быть только моим.
Птолемей молчал и в этом молчании было всё. Как и в Яне, что застыл, поражённый моей подлостью. А вот Лея не выдержала. И посыпался тщательно собранный карточный домик из десятка карт, сложенных вертикально вверх.
Это было даже красиво. Сила Леи восстала, вурдалаки бросились друг на друга, сражаясь как дикие звери. Сама упырица прыгнула на стол, и прямо ко мне, а я резко наклонилась назад, — её когти пролетели в сантиметрах от моей шеи, прежде чем стул упал, а я откатилась в сторону. Бросился вперёд Птолемей, на его пути встал Ян и они затанцевали, уходя в тень, как два равных по силе монстра.
Моей же противницей стала настоящая дьяволица. Она ухватила меня за ляжку, потянув к себе и переворачивая на бок, вонзая в него когти.
— Сдохни, сдохни, мразь! — орала она.
Я же, потеряв от боли контроль над упырями, заорала в ответ, изворачиваясь и вонзая когти ей в плечи. Мы кошачьим клубком покатились по сколотой плитке, а потом вскочили разом и в обнимку рухнули на стол, сметая тарелки с отвратительным мясом.
Мы видели только друг друга. В бешенстве Лея была даже прекрасной. Как летучая мышь с телом человека. Как настоящий монстр из старых фильмов. Жуткая притягательная красота твари из бездны. Её глаза заволокло чернотой, а радужка окрасилась в красный с чёрной точкой посередине. Она впилась взглядом в меня, влезая в черепушку острой иглой. Она билась внутри, пытаясь прогрызть мой разум.
Ей пришлось направить все силы против меня, бросив контроль над остальными. Я, проваливаясь во тьму, не выдержав всей мощи упырицы. Я слишком молода, чтобы противостоять. Мне не хватает сил и опыта.
Я вновь превратилась в безвольную куклу, способную лишь наблюдать за событиями вокруг. Мои друзья пришли в себя. Осознав, что кругом беснующиеся упыри, они похватали столовые приборы, бросаясь с ножами на врагов. Я видела, как Ян и Птолемей взлетели вверх, скрываясь во тьме, где теперь блестела сталь кинжала, вспарывающая воздух. Трибит сильнее обычного вампира. Но Ян явно был необычным, и драка продолжалась.
— Дарден! — призывая возлюбленного, крикнула Лея, пригвождая меня к стене. — Я хочу, чтобы он тебя убил. Ведь ты его так любишь, — самодовольно сказала она мне.
Я всё видела, но как из глубины туннеля под горой, с красными корнями от деревьев, прорастающих сквозь толщу земли. Ни пошевелиться. Ни вздохнуть.
В поле зрения мелькают мои друзья. Вижу, как падает Максим — над ним склонилась тварь, вырывая плоть из живота. К нему на помощь спешит Алина, а рядом с ней, зажимая окровавленную шею, падает Грег. Он пытается что-то сказать, но пропадает во тьме, а на его месте возникают Птолемей и Ян, изрезанные, с рваными ранами от клыков упырей, они бьются друг с другом, сметая всё на своём пути.
И вот появляется Дарден. Мой прекрасный принц. Спящий под чарами злой колдуньи. Как зомби, он неловко переставляет ноги, подходя к нам и бессмысленно смотрит на Лею.
— Дэнни, — говорит она. — Убей её. Освободись. Ты же знаешь, что так будет правильно. Она работала на Яна. Как дампир, она управляла тобой. Она приспешница твоих врагов. Она приложила руку к низложению твоей матери. Она никогда тебя не любила. Она использовала тебя и твоих близких. Освободи себя ради нашей любви!
Он как-то тяжело качается из стороны в сторону, будто собирая себя по кусочкам. Всё позади нас превращается в размытое чёрное пятно, а мы как в фокусе в белом свете. Лея вдруг сделалась прекрасной, Дарден преобразился в настоящего принца в своём чёрном костюме с фиолетовой розой в кармашке на груди, и даже я будто стала истинной ледяной королевой. Будто мы трое — на картине, написанной крупными мазками. Олицетворение финала. Моего финала?
Я вижу, как просыпается ненависть в его глазах. Вижу его любовь к Лее. Вижу, как он сбрасывает с себя оковы контроля, возвращая плавность движений. Дарден притягивает к себе упырицу и целует с такой жгучей страстью, будто огненный дракон выглянул наружу, пожирая любовь и вырождаясь в ослепительную жажду плоти. От такого поцелуя она растекается в объятиях возлюбленного, всем сердцем раскрываясь перед ним. Он выбрал её. Он её любит. Она во всём права. И теперь всё будет хорошо.
Отпуская девушку, Дарден разворачивается ко мне, обжигая всепожирающим ядом ненависти. В глазах Леи — торжество. В его — мой смертный приговор. На его пальцах отрастают когти, и они приближаются ко мне, ласково оставляя отметины на моей щеке, утирая выступившие слёзы.
Он почти нежен, деликатен. Будто я его любимая, а не Лея. Упырица наслаждается представлением моей беспомощности, того, как рвётся на лоскуты моё сердце. «Твоё сердце будет разбито», — вползают в голову слова Яна. Он был прав. Во всём прав. Увы, но слишком поздно. Я не могу отвести взгляд от Дэна, не знаю, видит ли Ян мой конец. Неужели всё закончится именно так?
— Это будет по заслугам, любимая, — говорит он.
Его глаза всё равно прекрасны, даже будучи красным островом посреди чёрного океана. Его запах всё ещё сводит меня с ума. Его близость — убивает надежду. Его горячка делает меня слабой. Его ненависть — превращает меня в мертвеца.
Дэн отводит руку назад, и я закрываю глаза, не желая видеть, как он вырвет моё проклятое сердце. И в этот момент гаснет свет.
Глава 34. Прелестная мандрагора
Сквозь сомкнутые веки прорываются красные вспышки. Открыв глаза, я вижу множество неоновых лампочек, разбросанных по дну бассейна. А между ними — мерцающие тени, быстрые и стремительные. Воздух пропах кровью. Грязью. Болью. В нём звенят миллионы оттенков криков агонии, нестерпимой муки.
Я начинаю дышать. А потом вижу Дардена. Его рука по локоть в груди застывшей Леи. Её глаза вновь побелели, в них — недоумение. За её спиной возникает Ян. Его красный костюм насыщен более тёмными, бордовыми тонами от пролитой крови. Он ухмыляется, а потом одним стремительным и мощным движением отрубает ей голову. Упырица так и не успела понять, что ей никогда не были верны.
Потоком хлещет кровь, попадая на наши лица. Окончательно спадает влияние Леи, и я падаю на колени. Всё кончено.
— Вставай, Дари, — кричит Ян, и Дэн помогает мне подняться. — Ты выполнила свою часть сделки. Я отдаю тебе долг.
Он толкает ко мне Птолемея. С патроном что-то не так. Из него так и льётся чёрная жижа: вытекают глаза, рот — как грязная тряпка на белом
