чпоканьем. Сила отдачи была такова, что обе девушки не устояли на ногах. Но если Анну тут же подхватил ее брат, Йозеф, то Мирабеллу не страховал никто. Будущая целительница шлепнулась на задницу, невольно взвыв от боли. Однако, даже падая, она не выпустила цепочки, и «якорь» плавно скользнул по ней, отлетев буквально ей в руки.
- Οх! – Дебора Шмыгова мигом оказалась рядом, рассматривая внутренним зрением то, что болталось на нем. – Это… что это такое?
- Понятия не имею! – честно призналась Мирабелла. Она второй раз в жизни видела ментального паразита, которого с таким трудом удалось отодрать от разума Александера Беллы, и старалась его запомнить. Тварь – если это можно так назвать – сильно изменилась. Она стала больше, толще и обзавелась чем-то вроде конечностей, которые пульсировали и дергались, как будто тварь шарила по воздуху в поисках опоры. Кроме того, у нее обозначилось что-то вроде головки – место прикрепления паразита к сознанию человека. Только вот выглядела эта голова… м-м… странно. Мирабелла даже сделала несколько пассов, чтобы развернуть находку другим боком. Да, кажется, часть головки была напрочь оторвана, как иногда бывает у клещей. И, как у клещей, оторванная часть способна представлять опасность. Вдруг новый паразит способен вылупиться из этого крошечного обрывка?
- Ой, - возглас Йоганна заставил всех насторожиться, - это же… пиявка!
- Пиявка? – мэтресса Шмыгова цапнула юношу за локоть, подтаскивая поближе. - Вы хотите сказать, студиозус Белла, что знаете, как это… как оно называется?
- Ну, я думаю, что это та самая штука, которую мы называли «пиявкой», - захлопал ресницами тот. - Бабушка даже учила нас, как ее ставить и снимать.
- Вас учили ставить ментальную «пиявку»? - преподавательница телепатии уже шипела, как рассерженная змея.
- Ну, не ставить, а диагностировать. И, если что, снимать… - Йоганн покраснел, как ребенок. - Я ведь хотел… я ведь не хотел на ветеринара. Я думал… а оно вон оно как…
- Что нам делать? - вмешалась Мирабелла.
- Не знаю.
- Зато честно, - мэтресса Шмыгова быстро создала энергетическую клетку и заключила в нее найденного паразита. – Что ж, все свободны. Студиозус Флик, вы сможете разомкнуть цепочку и помочь остальным?
- Я! Я смогу! – едва не запрыгал на одной ножке Йоганн. - Когда мы дома играли в «якорь», я часто выступал размыкающим. Позвольте, а?
- Хорошо. Действуйте в паре, - кивнула преподавательница.
В четыре руки и два разума работа действительно была закончена быстро. Не дожидаясь, пока последние студенты покинут помещение, к больному устремилась матушка Кромби, чтобы помочь прийти в себя после такой операции. Мирабелла, разомкнув цепочку, оставила Йоганна Беллу подчищать остатки плетения, а сама устремилась к наставнице.
- С ним все будет в порядке?
- Трудно сказать, – тихо подошла мэтресса «Мозгошмыг». – Там могла остаться часть паразита. В этом случае возможен рецидив. Вам стоит понаблюдать за ним… И за его кузиной.
- А что с нею? - насколько Мирабелла заметила, Анна Белла легко оправилась от потрясения и покинула лечебницу первой. – Вроде, она не больна…
- Нет, но то, как она бросала «якорь»…либо она никогда прежде не имела дела с «якорями», то есть, никогда не играла с братьями в эту игру, либо…
- Либо она так себя вела нарочно? – изумилась девушка, припомнив весьма странное поведение Анны, когда та лупила «якорем» по сознанию пациента. - Но, мэтресса, неужели она могла хотеть смерти своего кузена? Они же…
Слово «помолвлены» так и не слетело с ее губ.
- Я пока ничего не знаю. Но хотела бы знать, – изрекла преподавательница и направилась к выходу. - Матушка Кромби, я могу на вас положиться? Этот юноша – молодое дарование. Отечественная алхимия не простит нам такой утраты. Тем более за седмицу до выпускных экзаменов.
- Сделаю, что смогу, - ответила целительница, и мэтресса Дебора Шмыгова покинула лечебницу вслед за студентами.
- Что стоишь? - поинтересовалась матушка Кромби. - Прибери тут все, подчисть… А я пока сготовлю укрепляющий отвар. Ему – с одолень-травой, а тебе с мятой и кипреем.
Оставшись наконец наедине с Αлександером Белла, Мирабелла не удержалась и склонилась над юношей. Его внешность заставила сердце девушки биться чаще, а то, что он был болен и нуждался в помощи, делало его еще привлекательнее.
- Держись! – прошептала Мирабелла и, не удержавшись, погладила его по голове. - Мой хороший…
Александер лежал на кровати бледный, бескровный. Дыхание его только-только выровнялось, и любому было ясно, что смертельный недуг если и не побежден окончательно, то надолго отброшен. У парня появился шанс прожить долгую счастливую жизнь.
Не удержавшись, Мирабелла наклонилась и коснулась губами его щеки. Потом помедлила – и повторила, теперь уже прижавшись губами к его рту.
Шорох за спиной заставил ее отпрянуть. Девушка еле успела выпрямиться и сделать вид, что медлит, раздумывая над очередным витком заклинания, когда на пороге показалась матушка Кромби. Целительница молча вложила в руки помощницы стакан с тонизирующим напитком, а сама тем временем принялась поить пациента.
- Можешь идти, – не прерывая своего занятия, сказала целительница. - Я сама тут все приберу и до прихода сиделки побуду с молодым человеком.
Мирабелла прикусила губу. Ее редко выставляли вон, но чтобы так…
- А обеззаразить? – промолвила она. – Надо же обеззаразить его сознание после удаления паразита. Там могли остаться его… части…
Не просто «могли», а на самом деле остались, поскольку паразита выдернули «якорем» как-то слишком уж резко, даже нарочито резко, как будто хотели навредить. Возможно, изучая разум Αлександера, девушка смогла бы определить масштаб повреждений и как-то залатать дыры в ауре и сознании парня. Но…
- Я сказала – иди, отдыхай! – повысила голос матушка Кромби. – У тебя сегодня выходной, а потом начнутся экзамены. Я в жизни себе не прощу, если ты, переутомившись, не сдашь сессию! Да ступай уже! Ничего с твоим Александером не случится!
Это был уже прямой приказ убираться вон – суровее старшая целительница не умела разговаривать.
- Но вы меня позовете? – пролепетала Мирабелла, отступая к порогу. - Вдруг что-нибудь…
- Непременно!
Дверь захлопнулась.
Секунду-другую девушка стояла на месте, потом ее осенило. Она пошуршала халатом, будто скидывая его с плеч, немного потопала ногами, изображая свой уход и,
