Так были сформированы батальон «Приятели из Бредфорда» (Bradford Pals), Батальон трамвайщиков из Глазго или же батальоны «Закадычные друзья из Гримсби» (Grimsby Chums) и «Бристольский Собственный» (Bristol’s Own), в составе которых оказались люди, которые вместе росли, вместе играли, ходили в школу, а на вечеринках танцевали с сестрами своих приятелей. Многие из них приходились друг другу братьями, шуринами и свояками. Другие работали в одних и тех же компаниях или играли в одной команде. Однако самым главным было то, что все они знали друг друга или были призваны из одной общины. Упоминавшийся выше 10-й батальон из полка Королевских фузилеров стал известен под названием «Батальон биржевых маклеров», поскольку его личный состав был набран из служащих лондонского Сити, всего в количестве 1600 человек. Построившись на улице напротив лондонской ратуши, они строем прошли до Тауэра, и там лорд-мэр Лондона привел их к присяге. Таким же образом проводился призыв новобранцев и в других городах страны. При этом формировались такие подразделения, как Батальон торговцев из Гулля (11-й Восточно-Йоркширский полк) или Батальон Северо-восточной железной дороги (17-й Нортумберлендский стрелковый полк) и множество других подразделений, личный состав которых был представлен уроженцами одной местности, патриотические чувства которых подогревала гордость за родные места.
Это был восхитительный всеобщий порыв, и он приносил добрые плоды, поскольку новобранцы стремились овладеть воинской наукой и хорошо, и быстро. Некоторых добровольцев, главным образом тех, кто пришел с заводов, обеспечивавших нужды военного времени, в особенности занятых производством вооружения и боеприпасов, пришлось комиссовать и отправить домой. Однако основная масса продолжила службу и стала хорошими солдатами, и это при том, что на первых порах имела место страшная нехватка вооружения, воинского снаряжения и обмундирования, а также хорошо подготовленных офицеров и опытных унтер-офицеров, которые могли бы обучить новобранцев основным положениям воинской службы и умению обращаться со своим оружием. По любым меркам ответ добровольцев на призыв правительства не может не вызывать восхищения, но, как уже говорилось, в том взрыве патриотических чувств таилось начало великой трагедии.
Правда, сама трагедия произошла гораздо позже, когда эти набранные по территориальному принципу батальоны были брошены в бой. Какими бы тяжелыми ни были эти бои, но в подразделениях, личный состав которых набирался во всех концах страны, потери от участия в боевых действиях теряются в общей массе ее граждан. Когда же в бой посылался земляческий батальон и когда на родину приходили сведения об убитых и раненых, горе, которое при этом испытывала община, все члены которой были тесно связаны между собой, становилось очень заметным. После того как на родине стали известны новости о судьбе, постигшей батальон Эккрингтонского землячества (11-й Ланкаширский полк) и батальон города Шеффилда (12-й Йоркский и Ланкастерский полк), которые 1 июля 1916 года, в первый день сражения на Сомме, попали у Серра под пулеметный огонь, горе пришло на улицы Эккринггона и Шеффилда, где многие семьи потеряли мужей, отцов, братьев или друзей. В те теперь уже далекие дни семьи гораздо в большей степени были связаны между собой и со всей общиной, и горечь утраты распространялась далеко за пределы отдельной семьи.
Такие катастрофические для отдельно взятой местности потери вовсе не были ограничены только Британскими островами. Остров Ньюфаундленд сформировал двухбатальонный полк, и многие из его солдат были родом из Сен-Джона — главного города острова. 1-й батальон нес службу в Галлиполи, а на земле Франции его ввели в бой на Сомме в 9 часов 05 минут 1 июля 1916 года, послав в атаку на немецкие позиции в дефиле «Игрек», что расположено у Ошонвиллер возле Бомон-Амель. Около 800 офицеров и солдат перевалили через холм и спустились по склону к немецкой линии обороны прямо под пулеметный огонь. В течение нескольких минут и на дистанции в считаные метры батальон потерял убитыми и ранеными 710 человек. Жители Ньюфаундленда и по сей день не в силах забыть потери того ужасного дня. Вот так несколько взятых из многих приведенных здесь примеров позволяют видеть, что создание земляческих батальонов проводилось с самыми лучшими намерениями, но в конечном счете оно послужило усугублению и увеличению страданий военного времени. «Стоит отметить, — говорит Питер Симкинс, главный историк Имперского военного музея и признанный специалист по истории земляческих батальонов, — что руководство признало, что данная система оказалась порочной, и в результате в августе-сентябре 1916 года была изменена вся система подготовки, рекрутирования и восполнения понесенных потерь с тем, чтобы в дальнейшем не повторялось ничего подобного» (письмо к автору, 1998 г.).
К концу 1915 года война ширилась и все сильнее разгоралась на других фронтах. 14 октября Болгария объявила войну Сербии и выступила на стороне Германии и Австро-Венгрии. В декабре только что сформированный британский кабинет министров военного времени, проконсультировавшись с французами, принял решение вывести войска из Галлиполи. Дело в том, что военная операция, которая проводилась здесь с целью разрядить обстановку на Западном фронте, обернулась катастрофой. Французы хотели, чтобы части, сражавшиеся в Галлиполи, были направлены в Салоники, и 5 октября объединенный англо-французский экспедиционный корпус прибыл в это место. Однако большая часть солдат Великобритании, включая солдат из Австралийско-новозеландского армейского корпуса (АНЗАК)[38] была отправлена на Западный фронт. За исключением русского фронта, где бои прекратились еще до конца 1917 года, сражения продолжались на всех театрах военных действий до самого конца войны, и наиболее интенсивно они велись в Италии, Палестине, Месопотамии, а также на Балканах. Точно так же до самого конца войны союзный военно-морской флот продолжал морскую блокаду Германии и борьбу с немецкими подводными лодками, а британское политическое руководство не прекращало своих бесчисленных попыток уговорить английских генералов не ограничивать проведение боевых операций одной только Францией. Однако начиная с конца 1915 года Западный фронт рассматривался как главный театр военных действий армии Великобритании. Теперь все усилия были направлены на поиски решений проблем, возникших вместе с позиционной войной, а также на поиски способа прорвать немецкую линию обороны.
Жоффр настаивал на еще одном наступлении на Западном фронте, которое по времени должно было совпасть с ударами по армиям Центральных держав в Италии, Греции и России. На совещании во французской Ставке Главного командования, в Шантильи 29 декабря, Хейг внимательно слушал предложение французского главнокомандующего, согласно которому задача войск, действовавших на Западном фронте, заключалась в массированном наступлении, которое предполагалось провести в середине лета 1916 года армиями как Франции, так и Великобритании на участке фронта, имеющем протяженность около 100 км по обоим берегам реки Соммы. Для большей убедительности это предложение было повторено в письме, направленном к Хейгу на следующий день. Поскольку в его распоряжении теперь оказалось гораздо больше дивизий, то, ознакомившись с этим письмом, последний согласился сменить французские войска на позициях к югу от Ленса, удерживаемые в то время 10-й французской армией.
Жоффр также предложил с самого начала весны проводить беспокоящие атаки на различных участках вдоль линии фронта с целью вымотать части немецкой армии на передовой и вынудить ее нерационально использовать свои резервы. Этот план имел один очевидный недостаток, заключавшийся в том, что подобные атаки будут также «выматывать» и армии союзников, особенно если учесть то обстоятельство, что за 17 месяцев боев, прошедших с августа 1914 года, потери французской армии уже составили 1 932 051 человек. Хотя эта книга касается главным образом действий английских войск на той войне, следует всегда помнить о гораздо больших потерях, которые понесла Франция. Хейг отказался от участия в подобных атаках или от проведения их собственными силами, сказав, что он намерен сберечь солдат и имеющиеся у него ресурсы для совместного массированного наступления, намечаемого на середину лета.
Планируя этот совместный удар, Жоффр хотел, чтобы Хейг присоединился к массированному наступлению, действуя в полосе наступления шириной как минимум 20 км к северу от реки Соммы. В середине февраля оба командующих пришли к соглашению о проведении совместного наступления 1 июля или близко к этой дате. Семью днями позже, 21 февраля 1916 года немецкая армия начала решительное наступление на Верден.[39]
Немцы нанесли удар по Вердену по двум причинам. Во-первых, Верден был тем местом, которое французы были обязаны защищать. Мрачный город-крепость на восточной границе Франции, он устоял перед натиском германских войск в 1870 году, и в этой войне, окруженный сетью своих фортов и фортификационных сооружений, он не сдался и в 1914 году. Подобно Ипру для англичан и бельгийцев, Верден для французов был символом стойкости и сопротивления. Во-вторых, немцы знали, что для защиты Вердена французы бросят в бой каждого солдата, каждую пушку, имеющуюся у них. Поэтому они надеялись, что, защищая Верден, французская армия, используя эту ужасную фразу генерала Фалькенгайна, «сама себя обескровит до смерти» под дулами немецких пушек. Битва за Верден была сражением на истощение, которое велось не для того, чтобы захватить какую-то территорию, а чтобы уничтожить как можно больше солдат противника, и при этом дополнительным преимуществом для немцев было то обстоятельство, что, если они победят, потеря города станет для французов тяжелым моральным ударом.
