Мы предположили, что все же сигналы идут от долгожданного конвоя, и решили принять соответствующие меры. Группа лодок получила приказ на полной скорости двигаться в северо-восточном направлении, и спустя двое суток конвой действительно был обнаружен.
Другая группа, находившаяся восточнее, тоже была направлена к цели. Всего к операции были подготовлены 22 подводные лодки.
В ночь первой атаки мы с нетерпением ожидали сообщений. Время шло, и я начал нервничать. В течение короткого промежутка времени на моем командном пункте было получено 11 сообщений на английском языке от воздушного эскорта конвоя с докладами об обнаружении подлодок. Воздушное прикрытие этого конвоя было удивительно сильным даже в ночные часы.
Последнее позже подтвердилось, и наши подлодки достигли весьма скромных результатов. Мы получили доклады потоплении 6 судов и торпедировании еще 3, а также эсминца. И хотя мы не потеряли в этой операции ни одной подлодки, произошел прискорбный случай – одна подводная лодка протаранила другую. Такое в моей практике случилось впервые.
Когда подлодки использовали тактику «волчьей стаи», конечно, существовала опасность столкновения. Это представлялось совершенно очевидным еще в мирное время, но мы считали такой риск приемлемым, учитывая многочисленные преимущества, даваемые этой тактикой. Благодаря бдительности капитанов и вахтенных в процессе неоднократно проводимых нами начиная с 1935 года учений ни одного столкновения отмечено не было. Потеря подводной лодки «U-18» произошла по другой причине: атакуя с перископной глубины, она была протаранена эсминцем.
Во время войны тоже пока не было случаев столкновения подводных лодок, и это несмотря на тот факт, что в неспокойных водах Атлантики намного труднее заметить боевую рубку другой подлодки; к тому же во время войны вахтенные на мостике сосредоточивают все свое внимание на противнике. Участвуя в операциях против конвоев, подводные лодки нередко были очень близки к столкновениям, но все-таки избегали их. На этот раз судьба распорядилась иначе. Капитан подводной лодки «U-221» капитан-лейтенант Тройер, один из наших лучших капитанов, описал случившееся следующим образом:
«На высокой скорости преследовал конвой. 21.34. Ночь темная, волнение 5 баллов, периодически налетают дождевые заряды. Справа по борту сквозь пелену дождя заметил немецкую подводную лодку. Сделал попытку уклониться от столкновения, но не сумел избежать удара по кормовой части прочного корпуса. Столкновение для нас не слишком серьезное.
Другая подлодка осталась на плаву, но осела в воде. Заметили свет карманных фонариков, людей в спасательных жилетах – около 30 человек. Включили прожектора, предупредили людей о необходимости соблюдать спокойствие. Услышали крики о помощи. Попытались оказать помощь, используя пистолеты Зандера и бросательные концы. Неудачно – мешает волнение. Несколько матросов, привязавшись к спасательным леерам, спрыгнули за борт, но не смогли ничего сделать. Только один старшина и три матроса сумели ухватить тросы и были вытащены на борт. Пострадала лодка „U-254“. Мы не прекращали попытки спасти людей в течение двух часов, постоянно используя прожектора. Затем к востоку от нас мы увидели два осветительных снаряда, и появилось судно».
Трагическая потеря «U-254», ее прекрасного капитана Гилардоне и почти всей команды стала горьким ударом для всех нас. И тем не менее подводные лодки должны были продолжать действовать совместно. Получив сообщение о случившемся от «U-221», я внес следующую запись в журнал боевых действий:
«28 декабря. Впервые за все время наших совместных операций против вражеских конвоев произошло столкновение двух немецких подводных лодок, в результате которого одна лодка была потеряна. Насколько нам известно, трагический инцидент произошел темной ночью при сильном волнении, думаю, что вины капитана погибшей лодки в случившемся нет. Учитывая, что в атаках на конвои участвует довольно много подлодок, рано или поздно нечто подобное должно было произойти. Мы изучили вопрос и пришли к выводу, что из соображений безопасности в операции не должно участвовать больше 13–15 подводных лодок. Однако накладывать какие бы то ни было ограничения – относительно времени, места или числа участников – при такой сложной операции, как атака на конвой, было бы неправильным, даже если это сделано, чтобы снизить риск столкновения. В такой операции следует использовать каждую представившуюся возможность атаковать. Ведь с самого начала обучения подводникам вбивают в головы основной принцип успеха: выходи на атакующую позицию как можно быстрее, начинай атаку как можно скорее, используй все возможности как можно полнее».
В середине декабря погода настолько испортилась, что удалось потопить только несколько небольших торговых судов и эсминец «Файердрейк». Лишь в самом конце месяца нам представился случай провести еще одну успешную операцию в Северной Атлантике.
26 декабря был замечен конвой, идущий курсом на запад. 27 декабря к нему подошли немецкие лодки и ночью потопили 4 судна. На следующий день на море опустился туман. Тем не менее одна из лодок, «U-260» (командир Пуркгольд), сумела удержать контакт с конвоем, в результате, несмотря на неблагоприятные погодные условия, другие лодки тоже смогли приблизиться. Вечером, когда туман неожиданно рассеялся, подводные лодки оказались совсем рядом с колоннами судов. Ночью началась атака. Корабли эскорта не успели прийти на помощь своим судам вовремя. В результате 13 судов (67 437 тонн) было потоплено и еще 1 (7087 тонн) повреждено. Это был неплохой новогодний подарок всем нам.
В качестве завершения обзора очередного, пятого этапа битвы за Атлантику будет уместно рассказать о событиях, имевших место с октября по декабрь 1942 года в других оперативных зонах.
В американских водах в начале года мы действовали в непосредственной близости от побережья. Столкнувшись со значительно укрепившейся обороной, мы переместились в Карибский регион, затем, не добившись там высоких результатов, сосредоточили свои усилия в его восточной части, в районе к югу и востоку от Тринидада.
В сентябре подлодки в районе Тринидада действовали особенно успешно. Я был уверен, что потери, понесенные здесь союзниками, настолько велики, что они пойдут на все, чтобы обезопасить этот жизненно важный для их судоходства регион от немецких подлодок. Поэтому я считал, что держать их там и дальше – в октябре – не имеет смысла. Впоследствии выяснилось, что я ошибался. Эскорт и воздушное прикрытие были усилены, но у противника отсутствовал опыт обнаружения подводных лодок на поверхности воды, и результаты оказались неплохими.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
