При этом мужчина, казалось, был очень доволен собой.
— Надо же, я… в одиночку… — пропыхтел он. — Бегу по последним прядям. Срываю и сметаю их в сторону. Ну и вы, конечно, тоже.
— Терминус, — сказал Даниэль.
Его спутник кивнул — слово было явно ему знакомо:
— Так говорил мистер Уитлоу. Понятия не имею, что оно значит. Что-то вроде конца железнодорожного полотна? Конечная остановка? И сейчас не понимаю. Как бы то ни было, мне это не по нраву. Липкое. Можно увязнуть.
Даниэль покрепче сжал шкатулки в кармане куртки и в очередной раз благословил небольшую свободу, обретенную благодаря камням. Впрочем, незнакомец этому тоже способствовал, хотя как именно, Даниэль не знал. Похоже, оба чувствовали, что выигрывают от присутствия спутника — иначе они оказались бы в положении увязших, диких фигур с вытаращенными глазами, что попадались по дороге.
— Кто такая Алебастровая Княжна?
— Высшая из высших в моей должностной иерархии. Хотя если честно — не знаю. Никогда не встречал. Она, знаете ли, опасна.
— Моль?
— А-а, Моль… Стало быть, и он был здесь. Как много крошечных тронов для слуг у подножия Королевы. Nunc dimittis,[12] буде позволено так выразиться. Не думаю, чтобы он вас убил, этакую курьезную штучку. Вероятней всего, хотел немного потерзать да проучить, как овчарка отбившуюся овцу.
Даниэль хмыкнул и набычился. Ему не хотелось смотреть назад — пройденная ими улица уже изменилась. Время, предположил он, собирается гармошкой, как аккордеон, брошенный в стену.
Они вышли на холм, откуда открывался обзор на местность, где ранее проходила скоростная автомагистраль. Нынче же от нее осталась лишь длинная грязная канава, с обеих сторон заставленная пустыми домишками. В этом квартале «аккордеон» принес с собой кое-какие материальные свидетельства: дома и старинные автомобили. Однако ничего живого.
— Людей не осталось, — заметил мужчина.
— И что сие значит?
— Вот вы мне и объясните, о юный хозяин.
Итак, автотрасса исчезла — это означало, что придется двигаться пешком, как и сейчас. Дорога предстояла трудная и долгая. Они заглянули под капот одной из машин, однако вся ее начинка была безнадежна: будто спекшиеся комки угля.
— Вот как? Так кто же вы? Мой Санчо Панса? Слуга на посылках? — бросил Даниэль через плечо, пытаясь развязностью скрыть страх. — Или партнер?
— Ваш гид, о юный хозяин — веду вас туда, где уже бывал сам. Это к югу отсюда — зеленый склад. Я часто бродил вокруг здания, отлично зная, что они там, однако мне нечего было предложить. А после бури, катаклизма — после того, как наша Королева засуетилась как вспугнутая, неопытная любовница и бросила добычу, — я знал, что внутрь мне вход заказан, сколь бы бедственным ни было мое положение. Зато вас они встретят с распростертыми объятиями. Там ваше законное место — хотя вы, неблагодарный, этого не понимаете.
Мужчина стиснул кулаки так, что костяшки побелели.
— Послушайте, дела явно ухудшаются. Я бы даже выразился…
Даниэль прервал его, вскинув руку и пристально уставился на темный котлован, где некогда располагался Университет штата Вашингтон; точнее, он и сейчас там стоял — комплекс усохших сооружений, черных и блестящих, как куски антрацита. Лишь кое-где остались относительно непострадавшие здания.
Спутник Даниэля решил продолжить.
— Библиотеки, — пробормотал он. — Королева не смеет их коснуться — пока что. Однако из книжек сделали гоголь-моголь. Ничего, скоро их страницы вытрут начисто. После такого — никакой защиты не останется.
Ближайшие к ним дома имели мутновато-прозрачный вид, будто их высекли из кристаллов кварца и подвергли пескоструйной обработке. Других как бы перерезало напополам, вскрыв потроха, — и ни единого обитателя в виду.
Даниэль сказал:
— Мне кажется, мы выходим из зоны, где еще могут жить люди.
— Ваша мудрость, профессор, превосходит границы моего понимания.
Почему-то от этих простых звуков — от человеческого голоса — немножко легче становилось на душе.
— Вы, наверное, хотите знать: что же могу я предложить? Что готов я сделать для нас? — сказал мужчина. — Я, видите ли, Ведун. Существуют Пермутаторы — вы, например — с камнями и так далее, но имеются и Ведуны. У нас есть своя муза — Тихе.[13] Муза скромненькая, но наша. Прямо сейчас я мучительно пытаюсь собрать каждый кусочек удачи в нашем непосредственном окружении. Все равно что совокупляться стоя, до дрожи в коленях. — Он ухмыльнулся и стал похож на сатира. — Даже с вашими камнями… если вы слишком далеко от меня уйдете, я ничего не гарантирую. Мы нужны друг другу, профессор.
Даниэль тем временем шел на юг — как если бы в компасах и сторонах света оставался какой-то смысл.
— Я не профессор.
— Но ведь были им — когда-то, — возразил крепыш. — Мои обязанности чем-то напоминают детективную работу.
— В таком случае как прикажете вас именовать — Пинкертон?
Мужчина фыркнул.
— Сойдет и Макс, покамест я решаю, остаться ли с вами или плюнуть на все это дело.
Он рассмеялся, наслаждаясь неожиданной свободой.
Даниэль показал рукой на юго-запад, где над землей и городом лежало черное, тяжелое небо.
— Вы тоже это видите?
Маслянистый мрак был полупроницаем и, если присмотреться, можно было различить в нем неширокую, бледно-фиолетовую полоску с блестящим отливом.
— Да, я там был, — подтвердил мужчина. — Тот же самый глянец, по которому удалось вас отыскать.
— Откуда он?
— Я бы сказал, от камней. Похоже, их на складе две штуки.
— И кто там обитает?
— Несколько женщин. Парочка Пермутаторов. А также своего рода сборщик, коллекционер… хотя он не служит Бледноликой Госпоже. Они в лучшем положении, чем мы, — я уж не говорю про злосчастные души, которые нам встретились по дороге. И все же… Я не стал бы приближаться к ним — без вас, то есть.
— Отчего так?
— Я «сколлекционировал» одного из их числа — можно сказать, выудил как форель, — отличнейший экземпляр. Словом, на их радушие рассчитывать не приходится. А в отношении вас я угрызений совести не испытываю — вашим сборщиком был мистер Уитлоу. Впрочем, охота больше не играет роли. Нас покинули. — Макс надул щеки, недоуменно помаргивая. — Я и мечтать не смел, что освобожусь. Думал, что с окончанием моей службы Королева просто стряхнет меня, как сигарный пепел в придорожную канаву. — Он состроил утрированно-скорбную мину, затем усмехнулся. — Оказывается, у меня жизней больше, чем я думал. Но опять-таки… Там — на складе — последний шанс. Да, они могут стать вашими друзьями, если вы подадите себя в правильном свете. Может статься, и меня заодно примут под крылышко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
