столетия Перпетуя и Фелицитата или, как минимум, их деяния свидетельствуют о том же самом своеобразном характере их общины, которая, будучи отрезана от Церкви несколькими годами позже, быстро выродилась в ересь. Подобный пример имеет место и в случае с донатистами. Они придерживались учения о Крещении, сходного с таковым у Святого Киприана. «Винсент Леринский, — сообщает Гиббон, ссылаясь на замечания об этом сходстве у Тиллемона, — объяснил, почему донатисты вечно горят с дьяволом, тогда как Святой Киприан царствует на небесах с Иисусом Христом» [5]. И причина этого понятна, она заключается в том, как сообщает Тиллемон, «как Святой Августин часто говорил, что донатисты разорвали узы мира и братолюбия с Церковью, которые Святой Киприан сохранял так бережно» [6].
9
Это образцы того сырого материала, как его можно было бы назвать, найденные и у отдельных Отцов в границах Церкви, и у еретиков вне ее; Церковь имела силу, благодаря преемственности и твердости своих принципов, обращать все к своей собственной пользе. Она единственная смогла отвергнуть злое без принесения в жертву доброго, и удержала вместе вещи, которые, в целом, в других школах несовместимы. Гностические или платонические тексты основаны на инспирированной теологии Святого Иоанна; создатели платонического Унитаризма копируют доктрину божественности нашего Господа; Гиббон — идею Воплощения у гностиков. Гностики также, по-видимому, сначала систематически осмыслили проблемы Веры; а сам термин «гностик» ввел Климент, чтобы обозначить совершенного христианина. И хотя аскеты существовали с самого начала, понятие религии выше, чем Христианство для простого народа, было впервые выдвинуто гностиками, монтанистами, новатианами и манихеями. И пока пророки монтанистов служили прототипом Докторов Церкви, их мнимое вдохновение стало прототипом непогрешимости Церкви, их откровения — предвидением ее развития, а сам ересиарх — уродливым предвидением Святого Франциска; в Новатианстве мы можем увидеть стремление к характеру таких сосудов благодати, как Святой Бенедикт или Святой Бруно. А вот попытка савеллиан завершить провозглашение тайны Святой Троицы не удалось: Савелианство стало ересью; благодать не могла быть ограничена; ход мыслей нельзя было форсировать; в конце концов, это было реализовано в истинном унитаризме Святого Августина.
10
Вероучение как бы фильтруется через различные умы, начиная с авторов, имеющих небольшой авторитет в Церкви, и заканчивая формулировками ее Докторов. Ориген, Тертуллиан, даже Евсевий и Учителя Антиохии предоставили материалы, на основании которых Отцы разработали комментарии или трактаты. Святой Григорий Назианзин и Святой Василий классифицировали богословские принципы Оригена; Святой Хиларий и Святой Амвросий оба обязаны одному и тому же великому автору своими толкованиями Священного Писания; Святой Амвросий, к тому же, опирался в своем комментарии на Евангелие от Луки на Евсевия, а в некоторых из своих трактатов — на Филона Александрийского; Святой Киприан назвал Тертуллиана своим учителем, и следы Тертуллиана, его почти еретических трактатов, могут быть обнаружены в наиболее совершенных сентенциях Святого Льва. Школа Антиохии, несмотря на еретический изъян различных своих Учителей, сформировала гений Святого Иоанна Златоуста. А апокрифические евангелия внесли большой вклад в благочестие и назидание вселенских христиан [7].
Глубокие размышления, которые, по-видимому, были свойственны Отцам Церкви по вопросам доктрины, бурные споры, но ясные определения Соборов, нерешительность Римских Пап, — все это, по крайней мере, когда это рассматривается вместе, есть различные части и признаки одного процесса. Богословие Церкви — не случайная комбинация различных мнений, но прилежная, терпеливая разработка одной доктрины из многих материалов. Поведение Римских Пап, Соборов, Отцов свидетельствует о медленном, болезненном, заботливом принятии новых истин в существующее тело Веры. Святой Афанасий, Святой Августин, Святой Лев повторяют в своих трудах одни и те же богословские утверждения; в противоположность, у неортодоксального Тертуллиана работы «показывают необычное изобилие ума в том, что он очень мало повторяется, т. е. мало возвращается к излюбленным мыслям, как это зачастую случается даже с великим Святым Августином» [8].
11
Здесь мы видим разницу между оригинальностью ума и даром и призванием Доктора Церкви; только что упомянутые Отцы тщательно исправляли свои взгляды, основываясь на том, что они преподавали, охватывая идею более и более плотно, рассматривая ее с различных сторон, взвешивая свои собственные отдельные утверждения. И поэтому, если даже в некоторых вопросах они оставались несведущими, следующее поколение Учителей завершало их работу, ибо непрерывно продолжался один и тот же неутомимый кропотливый процесс мышления. Святой Григорий Нисский заканчивает исследования Святого Афанасия, Святой Лев сохраняет полемические утверждения Святого Кирилла. Климент, возможно, предполагает существование Чистилища, но пока стремится считать всякое наказание очистительным; Святой Киприан, возможно, предполагает неосвященный статус еретиков, однако, включают в свое учение только отрицание их Крещения; Святой Ипполит, возможно, верит в личностное существование Слова в вечности, но пока беспорядочно говорит о вечности Его Сыновства; Антиохийский Собор отверг Homoüsion[279], а Никейский Собор утвердил; Святой Хиларий, возможно, верит в Чистилище, хотя ограничивается Судным Днем; Святой Афанасий и другие Отцы могут рассматривать с почти сверхъестественной точностью доктрину Воплощения Христа, но при этом, оставлять без внимания рассмотрение Его человеческой природы; Афанасьевский Символ веры может допускать рассмотрение духа и тела, а более поздние Отцы могут отвергать это; Святой Августин может сначала быть против применения усилий в религии, а затем соглашается с этим. Молитвы за усопших праведников могут быть найдены в ранних литургиях, пока еще неясные, они перечисляли Благословенную Деву и Мучеников в одном ряду с несовершенным христианином, чьи грехи были пока еще не искуплены; но в дальнейшем можно было сохранить то, что было точным, и восполнить то, что было неполным. Аристотель может быть осуждаем некоторыми ранними Отцами, однако же, его язык будет использован для богословских определений впоследствии. И в различных вопросах Святой Исидор и другие могли с подозрением относиться к украшению церквей, но Святой Павлин и Святая Елена поддерживали это. И поэтому мы подробно останавливаемся на служении благодати и истины, позволяя вероучению Церкви развиваться и расти без риска искажения.
§ 2. Ассимилирующая Сила Священной Благодати
1
Воистину, в Евангелии есть определенная сила или благодать, которая изменяет качество доктрин, мнений, обычаев, действий и личных характеров, когда они соединяются с ним, и делает их правильными и приемлемыми для его Божественного Автора, тогда как перед тем они были либо заражены злом, либо, в лучшем случае, были лишь тенями истины. Это тот самый принцип, о котором я говорил выше и который я назвал Священным. «Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле»[280], — это провозглашение принципа. Или есть такая формулировка его от Апостола язычников: «Итак, кто во Христе, [тот] новая тварь; древнее прошло,
