Одной из причин достигнутых в ноябре высоких результатов стало ослабление эскортных групп, вызванное отвлечением флота для участия в североафриканских операциях. Британское адмиралтейство собрало около сотни кораблей эскорта для защиты операции высадки. А то, что потери плохо охраняемых конвоев не стали больше, объясняется, по словам англичан, «переводом больших сил противника, правда несколько запоздавшим, для организации отпора высадке союзников в Северной Африке».
Тот факт, что, несмотря на вывод огромных сил из северной части Атлантики, результативность немецких подводных лодок в ноябре осталась высокой (как-никак англичане тоже вывели часть своих эскортных групп в Северную Африку), заставляет задуматься над вопросом, насколько обоснованным и необходимым было вмешательство немецких подводных лодок в операции по противодействию высадке. Если бы они остались на своем месте и продолжили «войну с тоннажем», успехи могли быть намного выше, чем у берегов Северной Африки.
Число судов, потопленных в 1942 году одними только подводными лодками, огромно. Всего субмарины стран оси отправили на дно 1160 судов (6 266 215 тонн), причем основная заслуга принадлежит именно немецким субмаринам.
Наши потери в этот период особой тревоги не вызывали. В 1941 году они составили 11,4 % от среднемесячного числа подлодок в море. В первой половине 1942 года, когда в исключительно благоприятных условиях проводились операции в американских водах, цифра упала до 3,9 %. Во второй половине года, когда условия в американских водах были уже не столь благоприятными, цифра снова возросла и в среднем по году составила 8,9 %.
Несмотря на значительное укрепление обороны противника и появление радаров, процент потерь был ниже, чем в 1941 году. С другой стороны, возросло общее количество подводных лодок, хотя в среднем ежемесячно мы получали 17 новых подлодок, а не 20, как ожидалось.
Во время войны командование подводного флота составило более оптимистичную картину относительно количества потопленного тоннажа, чем оказалось в действительности. Дело в том, что сообщения о потопленном тоннаже, поступавшие с подводных лодок, нередко содержали завышенные цифры. Ошибки были вполне объяснимы. Капитан мог иметь самые лучшие намерения сохранить честность и объективность, но во время ночной атаки на конвой, которую одновременно ведут несколько подводных лодок и нет возможности тратить время на наблюдения, ошибиться очень легко.
Когда лодки действовали в одиночку, их сведения обычно совпадали с действительными потерями противника. Как бы там ни было, ошибки постепенно накапливались и данные командования оказались завышенными.
По прошествии более чем трех лет войны мы осознали с полной ясностью, что может принести неограниченная экспансия двух величайших морских держав на море нашему подводному флоту, которому в будущем предстояло сражаться с ними в одиночку. Появление радаров и усиление воздушного прикрытия также не могли не навевать тяжелые мысли. Нам оставалось только надеяться, что в наступающем 1943 году мы сумеем сохранить на должном уровне боевую мощь наших подводных кораблей и моральный дух команд и использовать их с максимальной эффективностью.
Сегодня мы знаем, как расценивал противник состояние дел в Атлантике в конце 1942 года. Роскилл писал:
«В завершающие дни уходящего 1942 года специалисты адмиралтейства, оглядываясь назад, проанализировали проблемы и перспективы войны в Атлантике. Ситуация на море, как доложил один из руководителей штаба ВМФ, никогда не была более серьезной. Эскортные группы и на воде, и в воздухе остаются малочисленными. Несмотря на успешную высадку в Северной Африке, существует опасение, что будущее наступление может быть задержано или даже сорвано из-за нехватки тоннажа. Особенное беспокойство вызывают уменьшившиеся запасы топлива.
В середине декабря в Великобритании имелось всего лишь 300 тысяч тонн коммерческого бункерного топлива, а ежемесячный расход составляет 130 тысяч тонн» (Война на море. Т. 2. С. 217).
О потерях и их возмещении Роскилл писал следующее:
«Что касается потерь, понесенных нами в течение прошедшего года, они, безусловно, велики, и мы можем смело записать на свой счет дефицит еще 1 миллиона тонн торгового тоннажа. Британский импорт снизился до 34 миллионов тонн, что на треть меньше, чем в 1939 году.
Специалисты британского адмиралтейства отлично понимают, что решающее сражение на морских путях, где проходят конвои, еще впереди. Враг силен, как никогда. Кризис затянувшейся борьбы приближается» (Война на море. Т. 2. С. 218).
17. ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВОЕННО-МОРСКИМИ СИЛАМИ
Отставка Редера. – Я принимаю командование. – Мое отношение к нацизму. – Положительные стороны нацизма. – Неодобрение преследований евреев. – Непонимание Гитлером британского менталитета. – Почему я решаю сражаться за Германию. – Нельзя путать политику и долг. – Первые личные встречи с Гитлером. – Я завоевываю его доверие и обеспечиваю поддержку флоту. – Стычка с ГерингомВ середине января мне в Париж позвонил гросс-адмирал Редер. Он сообщил, что намерен подать в отставку и предложить в качестве своего преемника адмирала Карльса или меня. Он попросил в течение 24 часов дать ему ответ, считаю ли я себя готовым принять такое назначение.
Его звонок стал для меня полнейшей неожиданностью. Никто не слышал, что гросс-адмирал Эрих Редер подумывает об отставке. Не знал я до конца декабря 1942 года и о том, что он резко разошелся с Гитлером во взглядах на перспективы использования крупных военных кораблей в операциях против русских конвоев. К сожалению, наш флот не достиг успехов, которых ждал Гитлер, и он в припадке ярости распорядился списать их как не имеющие никакой пользы для военных усилий страны.
Гросс-адмирал Редер начал активно протестовать против этого абсурдного приказа и, убедившись в непреклонности Гитлера, подал в отставку. Неприятно удивленный Гитлер попытался отговорить строптивого гросс-адмирала, но безуспешно.
Спустя 24 часа я позвонил Редеру и сообщил, что могу принять назначение.
Поэтому Редер, как и первоначально собирался, предложил Гитлеру в качестве своих преемников две кандидатуры: адмирала Карльса и меня. «Если Гитлер желает подчеркнуть, что подводный флот, по его мнению, имеет первостепенную важность, он выберет Дёница».
Выбор Гитлера действительно пал на меня – быть может, именно по той причине, о которой упомянул Редер. Также возможно, что в моем лице – командующего подводным флотом – он рассчитывал найти союзника в вопросе списания больших военных кораблей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
