С нашей точки зрения, наиболее важным фактором было то, что в этих водах конвойная система еще не прижилась. Судоходство представляло собой поток отдельных судов, шедших нерегулярно, но по определенным маршрутам, которых придерживались даже после получения сигнала SOS с атакованных судов, когда уже всем без исключения было ясно, что маршрут обнаружен немецкими подводными лодками. В октябре мы использовали прежнюю тактику: обнаружив «золотую мину», атаковали ее как можно быстрее силами всех находящихся поблизости подлодок. Так мы действовали на судоходных путях в эстуарии Ориноко, затем в открытом море в 300–400 милях от берега и, в конце концов, в районе к западу от Тринидада.
В каждом случае операция оказывалась вполне достойной наших усилий. За период с 1 октября по 7 ноября немецкие подводные лодки в указанных районах потопили 25 судов. Подлодка «U-512» (командир Вольфганг) была уничтожена самолетом, еще несколько получили более или менее серьезные повреждения. Подлодка «U-505» подверглась внезапному нападению низко летящего самолета и спаслась лишь по счастливой случайности. Первая бомба попала прямо в кормовое 3,7-см орудие и взорвалась при контакте. Лодка получила серьезные повреждения, но самолет, летевший очень низко, после взрыва тоже рухнул в воду. Субмарине, которую больше никто не преследовал, удалось уйти, устранить самые серьезные повреждения и «дохромать» до базы в Бискайском заливе.
В конце октября результативность действий подлодок в районе восточнее Тринидада начала уменьшаться. Суда стали объединяться в конвои. Они шли с юга мимо Фритауна в Тринидад. В этих водах воздушное патрулирование было очень сильным, да и обнаружить конвои было трудно.
1 октября к Фритауну прибыла группа подлодок. Они расположились в двух секторах, граница между которыми проходила через сам Фритаун. В пределах своих секторов подводные лодки имели полную свободу действий и не мешали друг другу.
Первым делом нам следовало определить, как теперь организовано судоходство в этом морском районе. Руководствуясь предыдущим опытом, командование имело все основания надеяться, что работа здесь окажется весьма плодотворной. Капитан-лейтенант Кремер, командир «U-333», отлично показавший себя в американских водах, проник в пределах своего сектора почти к самому Фритауну, чтобы произвести разведку порядка движения транспорта. Во время этого весьма опасного мероприятия он заодно приобрел и совсем другой опыт, в очередной раз убедившись, сколь непредсказуема жизнь на субмарине. В его журнале боевых действий содержится следующая запись:
«6.10.42. 4.00. 70 миль к западу от Фритауна. Ночь темная, видимость плохая, дождь. Намерение – подойти как можно ближе к Фритауну. 5.26. Прошел изобату 100 саженей. Незадолго до 6.00 покинул мостик для проверки точности навигации и измерений глубин. Сразу после этого раздался крик: „Капитана на мостик!“ В 500 ярдах справа по борту увидел корвет, идущий на полной скорости прямо на нас. Срочное погружение в сложившихся обстоятельствах было невозможно – корвет протаранил бы нас во время выполнения маневра.
Когда я вышел на мостик, корвет как раз открыл огонь из палубных орудий. Я круто отвернул вправо и приказал прибавить скорости. На мостике все были ранены. Старший помощник был ранен в шею, я – в руку. Взрывной волной очередного снаряда нас сбросило внутрь боевой рубки, но мы сразу же вернулись на мостик. После повторного ранения старшего помощника я приказал ему спуститься вниз. Затем я отправил вниз всех раненых с мостика, помогая людям здоровой рукой.
Огонь с корвета продолжался. Предприняв очередной маневр, я с трудом избежал тарана. После этого я отдал приказ приготовиться покинуть корабль. Меня снова ранило, на этот раз в голову, да еще и сбросило в рубку. С трудом вернувшись на мостик, я получил осколок в грудь. Корвет повторял все движения подлодки, явно намереваясь идти на таран.
Я очень ослабел от потери крови, к тому же мог видеть только одним глазом – второй был залит кровью, возможно, поэтому и решился на отчаянный поступок – попробовать спасти лодку, скрывшись под водой. В тот момент, когда корвет вплотную приблизился для тарана, я приказал переложить руль до упора вправо и таким образом ушел от столкновения – последовало лишь легкое касание двух кораблей. На протяжении 1000 ярдов я двигался почти перпендикулярно курсу корвета, после чего приказал нырять. Корвет не смог быстро изменить курс и протаранить нас во время погружения. Возможно, его капитан посчитал, что наша лодка тонет, поскольку наш мостик больше всего напоминал решето, и вполне можно было предположить, что живых там не осталось. Лодка приняла много воды и легла на дно на глубине 300 футов.
Мы сумели остановить течи и частично откачать воду, затем продули танки и через некоторое время подняли лодку со дна. А с корвета тем временем сбрасывали глубинные бомбы.
Было еще темно, главный насос не работал, поэтому мы не смогли полностью откачать воду, пока были под водой. К тому же мы находились в постоянной опасности из-за глубинных бомб. Рассвет должен был наступить не раньше чем через три четверти часа, я решил воспользоваться этим, всплыть и попытаться уйти по поверхности. Корвет устремился в погоню, причем осветительные снаряды там явно не экономили».
Капитан и старший помощник получили тяжелые ранения. Подлодка была направлена в точку встречи с «U-107» (командир Гелхауз). На борту «U-107» находился один из будущих капитанов – молодой офицер, который, прежде чем получить под командование собственный корабль, вышел в боевой поход под руководством опытного командира. Именно он принял командование «U-333» и благополучно привел подлодку на базу.
Результаты, достигнутые к тому времени в районе Фритауна, были далеки от ожидаемых. 31 октября 1942 года я записал в своем боевом дневнике:
«Самое удивительное заключается в том, что мы получили множество сообщений от наших агентов, утверждавших, будто поток судов с войсками и грузами в направлении Фритауна весьма и весьма напряженный, так же как и в Ливию после ее оккупации Соединенными Штатами. Полагаю, что англичане наконец сумели организовать фритаунский поток в конвои – они непременно должны были это сделать после понесенных в июле 1942 года потерь. Задача установления контакта с конвоями в районе Фритауна стала чрезвычайно тяжелой из-за постоянного присутствия морских и воздушных патрулей. А если к тому же учесть мелководье и по большей части совершенно спокойное море, понятно, почему подводные лодки не имели возможности приблизиться к порту».
Сейчас я пришел к выводу, что сообщения наших агентов основывались на дезинформации, активно распространяемой союзниками с целью отвлечь наше внимание от североафриканских операций. Должен признать, им это удалось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
