Наряду с этим между контрольной группой 1 и экспериментальной группой выявились различия по всем трем уровням тревожности: низкой (φ=3,5 при α=0), умеренной (φ=1,89 при α=0,03) и высокой (φ=4,48 при α=0). Оказалось, что для людей с нарушениями зрения характерен высокий уровень личностной тревожности, что не фальсифицировало выдвинутую гипотезу.
Для проверки второй гипотезы О. В. Кузнецовой были проведены сравнения двух контрольных и экспериментальной группы по направленности и типам реакций на фрустрацию. Сравнение данных не выявило различий между испытуемыми со слабой и сильной степенью нарушения зрения по направленности реакции. Статистиче ски значимые различия между испытуемыми контрольной группы 1 и экспериментальной группы были получены по всем показателям: по экстрапунитивности (φ=2,8 при α=0), интропунитивности (φ=1,9 при α=0,02) и импунитивности (φ=1,6 при α=0,05). Показано, что юноши/девушки со значительными нарушениями зрения значимо реже прибегают к экстрапунитивным реакциям, но чаще демонстрируют интро– и импунитивную направленность реакций.
Таблица 7.2Количество (%) испытуемых с экстра-, интро– и импунитивными реакциями в сочетании с типом реакции на фрустрацию в экспериментальной и двух контрольных группах
Примечание. К1 и К2 – контрольные группы; Э – экспериментальная группа; 1 – тип реакции с фиксацией на препятствии; 2 – тип реакции с фиксацией на самозащите; 3 – тип реакции с фиксацией на удовлетворении потребности.
Сравнение двух контрольных групп показало, что профили реакций у испытуемых обеих групп почти идентичны. Наблюдается крайне высокий уровень экстрапунитивности в сочетании с фиксацией на удовлетворении потребности. Отсутствие таких типов реакций, как самозащита и фиксация на препятствии, показывает, что в реакциях испытуемых контрольных групп видны явные установки на доминирование, активность и стремление управлять другими людьми. Идентичность реакций испытуемых групп контроля прослеживается не только по экстрапунитивным реакциям, но и по интро– и импунитивным реакциям в сочетании с такими типами реакций, как фиксация на самозащите и фиксация на удовлетворении потребности.
Различия наблюдаются только по реакции, связанной с фиксацией на препятствии. В отличие от юношей/девушек с нормальным зрением испытуемые со слабой степенью нарушения зрения (К2) застревают на проблеме, выражая свою реакцию в виде ее отрицания или в форме инвертированного к ней отношения. В последнем случае трудная ситуация интерпретируется как благо. Эта тенденция усиливается в экспериментальной группе, в которой, однако, наибольший вес приходится не на отрицание проблемы, а, наоборот, на подчеркивание степени ее трудности.
О. В. Кузнецовой показано, что самые значительные различия наблюдаются между юношами/девушками с нормальным зрением (К1) и с нарушением зрения ниже 30 % (Э). Различия наблюдаются по всем типам реакций с экстрапунитивной направленностью: по фиксации на препятствии (φ=4,9 при α=0), фиксации на самозащите (φ=3,5 при α=0) и фиксации на удовлетворении потребности (φ=6,1 при α=0), причем в экспериментальной группе типы реакций разнообразнее. Интропунитивные реакции различаются по фиксации на препятствии (φ=3,5 при α=0) и фиксации на самозащите (φ=2,6 при α=0), различий по фиксации на удовлетворении потребности не наблюдается (φ=1,3 при α=0,09). Импунитивные реакции различаются по фиксации на самозащите (φ=5,6 при α=0) и фиксации на удовлетворении потребности (φ=7,2 при α=0), различий по фиксации на препятствии не выявлено.
При сравнении трех групп испытуемых оказалось, что обе контрольные группы практически не отличаются друг от друга, при этом различия между контрольной группой испытуемых с нормальным зрением и экспериментальной группой максимально велики. Сходство испытуемых с разной степенью нарушения зрения (К2 и Э) наблюдается по всем типам реакций с интропунитивной направленностью. По остальным показателям, т. е. по экстрапунитивным и импунитивным реакциям сходство между испытуемыми этих двух групп не выявлено.
Вторая гипотеза о том, что компенсация физической слабости проявляется в развитии системы реакций на трудные ситуации, в частности на ситуации фрустрации, была подтверждена. Это подтверждение основывалось на том, что для экспериментальной группы свойственна система реакций на фрустрацию, характеризующаяся их вариативностью и разнообразием.
При обсуждении полученных результатов было решено остановиться на трех группах данных, а именно на показателях тревожности, реакциях на фрустрацию и адаптации.
Оказалось, что высокий уровень тревожности у людей с нарушениями зрения связан с повышенной чувствительностью к угрожающим ситуациям и не всегда адекватно отражает реально существующую опасность. Наличие такого чувства чаще всего связано с ощущением своей неумелости, причиной которого могут выступать как физические недостатки, так и психическая незрелость. В исследовании О. В. Кузнецовой основой внутреннего напряжения являлась недостаточность зрительного восприятия.
При обсуждении результатов было отмечено, что с целью адаптивного поведения в социуме личность использует приемы, позволяющие ей компенсировать недостающие или незрелые стратегии. Высокий уровень адаптации в группе юношей/девушек с нормальным зрением связан с низкой тревожностью и довольно однообразными реакциями на фрустрацию, среди которых значительное место занимают реакции с фиксацией на удовлетворении потребности (80 %).
Специфическая особенность экспериментальной группы проявилась в том, что статистически более низкие показатели по параметру «фиксация на удовлетворении потребности» компенсируется разнообразием типов направленности этой реакции. При сравнении поведения юношей/девушек с нормальным и нарушенным зрением было обнаружено, что первые стремятся к лидерству, руководству, предпочитают авторитарные стратегии. Именно поэтому в ситуациях, которые требуют умения терпеливо ждать, у них наблюдаются трудности. Вторые – стремятся к развитию разнообразных тактик, которое проявляется в вариативности направленности и типов реакций. Результаты показали, что снижение объема реакций с фиксацией на удовлетворении потребности с экстрапунитивной направленностью компенсируется значительным повышением аналогичных реакций с импунитивной направленностью. Иными словами, амбициозные установки контрольной группы частично заменяются стратегиями разумного выжидания, оцениваемыми в литературе как адаптивные приемы совладания с трудностями.
Один из наиболее интересных результатов, полученных в исследовании О. В. Кузнецовой, состоял в том, что вторая контрольная группа (девушки/юноши с нарушениями зрения не ниже 60 %) занимает маргинальное положение. По показателям тревожности она идентична экспериментальной группе, а по реакциям на фрустрацию близка к юношам/девушкам с нормальным зрением. Учитывая это, автор подчеркнул, что высокий уровень тревожности в этой группе следует расценивать как показатель субъективной оценки напряжения, связанного с физическим недостатком, а линейный характер связи тревожности с адаптацией и типами реакций на фрустрацию – как показатели компенсации этого недостатка. Неоднозначность полученных данных, как было отмечено О. В. Кузнецовой, может указывать на слабо развитые компенсаторные возможности людей с незначительным снижением функции зрения, с недооценкой необходимости такой компенсации.
В диссертационном исследовании А. К. Рубченко проводился сопоставительный анализ отношения юношей и девушек к себе и к родителям при наличии или отсутствии ранней семейной депривации. В частности, в совместной статье (Рубченко, Харламенкова, 2006) обсуждается проблема отцовского влияния на отношение юноши/девушки к себе в процессе взросления. Опираясь на работы зарубежных и отечественных исследователей, авторы отмечают, что тесный контакт ребенка с отцом способствует созданию стабильной ролевой модели, которая в последующие годы жизни структурирует систему межличностных отношений; роль отца состоит в поддержке и стимуляции сепарационных процессов между сыном и матерью и идентификационных процессов между дочерью и матерью. Кроме того, отец (так же как и мать) играет важную роль в формировании позитивного отношения ребенка к себе, а значит в целом эмпатийного отношения к другим людям. Отношение к своему «Я» играет важнейшую роль в формировании целостной личности. Представления человека о самом себе как в детском, так и во взрослом периоде жизни, должны быть согласованными и не противоречить друг другу. Отсутствие такой согласованности ведет к фрагментации личности и к спутанности ролей.
В исследовании, проведенном А. К. Рубченко, анализировалось отношение юношей и девушек, переживших разлуку с отцом, к себе и их отношение к отцу.
