Боевые действия вдоль всей линии фронта продолжились и с наступлением ночи. Противник наносил контрудары, испытывая на прочность английскую оборону на отвоеванных позициях. В результате одной из контратак, проведенной в час ночи 26 сентября, немцы смогли вклиниться в линию обороны I корпуса, а другая контратака позволила им выбить англичан и вернуться в укрепление, расположенное у каменоломни. Здесь в тот день был смертельно ранен в бою командир 7-й дивизии генерал-майор Кэппер, он пошел в атаку вместе со своими батальонами. Противник перебросил сюда многочисленное подкрепление, и с рассветом 26 сентября его оборона оказалась столь же прочной, как и накануне сражения. А в то же время возможности англичан прорвать эту оборону сократились в значительной степени.
В боевых действиях того дня не предусматривалось ни газовой атаки, ни постановки дымовой завесы. Атаке не предшествовало четырехдневное артиллерийское наступление, в ней отсутствовал фактор внезапности, и в бой шли новички, а не хорошо подготовленные, опытные и хорошо отдохнувшие войска: любой вариант развития боя зависел от действий двух дивизий усталой и неопытной пехоты. В 11 часов 00 минут Хейг отдал приказ о наступлении по всему фронту, начиная от высоты 70 к северу от Юллюха. Основной удар должны были наносить 21-я и 24-я дивизии, которым получалось прорвать оборону на узком участке фронта между лесом Буа-Юго и Юллюхом и затем пройти примерно на пять миль вперед к явно недостижимым берегам канала, и все это по местности, на которой британским войскам пока еще не удавалось продвинуться более чем на 900 м. Наступление началось, и при свете дня солдаты пошли вперед по земле, изрытой воронками и усыпанной телами убитых и раненых в боях прошедшего дня, пошли на немецкие проволочные заграждения, увешанные трупами британских солдат. Подобное зрелище заставит дрогнуть даже наиболее сильных духом.
Ни одна из атак не принесла успеха. 15-я (Шотландская) дивизия не смогла вторично отбить у немцев высоту 70. Первой дивизии не удалось взять Юллюх. А что же касается 21-й и 24-й дивизий, то, как только эти дивизии, наступая в направлении дороги на Лене, прошли мимо «Отдельно состоящего дерева», их солдаты были истреблены пушечно-пулеметным огнем в тот первый для них день боевых действий.
Атака, о которой идет речь, началась около 12 часов, и, как пишут о ней немецкие источники, «массы пехотинцев, примерно не менее дивизии, построенных цепями, всего около двадцати цепей, повели наступление в направлении высоты 70 на участке фронта между Лоосом и лесом мелового карьера». Это была 21-я дивизия, и как только ее изнуренные добровольцы поднялись в атаку, они попали под продольный огонь пулеметов, стрелявших из леса Буа-Юго и леса мелового карьера. Наступавшие пытались продвинуться вперед, но, как это излагает «Официальная история», «солдаты достигли предела своих возможностей еще до того, как им удалось продвинуться к дороге Ленс — Ля-Бассэ, и, хотя некоторые из них продолжали идти вперед, большинство организованно отошло назад за дорогу Лоос — Юллюх». На этот раз «предел возможностей» может быть выражен количественно: в случае 21-й дивизии в то утро он был равен 4051 человеку личного состава, включая офицеров, потерянных убитыми, ранеными и пропавшими без вести. В то время как 1-я дивизия проводила свою закончившуюся неудачей атаку на Юллюх, а 21-я дивизия терпела крестные муки перед лесом Буа-Юго, 24-я дивизия тоже вела наступательные действия. Несмотря на артиллерийский, минометный и пулеметный обстрел, встретивший их, как только они из своих укрытий поднялись в атаку, солдаты этой дивизии непреклонно шли вперед. Так же как солдаты 21-й и всех других дивизий на этом участке фронта, они были полны решимости довести свою атаку до победного конца, но она тоже не увенчалась успехом. В то утро перед немецкими проволочными заграждениями полегло 4178 солдат 24-й дивизии. Бой был настолько кровопролитным и положение наступавших настолько безнадежным, что на некоторых участках фронта немцы прекратили огонь, с тем чтобы дать возможность отступить уцелевшим и позволить санитарам вынести хоть некоторых из многих тысяч раненых. Наверное, самые прочувствованные слова по поводу этого сражения были сказаны одним из уцелевших: «Мы не представляли себе, что это такое… но в следующий раз мы будем воевать лучше».
Официально сражение при Лоосе продолжалось до 8 октября. С учетом потерь во время вспомогательных атак общие потери в войсках Великобритании превысили 59 000 человек убитых, раненых и пропавших без вести, при этом число убитых и пропавших без вести превысило 15 000 человек, и большая часть из них погибла в первые два дня боев. Как уже говорилось, среди убитых и раненых в боях при Лоосе оказалось восемь генералов британской армии; генерал-майор Уинг погиб 2 октября, а на следующий день шрапнелью был убит бригадный генерал Уормолд из 5-й кавалерийской бригады. В числе раненых оказался бригадный генерал Перейра, а бригадные генералы Поллард и Никеллс пали в бою. Ранее уже говорилось о гибели генерал-майоров Кэппера и Тесиджера, а также о пленении бригадного генерала Брюса.
Ни сражение при Лоосе, ни эта наступательная операция англо-французских войск в целом не дали каких-либо существенных результатов. Французы не смогли захватить хребет Вими, Нуайонский выступ так и остался нетронутым, а потери немецкой стороны не превысили и 20 000 человек, из которых оказалось убитыми менее 5000 человек. Британские войска захватили ряд участков в германской линии обороны и показали свою готовность к совместным боевым действиям. Но цена всего этого оказалась ужасной, и когда размеры потерь стали известны в Великобритании, поднялся взрыв негодования.
Даже еще до окончания этого сражения между генералами возникла полемика по поводу причин подобной неудачи, а британское общественное мнение, ошеломленное масштабом потерь при очевидном отсутствии результатов, стало задавать трудные вопросы и требовать ответа. Из Лондона приехали лорд Холдейн и другие политические деятели, и они подвергли командование частей Великобритании основательному допросу. А после того как 2 ноября было опубликовано официальное донесение Френча о сражении при Лоосе, возникла крупная ссора между Хейгом и Френчем, поводом для которой стал вопрос о резервах.
В этом донесении Френч заявлял, что 21-я и 24-я дивизии были переданы им Хейгу в 9 часов 30 минут утра 25 сентября и утром 26 числа под командование последнего перешла гвардейская дивизия. Хейг тут же написал письмо фельдмаршалу и приложил к нему копии соответствующих донесений, из которых видно, что две дивизии Новой армии он не получал под свое командование вплоть до 14 часов 30 минут, когда уже было слишком поздно, чтобы использовать их в боевых действиях того дня. Что касается гвардейской дивизии, то она не передавалась под его командование до 16 часов 15 минут 26 сентября, и к тому времени 21-я и 24-я дивизии были практически уничтожены. Просьба Хейга внести поправки в официальное донесение с целью уточнения приведенных положений была отклонена на том основании, что все, сказанное Френчем в его донесении, было «в основном точным». Хотя это и нельзя было назвать откровенным разрывом, но с тех пор отношения между командующим 1-й армией и его непосредственным начальником больше уже нельзя было назвать теплыми, и Хейг не упускал ни единого случая сказать Китченеру, королю и любому, кто соглашался его слушать, что давным-давно назрел вопрос о замене Френча на посту главнокомандующего, и что неудача при Лоосе служит тому убедительным подтверждением. Сам Хейг объяснял эту неудачу отсутствием в его распоряжении резервов, которые прибыли слишком поздно, чтобы развить успех атаки с исходных рубежей, и так писал об этом Китченеру: «Моя атака с исходных рубежей была полностью успешной». Это датированное 29 сентября письмо не отражает мнение, принятое последующими поколениями, или то мнение, которое имели бы основание разделить солдаты тех дивизий, что пошли в наступление 25 сентября 1915 года.
Данная часть книги касается основных причин неудачи при Лоосе. Первой ошибкой был вообще участок фронта, выбранный для наступления. Вина за это может быть возложена на лорда Китченера, который уступил нажиму Франции и приказал Френчу и Хейгу делать то, что требуется Жоффру. Что же касается самого наступления, то если учесть проблемы, связанные с характером местности, которая была выбрана для его проведения, получается, что Хейг сделал все, что мог, учитывая те резервы, что имелись в его распоряжении, во всяком случае в первый день боев. Однако когда он 26 сентября ввел в бой две дивизии Новой армии, это стало его несомненной ошибкой. Уж если оказалась безуспешной атака первого дня, которая проводилась вслед за четырехдневным артиллерийским наступлением и с использованием фактора внезапности, газовой атаки, а также при введении в бой свежих войск, то успеха не будет и на второй день, когда в распоряжении наступающих не окажется ни одного из преимуществ предыдущего дня.
