притаившись у стены, начала плести заклинание.
Это был обычный простенький маячок-сигнализатор. Его устанавливали некоторым пациентам, вживляя в ауру на тот случай, если лекарю предстояло надолго отлучиться. Εсли в отсутствие лекаря наступало резкое ухудшение состояния больного, это отражалось на его ауре. И тогда маячок активизировался и подавал сигнал тревоги. И сейчас Мирабелла наскоро создавала сигнализатор. Вот только прикрепить его следовало к стене. И отслеживать он должен не состояние здоровья пациента, а состояние этой комнаты. Если сюда кто-нибудь проникнет, кроме матушки Кромби и ее самой, маячок сработает – для него каждый человек будет означать «изменение состояния в худшую сторону». И Мирабелла узнает о незваных гостях в ту же секунду.
Установив маячок и зарядив его на двадцать четыре часа, успокоенная девушка побежала в общежитие. В чем-то матушка Кромби была права – отдых ей точно не помешает.
Служебная карета доставила Виктора Вагнера в университет только к вечеру в четверг. Не теряя времени, магистр направился в ректорат.
Εго отец, ректор университета, Виктор Вагнер-старший, просматривал пачку документов, время от времени передавая некоторые из них секретарю. Когда сын ввалился в кабинет, он удивленно шевельнул бровями:
- Как это понимать?
- Добрый день, - ответил Вагнер-младший.
- Скорее, уже вечер. Что произошло?
- Нам надо поговорить.
- Хорошо, - ректор кивнул секретарю: - вы можете идти. Перепишите отобранные бумаги набело с учетом ошибок, остальное я подпишу к завтрашнему утру… И? - понизил голос он, когда за секретарем закрылась дверь. – Как это понимать? Ты должен был вернуться вечером на неделе. Самое раннее – утром в понедельник. А вместо этого… По какой причине ты отсутствовал лишние четверо суток? Между прочим, начались выпускные экзамены. Вчера, третьего дня и сегодня ты не был на экзаменах. А в пяти случаях твой голос был бы решающим при присуждении спорных оценок! Что случилось?
Вагнер-младший тяжело опустился в кресло для посетителей.
- Пропали студенты, – сказал он.
- Что? Какие еще студенты?
- Одна из групп, у которых сейчас идет преддипломная практика. Четвертый курс факультета некромантии.
- Это, - ректор нахмурился, припоминая, - случайно не те, кого отправили в Старгород-на-Одере?
- Да. Я должен был их забрать и привезти как раз вечером на неделе, но их не оказалось на месте.
- Почему?
- Они, - сын задержал дыхание, глядя на отца, – сбежали.
Ректор замер.
- Как – сбежали? С практики? От своего руководителя? Куда же она смотрела? Говорил я, что женщинам не место в педагогике – у них эмоции впереди разума…
Прежде, чем ответить, декан взмахнул рукой, активизируя защиту кабинета от проcлушивания.
- Это я во всем виноват.
- Как прикажешь это понимать? - нахмурился ректор, бросив взгляд на зеленовато-голубое плетение, раскинувшее сети на стены, потолок и окна с дверями. - При чем тут ты? Что вообще ты делал в Старгороде? Разве туда должна была отправиться твоя группа, а не группа Ядвиги Ланской?
- Нет, - декан покачал головой. - Группа мэтрессы Ланской осталась в пригороде. Мы все переиграли.
- Почему?
- Ты же помнишь, что три седмицы назад были отчислены сразу три студентки? Белла, Монс и Терчева. В результате три группы оказались неполными, и мы в спешном порядке перетасовали ребят, чтобы у всех кураторов были равные условия. Но в результате выяснилось, что один адрес оказался лишним – ведь мы практически ликвидировали одну группу…И, поскольку появился выбор, мы и решили выбирать, а не кидать жребий. Вот я и взял Старгород-на-Одере, как один из наиболее перспективных в практическом плане городов. Там, если помнишь, во время последней войны произошло массовое убийство… Пожар в крепости, унесший жизни более, чем сотни ее защитников, которым осаждающие просто не дали шанса… Мы собирались с ребятами как следует изучить это место, но… Меня задержали дела, – развел руками Вагнер-младший. – А за время моего вынужденного отсутствия ребята попали в крупную переделку с участием Инквизиции и…хм… предпочли удрать.
- Удрать? - эхом повторил Вагнер-старший. - От Инквизиции? Ты хоть понимаешь, чем это грозит? Ты понимаешь, какие у нас будут проблемы?
- Не такие, как ты думаешь, отец, – наедине оба Вагнера вели себя свободнее, чем в присутствии посторонних. - С представителем Инквизиции я имел продолжительную беседу. Пра Бежич вскоре посетит университет, дабы побеседовать с нашими студиозусами… Только побеседовать, ибо они проходят по этому делу, как свидетели и потерпевшие, но никак не обвиняемые!
- Потерпевшие? Но…как?
- Долгая история. Когда к нам прибудут бумаги от инквизиторов, ты сможешь ознакомиться с материалами… Но…
- Но студиозусы пропали. И инквизиторы…
- Пра Бежич об этом знает. Его, кстати, вызвали в Старгород как раз по этому делу. Мы прибыли одновременно и вместе почти трое суток с отрядами городской стражи и личной охраны наместника Старгородского прочесывали окрестности города – и ничего. Пять человек как в воду канули. Именно поэтому я и задержался. Извини.
В продолжение этого короткого монолога ректор сидел с каменным лицом, но в его глазах медленно загоралось пламя. И, едва в речи декана появилась пауза, он тихо прорычал:
- Извинить? Тебя? Мальчишка! Сопляк! Щенок! Тебе тридцать пять лет, из них десять ты на преподавательской работе! А ведешь себя, как ребенок! Чем ты думал, когда оставлял пятерых студиозусов без присмотра? Кто был в твоей группе?
- Ну, сначала я думал взять четверых, но после всех рокировок… У меня были cтудиозус Земниц, - он начал загибать пальцы, - студиозус Зябликова, студиозус Кралов, студиозус Иржинец и студиозус фон Майнц, которого я не счел нужным не брать, поскольку он и студиозус Зябликова… хм… вместе…
- Фон Майнц, - с обманчивой мягкостью переспросил Вагнер-старший. - Вальтер Максимилиан Вернон фон Майнц собственной персоной?
Вагнер-младший кивнул.
- И ты отправил фон Майнца в Старгород-на-Одере? И его потерял, - слово прозвучало как приговор. – Опять. Мало нам было проблем с Валентином фон Майнцем? Мало нам фон Майнцы тогда крови попили?
- Уж кого и называть упырями, так это их, - до декана стал доходить размер проблемы. - Наши кровососы с ними ни в какое сравнение не идут. Милые добрые зверушки…
- И ты представляешь, что будет, если узнают, что без вести пропал ещё один фон Майнц? Университет, может быть, и не закроют, как-никак, особым указом
