Наемные союзники не щадили ни врагов, ни друзей. Они пришли в Китай, чтобы разбогатеть, и последовательно добивались этой цели единственным известным им способом — грабежом. Несчастные жители начали предпочитать повстанцев союзникам.
Между тем в стане восставших стало неблагополучно. Ань Лушань потерял зрение и от этого сделался раздражителен и жесток. Он оскорблял, бил, а иногда даже казнил своих подчиненных за малейшее проявление самостоятельности. Но это были смелые люди, и ночью 30 января 757 г. советник Янь Чжуан и евнух Ли Чжу-эр вошли в палатку полководца и убили его. Смерть эту в течение короткого срока убийцам удалось скрыть.
За это время они успели провозгласить Ань Лушаня императором, а его слабоумного сына наследником, затем объявили о смерти императора и возвели на престол его сына. Янь Чжуан стал хозяином положения.
Тем временем правительство успело сформировать армию: уйгуры, арабы, хотанцы, тюрки-шато и бирманцы выступили в защиту Китая, против регулярных войск Империи. В сентябре 757 г. на берегу р. Фыншуй противники встретились. Хуай-энь, командуя уйгурами, обошел армию повстанцев. При обходе он наткнулся на засаду и изрубил ее до последнего всадника, а затем ударил с тыла. В тоже время Ли Сы-йе, командуя хотанцами, арабами и шато, атаковал повстанцев с фронта. Последние были разбиты, потери их исчислялись в 60 тыс. человек, что является, разумеется, обычным преувеличением, так как кампания не кончилась. Этого не могло бы быть, если бы мятежная армия действительно потеряла 40 % личного состава. Надо при этом учесть, что ее тылы необходимо было охранять от уйгуров и киданей.
Ши Сымин, возглавляя восточную армию, захватил Хэбэй и осадил имперского полководца — киданьского князя Ли Гуань-би — в крепости Тайюань. Осада крепости стоила ему многих людей, но взять ее он не смог и отступил в Фаньян, столицу мятежников и очаг восстания[1527]. Его самостоятельность и независимое поведение вызвали подозрение у Янь Чжуана. Последний отправил нескольких офицеров для наблюдения за Ши Сымином, но тот терпеть не мог шпионов. Он арестовал присланных наблюдателей и предложил Суцзуну покорность, Фаньян и 80 тыс. воинов. Тот с восторгом принял это и дал Ши Сымину пышный титул, утвердив его в качестве полководца.
Оставалось добить повстанцев в Хэнани.
Одержав победу при Фыншуе, Хуай-энь с уйгурскими, арабскими и бирманскими войсками взял Чанъань[1528], затем пошел к Шаньчжоу и дал мятежникам сражение у постоялого двора Синь-дянь. О результатах этой битвы историк стыдливо умалчивает.
Тем временем уйгурский отряд получил задание уничтожить войска повстанцев на южных склонах Наньшаня (видимо, около Синила), что он выполнил и отошел обратно на север. Там в это время действовала армия Го Цзы-и. Мятежники теснили ее. Уйгуры, узнав об этом, зашли к ним в тыл и ударили на них. Неожиданность вызвала панику, и мятежники бежали. Янь Чжуан, бросив Лоян, отступил вместе со слабоумным сыном Ань Лушаня за Желтую реку. Тут уйгуры показали, ради чего они пришли в Китай: Начался повальный грабеж и насилия. Жители укрылись от своих «избавителей» в буддийские монастыри. Уйгуры сожгли два монастыря и перебили 10 тыс. человек. Нашлись китайцы, которые служили им проводниками. Только когда старики преподнесли их вождям 10 тыс. кусков шелка, уйгуры перестали грабить и ушли. Так закончилась компания 757 г.
Одержав победу, Суцзун вернул своего отца в столицу, передав ему власть и престол. Но сразу же возобновились придворные интриги за наследование престола, наветы, клевета. К Ши Сымину тоже были посланы шпионы, чтобы доносить о его поведении. Ши Сымин не выдержал и казнил их всех, что означало разрыв с правительством и возобновление восстания.
Этот факт показывает, что корни восстания лежали не в честолюбии полководцев, так как в таком случае было бы не возможно в течение стольких лет увлекать войска на смертельную борьбу. Очевидно, не только Ши Сымин, но и все его воины более страшились оказаться в лапах доносчиков и бюрократов, чем быть с оружием в руках на поле боя. Можно думать, что они не доверяли обещаниям амнистии и предпочли еще раз, довериться изменчивому военному счастью[1529].
Итак, война вспыхнула с новой силой.
В 758 г. уйгуры были заняты походом на кыргызов, причем покорили их за одну кампанию. В это время мятежники опять перешли в наступление и военные действия развивались в Хэнани. Снова пришлось императору обращаться за помощью к уйгурам, хотя он знал, что с населением союзники «бесчеловечнее мятежников поступают»[1530].
Уничтожение Китая. События складывались как нельзя благоприятно для уйгуров. За одержанную для китайцев победу уйгурам положено было выдавать ежегодно 20 тыс. кусков шелка. В 758 г. император выдал свою малолетнюю дочь за старого уйгурского хана и признал за ним ханский титул, т. е. равенство Уйгурии с Китаем. Было сформулировано, что император и хан — двоюродные братья. Хан остался доволен и подарил императору 500 лошадей, соболий мех и белую шерстяную ткань и, кроме того, отправил 3 тыс. всадников для борьбы с мятежниками.
Весной 759 г. Го Цзы-и и еще восемь полководцев осадили сына Ань Лушаня в г. Йечэн в Хэнани. Мятежники крепко держались, ожидая помощи, и к ним на выручку пришел Ши Сымин. Его конное войско тревожило тылы противника, перехватывало обозы и добилось полного изнурения императорской армии. Наконец состоялось сражение. В разгаре битвы на поле боя налетел ураган — тайфун, вырывавший с корнем деревья. Обе армии потеряли управление. Солдаты стали разбегаться: повстанцы на север, а императорская армия на юг. Опытный полководец Ши Сымин первый восстановил порядок в войсках и погнался за противником. Го Цзы-и не мог собрать своих разбежавшихся солдат, занявшихся мародерством. Он покинул Лоян и ушел на запад. Ши Сымин казнил слабоумного сына Ань Лушаня и в мае 759 г. объявил себя императором.
Командующий имперскими силами на востоке Ли Гуань-би потрепал мятежников под Хэяном, но Ши Сымин разбил его и овладел городами Хэян и Хуайчжоу. Снова потребовалось напряжение всех сил и без того изнуренной страны.
Положение китайцев было осложнено еще тем, что отрекшийся император Сюаньцзун вернулся в Чанъань и оттеснил от власти своего сына, доблестного Суцзуна. Сюаньцзун принял титул государя-отца и сначала поселился в Лояне, а затем перебрался в западный дворец около Чанъани. Он активно вмешивался в управление, главным образом для того, чтобы рассчитаться с теми из своих сторонников, которые, спасая его самого и династию, убили Ян гуй-фэй. В старости он стал чересчур жесток. Три сына стали его жертвами. Кроме того, по мнению современников, он лишился разума: «Всех убивал, один лишь жить хотел»[1531]. Вряд ли кто-либо больше помог Ши Сымину раздуть угасающее пламя гражданской войны.
Но все-таки наступление мятежников захлебнулось. Китайцы произвели в Сычуани тотальную мобилизацию. Ду Фу описывает душераздирающие сцены отправки на фронт юношей, почти детей, и патриотизм женщин, добровольно идущих на войну в качестве обслуги. Генерал Го Цзы-и спешно обучал новобранцев уже без помощи кнута, так что заслужил от солдат название отца и брата[1532]. Отряды мятежников увязли в массах народного ополчения, и война бушевала только в Хэнани, но не перекинулась в Шэньси.
Летом 759 г. умер уйгурский хан Моянчур. Наследник престола, старший сын хана, был казнен за какой-то проступок, и на престол вступил второй сын, Идигань Мэуюнь-хан[1533]. Он был женат на дочери Пугу Хуай-эня, но целых два года не спешил выручить своего тестя, изнемогавшего в борьбе ради династии Тан. Тем временем Ши Сымин не дремал. После победы над Йечэном он наступал на запад, где в это время тибетцы взяли крепость и г. Шаньчжоу (В Ганьсу). В апреле 761 г. он был убит заговорщиками, а войска мятежников возглавил его старший сын Ши Чао-и. Ши Чао-и обратился к уйгурскому хану с предложением воспользоваться смертью императора и забрать сокровища казны и короны, а ему оставить землю и народ. Хан соблазнился и готов был выступить на юг, когда из Китая прибыл посол, уведомивший хана о вступлении на престол нового императора, Дайцзуна, совместно с уйгурами громившего мятежников в 757 г.[1534].
Осенью 762 г. уйгурское войско выступило в поход, и никто не знал, кто станет его жертвой. В Китае пробежал страшный слух, что 100 тыс. уйгуров идут к границе. На самом деле уйгуров было всего 4 тыс. ударного войска и 10 тыс. вспомогательного, да табун заводных коней. Для переговоров был направлен Пугу Хуай-энь, и он уговорил своего зятя двинуться на мятежников[1535]. Китайцами командовал наследник престола[1536], и летом 762 г. он сошелся с уйгурским войском к северу от Шаньчжоу.
