Так вот почему он ни слова не проронил, покуда шествовал по тайному ходу! Он не предавался упоительным грезам – он попросту размышлял.
Он и вообще был сегодня тих и непривычно задумчив. Во время похорон Тагино он только и делал, что смотрел на короля… на Юкенну… на Кенета… и снова на короля… а потом и вовсе куда-то в небо – нет, не в небо даже, а еще дальше, поверх облаков… и снова на короля… и на гроб, покрытый полуистлевшим знаменем рода Хадаэ… и опять на короля… и не произносил при этом ни слова. Прежде, чем быть сказанным, слово должно родиться.
Да, верно. Именно тогда Кэссин и избыл свою жажду преклонения. Когда увидел лицо Югиты, стоящего над гробом Тагино. И выражение этого лица сделало то, что не смогли бы никакие поучительные сентенции.
Ибо можно мечтать о чужой возвышенной судьбе. Можно желать сделаться таким же сильным и хитроумным, опытным и отважным, таким же великолепным, недосягаемо мужественным даже и в страдании, душераздирающе прекрасным в бою и ослепительно милосердным на вершине власти. Можно мечтать причаститься этой участи – а то и примерить ее на себя мысленно, облечься в чужое блистательное предназначение. Но в чужое горе – настоящее, неподдельное – облечься нельзя даже мысленно. Не заслужив права на собственное страдание, нельзя посягать на чужое. Можно разделить его, принять на себя, оплакать его втайне… но нельзя смотреть, как у человека сердце разрывается, и любоваться его живой болью, словно неким особо изысканным представлением. Скорбь Югиты была подлинной. И при виде короля к Кэссину разом пришло отрезвление.
Да, именно так все и произошло. Кенет с облегчением перевел дух и отхлебнул без малого полчашки вина одним глотком. Теперь можно не бояться, что Кэссин ляпнет что-нибудь натужно-восторженное. Наконец-то Кэссин смотрит на Югиту как на живого страдающего человека – а не как на расшитое золотом платье, которое ему бы хотелось примерить украдкой, а если повезет, то и присвоить.
И не только на Югиту. На Юкенну тоже… и на самого Кенета.
Какой же у Кэссина, оказывается, хороший взгляд – твердый и ясный.
Сколько в нем понимания и сочувствия… низкий тебе поклон, господин Главный министр! Не мне судить твою жизнь – но смерть твоя была достойной. И вдобавок она исправила то, что сотворил с разумом своего ученика твой приспешник Гобэй. То, что я уже и не надеялся исправить.
Кэссин оглядывал своих собеседников – а Кенет то и дело смотрел на этого нового Кэссина и не мог наглядеться.
– Как раз мага этого можно не опасаться, – говорил меж тем Кэссин. – Мага этого больше нет. А вот ученики остались. И что с ними делать, ума не приложу.
– А тебе и прикладывать не надо, – возразил Кенет. – Это уж моя забота. Если, конечно, его величество дозволит…
– Дозволю я или нет… – пожал плечами Югита. – Впрочем, об этом мы уже говорили.
– Нашел о чем дозволения спрашивать, – усмехнулся Юкенна. – Я бы на месте его величества был бы рад и счастлив сплавить тебе все это охвостье. Вот только что ты с ними делать будешь?
– Не я, – помотал головой Кенет. – Лихие Горы.
– Думаешь, горцы с ними справятся? – заинтересовался Кастет.
– Горцы – навряд ли, а вот Горы – наверняка, – коротко ответил Кенет.
Стороннему человеку, не побывавшему в Лихих Горах, ни за что его не понять – но Кенета это отчего-то мало заботило. Как говорит король Югита – а какая, в сущности, разница? Главное сейчас – всех бывших учеников Гобэя до единого отвести в Лихие Горы и отдать на попечение горных кланов. По одному, по двое на клан, никак не больше. И не горцы – сами Лихие Горы не упустят их. В Лихих Горах мерзавцам не место. Или они становятся людьми, или… Боги горцев сами выносят приговор своим Повелителям. Один такой божий суд Кенету довелось увидеть, и запомнил он увиденное навсегда.
«Горы были милостивы ко мне, – подумалось Кенету. – Даже и на равнине. Горы прислали мне своего сына, и он спас короля Югиту. А заодно и мне подсобил. Я ведь не знал, что мне делать с бывшими друзьями-приятелями Кэссина, – а вот Бантик меня надоумил, куда их следует отправить, чтобы избежать смертоубийства. Я не в горах рожден, и сон, ниспосланный ими, не смог бы найти меня здесь – зато он нашел того, кто может мне помочь. Лихие Горы милостивы к сыну своего хлеба».
– Странную вы себе награду выбрали, – усмехнулся Югита.
– Награду? – не понял Кенет.
– Юкенна получил свой договор, – разъяснил Югита. – Грузчик этот ваш… – При этих словах король непроизвольно повел плечами, словно бы вновь высвобождаясь из могучих объятий Бантика. – С ним тоже все достаточно просто. Молодой здоровый парень, и жениться вроде собирается. Конечно, на жизнь он себе всегда заработает, а все же перед свадьбой лишние деньги лишними не окажутся. И домик поуютнее. Все-таки женатый грузчик – совсем не то что грузчик холостой. Господина Катаги ждет повышение по службе…
Лицо Кастета было бы непроницаемой маской, когда бы не глаза: взгляд его так и лучился довольством.
– А вы себе вытребовали в награду дурное наследство бывшего мага. И хлопот у вас будет с этим наследством…
– Куда меньше, чем если бы я бросил их на произвол судьбы, – решительно возразил Кенет.
– Верно, – кивнул король. – И все же подумайте хорошенько – не хотите ли вы испросить себе другой награды?
Кенет хотел было ответить отказом, но тут его осенило.
– Мой учитель родом отсюда, – произнес он. – И здешние края он покинул еще ребенком. Ваш отец повелел весь его род уничтожить. Я думаю, он был бы рад побывать в родных краях, но указ вашего отца…
– Все указы моего отца об истреблении родов отменены, – возразил Югита. – На первой же неделе моего царствования. Еще Тагино покойный мне присоветовал. В своих, конечно, интересах… но не только. Все, кто уцелел, вправе вернуться. Насовсем или только погостить – это уж как они сами пожелают.
Насовсем Аканэ не вернется. Ничто его здесь не держит. А в Саду Мостов у него друзья. И любимая девушка. И воинский долг. Нет, не вернется Аканэ насовсем. А вот побывать здесь ему давно охота. Очень уж он тосковал по родным местам, хоть и виду старался не подавать. Знал бы он раньше, что Югита отменил кровавый указ! Добрую весть принесет Кенет в Сад Мостов…
– А как быть с моими… э-э… помощниками? – напомнил Юкенна.
– Сомневаюсь, что они примут хорошую должность и большие деньги, – усмехнулся Югита. – Как полагаете?
Кастет возмущенно замотал головой. Кэссин негромко засмеялся. Юкенна вздохнул и развел руками. Действительно, Гвоздь и Покойник немало потрудились, и оставить верных подданных, кем бы они ни были, без награды – как-то не по-королевски. Но чем их таким наградить, чтобы награда была им не в тягость?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});