Вашингтону, когда тот занимал пост заместителя госсекретаря США по Ближнему Востоку и в его компетенцию входили проблемы Восточного Средиземноморья, т. е. вопросы, связанные с конфликтом Греции и Турции из-за Кипра. В доме у американского посла часто гостила известная и богатая общественная деятельница Харриет Кросби, у которой он, в свою очередь, останавливался, когда бывал в Вашингтоне. Кросби издавала журнал под названием «Совместное выживание» («Surviving Together»), осуществлявший мониторинг неформальных связей между США и Советской Россией.
Харриет Кросби открыла широкой советской публике доступ в американское посольство и способствовала тому, что посол США принимал всех этих неформалов, писателей, художников и т. д., приглашая, в частности, на День независимости 4 июля и другие американские праздники. Именно с помощью Кросби Хартман организовывал великолепные приемы на лужайке в Спасо-Хаусе, где бывали и Тэрнер, и Гольдин, и я. Именно там я познакомился с замечательным Фазилем Искандером, с которым в дальнейшем нас связывала большая дружба. Искандер для меня был особо дорог, поскольку он писал прекрасные рассказы, где упоминал о греках Кавказа, и вообще был грекофилом. Я считал просто позорным тот факт, что его книги незнакомы греческой публике, и мечтал перевести его книги на греческий язык.
Как известно, с 1985 года у власти в Советском Союзе находился Михаил Горбачев, и в стране без конца что-то менялось. Я, как и все, ежедневно ждал новостей, покупал горы газет и читал т. н. толстые журналы. Через мой офис проходили сотни людей, в том числе представителей различных некоммерческих организаций из США и других стран, которым я помогал встретиться с аналогичными организациями в Советском Союзе либо с советскими чиновниками высокого уровня. Эти организации и отдельные фигуры начинали играть некую новую роль в советско-американских отношениях. Их деятельность, или неформальные связи, о которых мы говорили выше, получила название «гражданской дипломатии».
О Гольдине, Тэрнере и Институте Эсален я уже упоминал, но были десятки и сотни других организаций и частных лиц, которые писали и приезжали, чтобы совместными усилиями с советскими коллегами увести две страны от конфронтации и изменить к лучшему климат советско-американских отношений. В результате всех этих контактов я приобрел хороших друзей, в частности, в вашингтонском Институте советско-американских отношений (Institute for Soviet-American Relations – ISAR), основанном в 1983 году Харриет Кросби для контактов с советскими некоммерческими организациями в калифорнийском Центре гражданских инициатив (Center for Citizen Initiatives), которым руководила Шэрон Теннисон. Надо сказать, что мы также получали много проектов делового сотрудничества.
Главным представителем «гражданской дипломатии» в СССР формально стал академик Велихов. Были и другие люди, симпатизировавшие перестройке на высоком уровне – например, академики Д. С. Лихачев, Б. В. Раушенбах и В. И. Гольданский, а также некоторые деятели из партийной верхушки – в частности, А. Н. Яковлев и Г. Х. Шахназаров.
В конце 1980-х годов «гражданская дипломатия» начала играть на новом поле деятельности, пытаясь содействовать прекращению войны, которую Советский Союз вел в то время в Афганистане. Важнейшую роль в решении этой проблемы сыграл мой старый вашингтонский друг Линдсей Маттисон. Л. Маттисон был университетским деятелем, писателем либерального толка и активистом. Созданные им организации – Центр оборонной информации (Center for Defense Information), Международный центр политики в области развития (International Center for Development Policy) и «Международное действие» (International Action) – занимались критической оценкой внешней и военной политики США, а также военного бюджета, и предпринимали усилия для коррекции официального курса на всех этих направлениях в тех случаях, когда они базировались на неверных постулатах и/или были чреваты крупными международными провалами.
Я был связан с этими центрами с конца 1960-х годов. Они пользовались поддержкой нескольких десятков конгрессменов и сенаторов, которые противостояли агрессивным тенденциям американской внешней политики. В первую очередь к ним относились вьетнамская война и холодная война с СССР. Естественно, эти политики в скором времени стали поддерживать разрядку и «гражданскую дипломатию». Они создали комитет, часто посещавший Москву, и публиковали отчеты о своих поездках.
В свое время Маттисон инициировал создание комитета конгресса по урегулированию во Вьетнаме, а также аналогичного комитета, рассматривавшего политику США по отношению к Греции в период правления военной хунты. За мою лоббистскую работу против «полковников» Международный центр включил меня в члены этого комитета и даже наградил меня памятным латунным «ключом от Бастилии», когда демократия в Греции была восстановлена. Я бережно храню этот ключ среди дорогих моему сердцу памятных вещиц.
Как директор Международного центра, Линдсей инициировал создание комиссии «США – Латинская Америка», а также провел уникальное расследование в Сальвадоре и Никарагуа по делу, которое стало известно как «Иран-контрас».
В первый раз Маттисон появился в Москве в 1981 или 1982 году во главе двустороннего комитета по американо-советским отношениям, в котором, помимо парламентариев, участвовали другие политические деятели, влиятельные журналисты и др. Их целью было помочь созданию нового направления в отношениях между США и СССР. Во время этого визита члены комитета встречались главным образом с учеными в советской Академии наук. Когда при Горбачеве началась перестройка, Маттисон встретился с новым советским лидером и впоследствии помогал созданию Горбачев-фонда. Мы также включили в комитет Георгия Шахназарова, правую руку Горбачева, и его помощника по правовым вопросам Вильяма Смирнова. Поскольку я был близким другом многих членов комитета, в Москве они рассчитывали на мою помощь. Маттисон позвонил мне в Москву и спросил меня: «Что я должен делать?»
Я здорово помог Маттисону тем, что нашел координатора для этого комитета. Им стал американский бизнесмен Джон Рутер. Джон был племянником знаменитого босса американских профсоюзов автомобилестроителей, очень мощной и влиятельной организации. Дядя послал его в Москву учиться, и парень хорошо освоил русский язык, попутно занимаясь международным бизнесом из Вашингтона. Жена его была старлеткой в одном из местных театров, но ее тянуло в политику. Она захотела баллотироваться в конгресс, для чего были нужны деньги. Дама давила на мужа, угрожая разводом. Рутер был в отчаянии, потому что любил ее, и искал работу, где можно было бы прилично заработать. Наш общий друг рекомендовал его мне. Приехав в Россию, молодой бизнесмен стал прекрасным генеральным директором коммерческой фирмы, развелся со своей американской женой и женился на хорошей русской девушке, с которой благополучно живет до сих пор. Имеет чудесных детей и вполне счастлив.
Одной из наиболее актуальных задач для комитета по американо-советским отношениям было содействие окончанию войны в Афганистане. Перед визитом в СССР член комитета конгрессмен Дэвид Нэйгл из Айовы внес в палату представителей законопроект о полном прекращении военной помощи Афганистану. Так называемые афганские моджахеды не желали идти ни на какие контакты с советской стороной. Они жили за счет этой войны и не желали, чтобы она кончалась. Их прикармливало ЦРУ, снабжая всевозможными военными средствами
