Продавливая ладонями землю и снег, утопая в грязи, скрывающейся под тонким белым ковром, мужчина немного прополз вдоль камней, подобрал валяющийся обрез, поправил мешок на плечах и только после этого попробовал подняться.
Боль тянула его обратно. Не давала ни шанса. Но Олег упрямо выплевывал сдавленные хриплые ругательства и боролся.
За жизнь. За победу. За триумф.
Для него все решалось сейчас. Если он сможет подняться, то состязание продолжится. Если же нет, снег навсегда поглотит его, укрыв черным саваном ночи до тех пор, пока голодные волки не найдут его тело.
От мыслей о хищниках, он тревожно огляделся. Ему даже показалось, что он видит, как тот самый хромой волк преследует его, как мелькает между снежинками его окровавленная шкура. Но это оказалось только воображение. Вокруг было холодно и пусто, а тишина все сильнее давила на уши хлесткими ударами ветра.
Олег застонал, понимая, что даже если поднимется, даже если дойдет до дворца, он тут же снова растянется на полу. Эти мысли сбивали, мешали действовать, и все же атлет смог преодолеть роковой момент.
Но стоило ему выпрямиться, как ветер ударил его в спину, подталкивая вперед. Бежать или снова упасть, выбирай, будто шептал он.
И Олег побежал.
Он быстро дышал, забыв про все болевые ощущения. Цеплялся за камни и сталкивался с ними, но уже не падал, а только отшатывался в сторону, как мячик-попрыгун и продолжал двигаться к свету, который становился все ближе и ближе. Его яркость тоже нарастала, постепенно, будто продлевая день.
Свет отражался от все увеличивающегося снежного покрова и его тусклые, и слабые лучи усиливались, становились плотнее, освещая больше пространства, чем могли бы, не начнись снегопад.
Где-то вдали раздался хлопок, и багровая вспышка на мгновение разрослась над лесом, быстро потонув в темноте и метели.
Следом за ней в небо взвилась еще одна сигнальная ракета.
Олег остановился, упершись рукой в каменную кладку стены, и проследил взглядом за неотвратимым угасанием красных искр. Еще один атлетом стало меньше и теперь их осталось уже всего несколько. Смерть забирала свою дань, никуда не торопясь, не протягивая лишний раз свои руки, прекрасно зная, что это всего лишь мгновения, которые рано или поздно закончатся и все вернется к началу.
Так и утра ждать не придется, подумал мужчина, аккуратно двигаясь вдоль самой большой постройки, которая так просто и называлась: большой дворец.
Как и другие здания на арене она была частично разрушена. Время и инженерные работы довели некогда величественный монумент до атмосферы глубочайшего запустения. Алый кирпич сейчас выглядел почерневшим и обугленным, хотя это был всего-навсего слой грязи и паутины. Тут и там в стенах зияли трещины, в которые можно просунуть руку. Попытка заглянуть через них внутрь не увенчалась успехом: за стеной было темно или света хватало лишь на то, чтобы вырвать из темноты прямые очертания предметов, накрытых серыми от пыли простынями. Стекол в окнах тоже не хватало, а где они и были, то скорее напоминали застывшую почти непрозрачную тонкую слюду.
Олег старался не касаться этих преград руками, боясь нарваться на еще одну ловушку. Сейчас уже и нервы были ни к черту, поэтому следовало быть еще осторожнее.
Он искал дверь или что-нибудь похожее, но, в конце концов, остановился возле небольшой дыры в стене у своих ног. Кажется, по ту сторону пищали крысы, но отверстие было достаточно большим, чтобы в него протиснулся и взрослый человек. Это был не парадный вход, но и вероятности попасть здесь в какую-нибудь смертельную мышеловку будет значительно ниже.
Просунув вперед дуло обреза, Олег растянулся на земле и пополз вперед.
Делать это со сломанными ребрами было очень непросто. Преодолевая метр за метром, он оставлял за собой кровавые разводы на задуваемом ветром снегу, который набивался за шиворот и неприятно холодил кожу.
Несколько крупных зверьков недовольно завозились в темноте, но не спешили нападать на незваного гостя. В темноте было не разобрать, куда же он двигался, но и возможности потеряться здесь не существовало: лаз был прямой, но шел гораздо дальше, чем толщина внешних стен. Олег сделал вывод, что, когда выберется, окажется в одной из внутренних зал или даже в королевской столовой, но он точно не ожидал, что это окажется узкий чулан, в котором совсем ничего не было.
Выпрямившись и опершись на стену, он щурился, пытаясь зацепиться взглядом хоть за один предмет, но кроме как на дверь с круглой бронзовой ручкой, смотреть было не на что.
Прислушавшись к происходящему по ту сторону деревянной перегородки, которая даже с обратной стороны была отделана резьбой и сусальным золотом, атлет пытался услышать голоса или шаги. Ничего. Только мертвая тишина, которая будто стала еще холоднее из-за навалившегося снега.
Пульсирующая в висках кровь не позволила тут же выйти в коридор, или что там находилось за дверью.
Олег сжал ладонями голову и закрыл глаза.
Но его ждала не темнота опущенных век. Он видел всех, кого убил или почти убил на арене. Их лица были так близко, точно они стояли рядом с ним, в этой комнатке и усмехались, наблюдая, как их убийца сам почти превратился в безжизненный кусок мяса, едва держащийся на ногах. Как быстро он из сильного и уверенного в себе первопроходца, стал слабым и потерявшим свою веру. Гордое звание атлета меркло, и, заливающая все вокруг алая горячая жидкость, выводила новые буквы.
Палач.
Олег дернулся, как от пощечины и открыл глаза. Все то же замкнутое пространство с голыми стенами, пропитанное временем и прохладным воздухом. Под крышей было немного теплее, но отсутствие отопления и отрицательная температура на улице быстро брали свое, охлаждая и все внутри.
Кое-как отдышавшись, он снова потер лицо руками и громко шмыгнул носом. Ему хотелось издать хоть какой-нибудь звук, чтобы убедиться в том, что он не оглох.
Убрав двустволку за спину, он взял в руку пистолет. Своего топора он не нашел, поэтому приходилось довольствоваться тем, что осталось. Были еще ножи, но сейчас они вряд ли могли пригодиться. Те, кто остались в живых, должны быть вооружены до зубов и пытаться использовать против них метательные лезвия, по меньшей мере, глупо.
Где-то вдалеке, Олег понял, что способен различить больше звуков, чем казалось раньше, жужжал поворотный механизм камеры. За спиной, сквозь дыру завывала вьюга, продолжающая набирать обороты.
Склонив голову сначала к одному плечу, потом к другому, атлет взялся за ручку и потянул дверь на себя.
Он делал это очень аккуратно, вжавшись в стену как можно дальше от двери. Но ловушки не было. Не скрежетали механизмы, не щелкали спусковые курки, не обрывалась тонкая нить, связывающая замершие в ожидании шестерни.
Все, что можно было увидеть в приоткрывшийся проем, это часть коридора, тянущегося в обе стороны от комнаты, где находился Олег. Понять ее предназначение он так и не смог и уже не пытался этого сделать, сосредоточившись на том, что ждало его впереди.
Мраморные плиты под ногами с небольшими сколами по краям и валяющимися повсюду мелкими камнями, высокие потолки, глубокие ниши в стенах и множество понатыканных повсюду камер, подмигивающих красными огоньками. Их расстановка казалась хаотичной, но Олег понимал, что при таких углах они способны охватить каждый метр территории не оставив слепых пятен. А если прибавить к ним и летающих операторов, которые наверняка парят где-то в других местах дворца, то и вовсе все должно быть на высшем уровне.
Олег подумал, что хотел бы когда-нибудь посмотреть в записи весь свой путь, все, что он сделал здесь, на арене.
Это было мимолетное желание, после которого сразу же пришло понимание, что ему это не нужно. Он не хочет снова переживать все это, если сможет выбраться из этого состязания победителем.
Но и забыть все, вряд ли получиться.
Сделав несколько шагов по коридору, Олег обернулся за звук бьющегося стекла. Вскинув руки с пистолетом, он двинулся в ту сторону.
Медленное дыхание никак не сочеталась с быстро колотящимся сердцем. Пальцы немного дрожали от напряжения. Капли пота скатывались по лбу на глаза. От холода Олег едва чувствовал собственные ступни, делая каждый новый шаг с одной единственной надеждой: он сможет устоять и не упадет.
Звук повторился. На этот раз к нему добивалось металлическое позвякивание и тихое бормотание.
Из-за раскатистого эха, усиливающего любые вибрации, все могло происходить гораздо дальше, чем казалось атлету. Он пытался понять, крысы ли это хозяйничают во дворце, или же кто-то из атлетов ведет себя очень неаккуратно.
Заглядывая во все ниши и открывающиеся двери, Олег преодолел пару десятков метров и, наконец, оказался перед арочным проемом, ведущим в большую залу.
