пару с энергичным поверенным. Мой дражайший супруг прекрасно справлялся с дрессировкой домашних драконов. Даже специальная инструкция не требовалась. Видимо, все исходило от души и от хваленого характера, которым он и был знаменит в королевстве.
Между тем, пока я соображала, как избежать явления леди в кабинете мирового судьи, он вытащил из кармана знакомое кольцо. В сердцах возвращенный подарок вспыхнул, рассыпавшись бриллиантовым блеском.
— Позволите? — Филипп протянул раскрытую ладонь.
— Ты таскал кольцо в кармане пальто? — тихонечко спросила я, следя за тем, как драгоценность легко скользит на мой палец. — Твоя матушка упала бы в обморок.
— Но ты же его отправила почтовой шкатулкой, — усмехнулся он.
— Туше, — сдалась я.
Кабинет оказался монументальным с высоким потолком, длинный, как рукав, и с большими окнами. Судья тоже выглядел монументальным. Он восседал во главе полированного стола и отчаянно скучал.
При первом же взгляде стало ясно, что Вилсон в большой беде. Напротив него собралось трио из поверенного семьи Торнов и двух его помощников, обложенных бумагами. Бывший секретарь, похоже, только для вида что-то черкал в блокноте. Перед ним была раскрыта папка с копией брачного договора. Я сразу узнала этот многостраничный грозный документ, который осенью изучила от корки до корки.
Вообще, я слабо представляла, как мы заявим всему честному собранию, что собрались-то они напрасно. Скажем хором, держась за руки? В этом случае нас обоих примут за милых дурочек.
При виде меня (или господина Торна?) мужчины поднялись. Филипп со всеми сдержанно поздоровался и поблагодарил за встречу. Я полагала, что сейчас мы перейдем к самому главному, а потом быстренько отчалим домой, но случилось незапланированное паскудство! Нас разделили.
Я уселась рядом с всполошенным Вилсоном, а Филипп устроился между помощниками стряпчего, словно мы действительно собирались разводиться и только ждали, когда судья подпишет документы.
— Тереза, что вы тут делаете? — зашептал Вилсон, отгородившись от стороны противников ладонью.
— Приехала вместе с Филиппом, — пояснила я, глянув на мужа, который тоже что-то тихо говорил стряпчему.
Судья, между тем, широко зевнул и, в последний момент спохватившись, прикрыл рот.
— Вилсон, у меня две новости. Вам с какой лучше начать? — тихо спросила я.
— Давайте с хорошей, — решительно кивнул он. — Вы договорились полюбовно?
— Можно сказать и так, — согласилась я. — Развода не будет.
— Святые заступники, — искренне испугался он. — А какая же тогда плохая новость?
— У меня есть подозрение, что опровержение в «Вестник» придется оплачивать из вашего гонорара.
— Господин судья, я резко против! — вдруг вскочил Вилсон. — На мою клиентку надавили!
В кабинете возникла ошеломленная тишина. На нас скрестились изумленные взгляды. Судья страшно обрадовался, что произошло хоть что-то веселое, и даже придвинулся к столу.
— Вилсон, что вы несете? — смущенно пробормотала я сквозь зубы и дернула поверенного за рукав, призывая пристроить зад обратно на стул. — Мы с Филиппом просто помирились.
— Эта женщина, — Вилсон указал на меня, — хочет быть разведенной немедленно.
— Вилсон, остановитесь, — вкрадчиво произнес Филипп с теми самыми интонациями, от которых хотелось каяться даже в грехах, совершенных соседом. — Мы с леди Торн пришли к мирному соглашению. Так ведь, леди Торн?
Я почувствовала, как губы сами собой расплываются в предвкушающей улыбке, и протянула:
— Все верно.
— Что он вам пообещал, Тереза, если вы резко передумали разводиться? — простонал Вилсон.
— Открыть питомник вымирающих магических тварей имени Филиппа Торна, — начала я перечислять, и поверенный этого самого Филиппа Торна подавился воздухом. — Создать фонд имени Филиппа Торна.
— Для сохранения этих ваших тварей? — усмехнулся муж.
— Для разных добрых дел
— И, должно быть, выпустить на волю всех выведенных в неволе драконов на фермах? — с иронией подсказал он возвышенную, но разорительную для нашей семьи идею.
— Драконы прекрасно живут на фермах, — отказалась я.
— Господин судья, это не повод менять жизненные планы! — воскликнул Вилсон. — Отсудим компенсацию, и вы, Тереза, откроете притон… притомник… питомник!
Мгновением позже под действием невидимой магической силы брачный договор взорвался мелкими клочками. В разные стороны разлетелись обрывки страниц, в воздухе словно закружили крупные хлопья снега. Они усеивали пол и стол. Мировой судья с азартом отряхнул от обрывков договора пиджак.
— Надеюсь, теперь яснее, что развода действительно не будет, — прокомментировал мой муж.
Сквозь бумажно-снежную пелену мы с Филиппом смотрели друг на друга. Мне хотелось смеяться.
— Вы уничтожили оригинал, — тихо заметил стряпчий.
— Я знаю, — невозмутимо отозвался он. — Зачем нам договор? Мы с леди Торн планируем жить долго и счастливо. Вместе…
— Но если надумаете развестись, то, пожалуйста, позовите другого судью, — чисто по-человечески попросил судья.
— И другого законника, — буркнул Вилсон.
На следующий день на третьей полосе «Вестника» появилась статья. Репортер уверял читающую публику, что произошла страшная ошибка, и супруги Торны вообще-то не разводятся. И знаете? Мне кажется, эта была самая достойная новость в нашем королевстве за последние пару лет.
Эпилог
Особняк блестел от чистоты. Слуги находились в полуобморочном состоянии. Повар тоже хотел бы упасть в обморок, но держался и с перерывами на успокоительные капли гонял по кухне помощниц. Мы с мужем не нервничали, хотя не каждый день к нам с неофициальным визитом приезжала ее величество. Королева пожелала сделать взнос в благотворительный фонд имени Торнов (по совету его величества, благословите святые заступники этого замечательного человека). Событие века, достойное первой полосы «Вестника»!
Когда Филипп Торн-младший, десятилетний маг в седьмом поколении, демонстрируя свои лучшие манеры, осторожно постучался в двери и протиснулся бочком в туалетную комнату, у меня выпала из рук сережка. Я глянула на сына сквозь зеркало и мрачно покачала головой, мол, не смей говорить, что тебе очень жаль. Не сегодня! Твоя мать месяц готовилась к этому вечеру! Твой отец купил новый смокинг и уже готов изображать гостеприимного хозяина. Ты просто не можешь сказать, что тебе жаль…
— И все-таки мне очень жаль, — правильно расшифровав мой взгляд, вздохнул сын и опустил кудрявую темноволосую голову. — Он сбежал из моей спальни.
— Кто? — окончательно убедившись, что случилась большая беда, нараспев выдохнула я.
— Дракон.
— Какой еще дракон?! — Я резко крутанулась на пуфике, чтобы посмотреть в лицо маленького хулигана, так сказать, со всем положенным укором.
