Юкенну… на Кенета… и снова на короля… а потом и вовсе куда-то в небо – нет, не в небо даже, а еще дальше, поверх облаков… и снова на короля… и на гроб, покрытый полуистлевшим знаменем рода Хадаэ… и опять на короля… и не произносил при этом ни слова. Прежде, чем быть сказанным, слово должно родиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
