Дома из сырцового кирпича, украшенные лепными глиняными голубями, появились перед ними внезапно, возникнув за поворотом и обозначая близость оазиса Турфан. Когда же путники приблизились к основной части поселения, то увидели царящий над жилыми строениями восьмиугольный храм Церкви Света, словно светящийся розовым.
— Камни для храма добывали в горах, через которые мы прошли, — догадалась Нефритовая Луна.
— Море Покоя считает, что для Церкви Света нет ничего слишком прекрасного! — отозвался молодой кучанец.
Поприветствовав слушателя, открывшего перед ними ворота, он попросил немедленно передать о своем возвращении Совершенному Учителю. Когда Луч Света в сопровождении Нефритовой Луны вошел в комнату наставника манихейской общины, тот предавался медитации над Книгой Мани — прекрасно иллюстрированным манускриптом, раскрытым у него на коленях.
Молодой слушатель понимал, что ему остается лишь одно: с ходу ринуться «в омут головой» и попытаться наилучшим образом объяснить учителю, что случилось. Положив на стол перед Совершенным пакет с коконами и яйцами шелкопряда, Луч Света низко поклонился и заговорил:
— Достопочтенный Совершенный Учитель, я исполнил порученную вами миссию, но вместе с тем вынужден просить вас о безграничной милости и прощении! Я нарушил Три Печати! Я недостоин быть слушателем. Я лишь ничтожный человек, не заслуживающий видеть Свет нашей Церкви, лишенный надежды на малейшую часть благодати Мани, Великого и Доброго Пророка! Взгляните на меня с жалостью! — с этими словами юноша опустился на колени.
Согласно манихейскому ритуалу, это была исповедь и покаяние в грехах, при которой полагалось стоять именно так. Нарушить одну из Трех Печатей означало совершить грех устами (солгать), руками (поступить скверно) или чревом (предаться соблазну роскоши и наслаждений). Луч Света решился говорить обо всем.
— Выслушайте меня, Совершенный Учитель! Это я уничтожил поколение шелкопрядов и погубил производство шелка… Потому что знал, что в таком случае вы снова отправите меня в Чанъань, где я впервые встретил молодую работницу шелковой мастерской, в которую безумно влюбился! Да, я лгал; да, я совершил дурное деяние; увы мне, я прикасался к женскому телу, я занимался любовью с женщиной! Я понял, что не могу жить без нее! Сейчас, когда я вернулся, готов полностью и безраздельно служить интересам Церкви Света… Что касается женщины, которая Стоит перед вами, Совершенный Учитель, ее зовут Нефритовая Луна. Она не виновна в моих проступках. Она не требовала, чтобы я вернулся к ней в Чанъань. Во время моей первой поездки я покинул ее, не сказав ни слова! Нефритовая Луна перенесла тысячи опасностей, чтобы помочь мне и последовать за мной сюда!
Он произнес все это ясным, спокойным голосом, стараясь не выдать обуревавших его эмоций.
— Я так понимаю, ты предаешься телесной любви с Нефритовой Луной. Она, по крайней мере, принадлежит к числу манихеев? — сухо произнес Море Покоя.
— Как могла китаянка войти в число адептов Церкви Света? Ведь она провела всю жизнь в столице Срединной империи!
— Довольно! Теперь по поводу уничтожения шелкопрядов. Как мог ты причинить такое зло своей церкви? Почему повел себя как предатель? — В голосе Совершенного Учителя, внешне спокойного и сдержанного, звенел гнев.
— Иначе я не попал бы в Китай. Я сожалею о принесенном ущербе!
— Да, конечно, ты пустился в увеселительное путешествие, даже зная, что тебя некем заменить! Ни у кого здесь нет твоих умений!
Луч Света почувствовал, что перед ним разгорается искра надежды: слова Моря Покоя еще не означали прощения, но делали его возможным.
— Я не осознавал всю тяжесть своего поступка! Любовь слепила меня. Я не мог совладать с переполнявшими меня чувствами. Если бы вы только знали, как я сожалею! Я не желал подорвать производство шелковой нити, столь необходимой для Церкви Света! — По лицу юноши текли слезы.
— Все это моя вина! Я сделала все возможное, чтобы Луч Света влюбился в меня! — воскликнула Нефритовая Луна по-китайски, решившись прийти на помощь возлюбленному.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пытаясь закрыть собой юношу, она шагнула вперед, словно хотела спасти его от угрозы. Тот не захотел перевести сказанное, но Море Покоя понял ее жест.
— Чтобы добраться сюда, нам пришлось преодолеть множество опасностей! Но, несмотря на это, Луч Света сдержал обещание. Он принес вам все необходимое для производства шелковой нити, а ведь мог и не вернуться в Турфан. Разве это не служит доказательством его верности Церкви Света? Прошу вас по крайней мере выслушать его! — горячо сказала девушка и нетерпеливо подтолкнула любимого: — Переводи же!
Он смущенно подчинился.
Удивленный пылким монологом молодой женщины, Море Покоя несколько смягчился.
— Ты хотя бы соблюдаешь режим питания, предписанный слушателю? — проворчал он.
— Я ограничиваюсь лишь рисом и овощами, Совершенный Учитель! — с готовностью отозвался юноша.
Это была сущая правда, во всяком случае в последнее время: в дороге им приходилось довольствоваться зерном и овощами, а если повезет — кислым молоком и сыром, что вполне соответствовало образу питания манихеев.
Море Покоя подал юноше знак подняться с коленей и подойти поближе.
— Твоя Нефритовая Луна очаровательна! Осознавал ли ты, что предаешь свою веру, нарушая обет чистоты и безбрачия, который приносит каждый слушатель? — тихо прошептал наставник, склоняясь к уху юноши.
— Я уже сказал вам, Совершенный Учитель, меня вела любовь! Прежде я понятия не имел, что это такое! Она овладевает душой, ведет, словно верблюда, которого тянут за веревку, привязанную за кольцо в носу!
— Но как же вера Мани?
— Я много думал и пришел к выводу, что и вера, и любовь — божественные дары людям. Я убежден, что Мани по-прежнему направляет мои смиренные шаги, и что я всего лишь следую его воле! — воскликнул юноша.
Глава манихейской церкви Турфана покачал головой.
Луч Света совершенно искренне не видел греха в своей любовной связи. Для последовательного манихея, каковым был Море Покоя, нарушение хотя бы одной из Трех Печатей, наложенных Церковью Света, означало погружение в пучину Тьмы и Зла. Но Великий Совершенный, озабоченный будущностью своей церкви, отдавал себе отчет и в том, что без помощи молодого и пылкого Луча Света манихейская община Турфана едва ли справится в дальнейшем с производством шелка. Разумно ли в таком случае возмущаться, что юный адепт оказался подвержен обычным человеческим искушениям, а его чистая душа не смогла удержаться в рамках строгих церковных правил?
— Все новости — одна другой не легче… Хоть бы что-нибудь хорошее… — бормотал Море Покоя, опускаясь в кресло и размякая в нем. — Ах да, — спохватился он вдруг, — что это я, ты же привез шелкопряда! Великолепно! Еще б только чуть скорее…
— Но я не мог вернуться в Турфан скорее! Нам не так-то просто было добраться сюда!
— Отчего же? Дороги в пустыне размыло дождями? Град небесный? Набеги диких драконов?
— Может, драконы были бы меньшим злом… Нас едва не схватили китайские власти, мы с трудом сбежали из Чанъаня и совсем не подготовились к дальней дороге! А потом, уже на Шелковом пути, только и делали, что прятались от разъезжающей всюду стражи.
— Но что произошло? — изумился Совершенный.
— Злой человек по имени Морская Игла выдал нас властям, сперва заманив в ловушку, которую представил как надежное тайное укрытие. А скрываться мы были вынуждены после таинственного убийства китайского торговца шелком, в доме которого жили! — одним духом выпалил Луч Света.
При этих словах Море Покоя оцепенел.
— Вас выдали? Морская Игла? Как такое могло случиться?
— Вы говорите о Морской Игле?! — взвилась Нефритовая Луна. — Что вы о нем знаете? Что спросил твой учитель?
Луч Света, вздохнув, перевел.
— Я вам скажу, что произошло: тот мерзавец стал доносчиком Министерства шелка, хотя обещал помочь нам! Хуже того, этот грязный негодяй пытался насильно овладеть мной! — закричала Нефритовая Луна в ярости.
