и в Чернигове. Работу по их каталогизации провели молодые филологи – супруги Татьяна и Виталий Зайковские, которые в то время учились в Нежинском пединституте. Зайковские показали себя как способные и перспективные исследователи и в дальнейшем использовали полученный в Нежине опыт, когда переехали в Грецию, где получили докторские степени. Позже они переехали на остров Кипр и участвовали в организации университета в столице Кипра Никосии. Что касается меня, то на Украине я был потом многократно, но в Нежин как-то больше не попадал.
Между тем, в Москве тоже шла активная архивная работа. Через деканат исторического факультета МГУ мы создали негласный комитет для поощрения греческих исследований в России под руководством декана с участием директора Византийского института Греческого фонда научных исследований в Афинах Икономидиса, директора Института новогреческих исследований того же фонда Василиса Панайотопулоса и меня в качестве координатора.
Результатом этой деятельности стали два крупных издательских проекта: совместное издание Института славяноведения и Института новогреческих исследований Национального фонда в Афинах под руководством проф. Г. Л. Арша – крупнейшего историка-эллиниста. Тема изданий – взаимоотношения между Россией, Эпиром и Албанией с 1759 до 1831 года. Вышли дипломатические архивы, корреспонденция русских консулов Западной Греции и Южной Албании (тогда Оттоманской империи)[183]. Второе издание – «История Трапезундской империи», фундаментальное исследование профессора С. П. Карпова[184]. Книги вышли при финансовой поддержке Фонда Онассиса. Греческое издание этой работы поддержал известный греческий предприниматель К. Келендзекис.
Деятельность нашего Фонда, таким образом, развивалась в двух направлениях: российском, где мы старались всячески расширить изучение греческой истории и культуры, и греческом, где мы способствовали изучению русской истории и славяноведения. В дальнейшем, уже в 2010-х годах, мы постарались включить в эти исследования и тюркологию, для чего организовали сотрудничество с Казанским государственным университетом и Академией наук Татарстана.
Первый совместный проект, который мы организовали с Институтом истории АН Татарстана – это изучение греческого предпринимательства в Казани, представленного промышленной династией Алафузовых. Родоначальник династии прибыл в свое время в Казань с греческого острова Санторини. Династия Алафузовых создала текстильную и кожаную индустрию в татарской столице и разных других городах России. Она обеспечивала обмундированием и обувью всю русскую армию в период Русско-японской и Первой мировой войн. (Кроме русской армии, мануфактура Алафузова одела в этот период армии Черногории и Ирана, за что имела черногорский орден и персидский орден «Лев и солнце».) У Алафузовых были образцовые отношения с рабочими, которые в основном были татарами.
Я сам был в Казани и видел сохранившийся до нашего времени театр, который Алафузов построил для рабочих своей текстильной фабрики. Очевидно, что личность Алафузова весьма интересна для татарской исторической науки. Мы в ФГИ взяли на себя исследование истории семьи Алафузос в Греции, а Российский гуманитарный научный фонд (РГНФ) помог осуществлению исследования в России. По его результатам была опубликована интересная книга[185]. Фонд греческих исследований, в 2010 году вместе со мной переехавший в Грецию, подготовил эту публикацию в переводе на греческий язык, и первая ее часть недавно вышла в Афинах[186].
Напомню читателю, что в то время, как я занимался созданием Фонда греческих исследований, я работал в «Элефтеротипии». В следующем, 1991 году я начал также работать на греческом радио и телевидении. Телерадиокомпания «Антенна», пригласившая меня быть ее представителем в России, принадлежала судовладельцу Миносу Кириаку. Отец Миноса был капитаном на торговом корабле и имел какое-то отношение к профсоюзам. В какой-то момент его заподозрили в симпатиях к коммунизму, и вся семья переехала в Гданьск, где мальчик учился в польской школе.
С детства у него была страсть к кораблям и вообще ко всему, связанному с морем. Об этом я еще расскажу, а пока упомяну только, что, когда Кириаку, живший в то время в Нью-Йорке, собрался открывать свое бюро в Москве и начал искать человека, способного его возглавить, Юджин Россидис, с которым Минос советовался по этому вопросу, назвал ему мое имя: «Только Николопулос!» – решительно заявил он.
В «Антенне» я проработал до 1995 года, когда корпункт был закрыт. К сожалению, со временем телерадиостанция, начавшая вещание как серьезное СМИ с большим содержанием новостных материалов, изрядно деградировала, превратившись в развлекательный канал с засильем сериалов и тестов на выживание. Это, конечно, отражало соответствующую деградацию греческого общества. К 1995 году на «Антенна-радио» остались только 8-часовые утренние новости, где новостей из России было очень мало, потому что Кириаку потерял интерес. А канал существует до сих пор.
Я помню, что, пока я работал в «Антенне», я несколько раз в неформальной обстановке общался с М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным, сделал небольшое интервью с Э. А. Шеварднадзе и мэром Москвы Г. Х. Поповым. Я, кстати, был первым из иностранных журналистов, кто поздравил Попова в 1991 году с избранием мэром. Один раз взял у него интервью сам, второй раз послал к нему на интервью от «Антенны» своего сотрудника и хорошего друга Александра Иоаннидиса. К Попову, надо сказать, у меня всегда был особый интерес, потому что он был грек и помнил об этом. «Я типичный грек, – как-то сказал он. – Меня интересуют знания».
С Г. Х. Поповым косвенным образом связано одно происшествие, которое случилось со мной в период работы в «Антенне». Все знают, что в годы его мэрства в Москве широко распространилась мода купаться зимой в проруби. В проруби купался и сам Гавриил Харитонович вместе с председателем Исполкома Моссовета Ю. М. Лужковым. Я уж не помню, по какой причине я выехал на съемку этого мероприятия – то ли ожидалось купание Попова, то ли я счел интересным этот сюжет сам по себе. Так или иначе, я оказался на льду рядом с местом купания, одетым в дубленку и с видеокамерой в руках.
Я не знаю, как оступился, но в следующий момент я уже был в проруби и шел ко дну. Дубленка была довольно тяжелая и усугубляла мое положение. Из последних сил я оттолкнулся ногами от дна, взмыл вверх к солнцу, видневшемуся в отверстии проруби, и, вдохнув воздух, ухватился пальцами за ее край. Кончилось тем, что я кое-как выбрался и бросился домой. В машине я заметил, что мои пальцы окровавлены. Про камеру я и не вспомнил. Дома я полтора часа стоял под горячим душем, пока не пришел в себя. Интересно, что после всего этого я даже не чихнул. Так что опять обошлось без Боткинской больницы. Вот что значит адреналин!
2. Политические потрясения 1990-х годов. «Норд-Ост»
После первых, полных исторических откровений и общественного энтузиазма, лет перестройки и гласности, общественная атмосфера в СССР начала меняться. С начала 1990-х годов, страна переживала сильные исторические потрясения. Все стало рушиться. Обвалилась советская экономика. Заводы
