* * *
Полсон взглянул на часы – восьмой час, то есть азиатские рынки открылись, а Lehman до сих пор не подал заявление о банкротстве.
– Кокс с ними говорил? – рявкнул он на начальника по персоналу Джима Уилкинсона.
Уилкинсон ответил, что пытался заставить Кокса позвонить Lehman, но тот сопротивлялся.
– Он ничего не сделал, – отмахнулся Уилкинсон. – Я пошел туда и повторил то, что вы сказали, а он как будто впал в ступор. Как чертов олень в свете фар.
Полсон изначально не слишком ценил Кокса. Полсон поручил ему координацию подачи Lehman иска о банкротстве. «Этот парень бесполезен», – сказал он и направился к временному офису Кокса.
– Какого черта вы делаете? – заорал Полсон, ворвавшись в кабинет и захлопнув дверь. – Почему вы им не позвонили?
Кокс, которому явно было некомфортно использовать положение в правительстве, чтобы заставить компанию объявить о банкротстве, сказал, что ему не кажется уместным делать такой звонок.
– Вы, ребята, как банда, которая не умеет стрелять! – ревел Полсон. – Это ваша гребаная работа. Звоните!
* * *
Совет Lehman уже начался, когда прибыли юристы по банкротствам из Weil Gotshal, волоча набитые документами чемоданы на колесах. МакДейд еле слышно дал собравшимся подробный отчет о том, что произошло в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Он отвечал на вопросы, когда пришла помощница Фулда и протянула боссу листок. По мере чтения МакДейд буквально стек на кресло.
– Погодите минуту… Извините, Барт, – выпалил он. – Звонит Крис Кокс, и он хочет к нам обратиться.
Удивленные члены совета директоров уставились друг на друга. Никто не мог припомнить время, когда председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам обращался с просьбой выступить перед корпоративным советом директоров. Кто-то даже выразил сомнение, что они должны ответить, но его не услышали. Что им было терять? Юристы лишь предупредили, что на вопросы должны отвечать только сами директора.
Фулд наклонился к микрофону и устало сказал: «Да, Крис, это Дик Фулд. Мы получили ваше сообщение, и… совет заседает, все здесь, директора и адвокаты».
Банкротство Lehman, наигранно сухо, словно читая по бумажке, сказал Кокс, поможет успокоить рынок. Это было бы в интересах народа, сказал он. Затем он представил Тома Бакстера, главного юрисконсульта Федрезерва Нью-Йорка, который рассказал, что директора Федрезерва и SEC пришли к соглашению: Lehman должен объявить о банкротстве.
Один из независимых директоров Lehman Томас Крукшенк, который провел нефтяную компанию Halliburton[568] через кризис 1980-х перед «помазанием» Дика Чейни в качестве его преемника на посту генерального директора, заговорил первым.
– Почему для Lehman так важно обанкротиться? – спросил он обиженным тоном.
Кокс повторил, что рынки в смятении и что правительство в курсе. Последовали вариации того же вопроса, но Кокс и Бакстер не изменили ответов. Директора становились все более разочарованными неопределенностью этих ответов.
– Поправьте меня, если я неправильно понимаю. Вы приказываете нам обанкротить Lehman? – наконец спросил Крукшенк.
На другом конце провода воцарилась молчание. А потом Кокс сказал: «Дайте нам несколько минут, и мы перезвоним».
После того как один из адвокатов отключил звук, директора Lehman, перекрикивая друг друга, стали задавать вопросы. SEC приказывает подать на банкротство? Или Федрезерв? Что, черт возьми, происходит? Насколько всем было известно, правительство никогда не приказывало частной фирме объявить о банкротстве, по сути, вывешивая на дверях вывеску «Ухожу из бизнеса».
Через десять минут Кокс, откашлявшись, возобновил связь. «Решение о банкротстве должен принять совет компании. Это не решение правительства, – заявил он тем же холодным тоном. – Но мы уверены, что в ходе предыдущих совещаний с Федрезервом предпочтения правительства стали совершенно ясными…»
– То есть на самом деле приказа нет? – прервал его Джон Эйкерс, бывший исполнительный директор IBM.
– Вы не услышите больше того, что уже услышали, – ответил Кокс и закончил разговор.
Директора ошарашенно переглядывались, а Фулд сидел, закрыв лицо руками.
Том Руссо, главный сотрудник по правовым вопросам Lehman, встал и изложил обязанности совета по закону о ценных бумагах. Пока он говорил, некоторые директора перешептывались. Банкротство представлялось неизбежным. Подавать ли сейчас? Или на следующей неделе?
Все знали, что у правительства было много рычагов. Если они не сделают то, что хотел Кокс, то какими могут быть последствия? Федрезерв, согласившись дать деньги брокерско-дилерскому подразделению Lehman, чтобы позволить ему финансировать торги, мог так же легко закрыть кредитную линию и принудить Lehman к ликвидации. Поступило предложение голосовать о подаче на банкротство.
Генри Кауфман, 81-летний бывший экономист Salomon Brothers, который возглавлял комитет по риск-менеджменту Lehman, привстал, чтобы говорить. Прозванный «доктор Doom»[569] за мрачные прогнозы в 1970-е, Кауфман раскритиковал Федрезерв в начале этого года, обвинив центральный банк в «обеспечении лишь видимости контроля[570] над деятельностью коммерческих банков». Теперь он снова прицелился в правительство за подталкивание Lehman к банкротству.
– Это день позора! Как правительство могло позволить такому случиться? – гремел Кауфман. – Где были регуляторы? – Он продолжал еще минут пять без остановки, и, когда наконец снова сел в кресло, другие директора, потупившись, молчали.
Ближе к полуночи решение объявить о банкротстве было поставлено на голосование и принято. У некоторых слезы стояли в глазах. А Фулд сказал: «Думаю, это прощание».
– О нет, – усмехнулась Лори Файф, один из юристов по банкротству. – Вы никуда не пойдете. Совет директоров будет играть ключевую роль в будущем.
– Вы будете решать, что делать с этими активами. Так что это не прощание. Мы еще увидимся, – уточнил Миллер.
Минуту Фулд ошеломленно смотрел на юристов. «Да неужели?» – сказал он тихо, а затем один медленно вышел из комнаты.
* * *
Уоррен Баффет, только что вернувшийся в Омаху из Эдмонтона, узнал о готовящемся банкротстве Lehman еще до того, как добрался до Happy Hollow Country Club для позднего ужина с сооснователем Google Сергеем Брином и его женой Энн.
– Вы, возможно, сэкономили мне много денег, – сказал он Бринам со смехом. – Если бы я не попал сюда вовремя, я бы что-нибудь купил.
* * *
Мэр Майкл Блумберг[571], поговорив по телефону с Полсоном, из дома позвонил Кевину Шики, своему заместителю по связям с государственными органами. «Думаю, мы должны отменить нашу поездку в Калифорнию», – сказал он Шики, который уже упаковывал чемоданы для разрекламированной встречи с губернатором Арнольдом Шварценеггером, что планировалась нескольких месяцев.
– Завтра может наступить конец света, – оченеь серьезно объяснил Блумберг.
– Вы действительно хотите быть в этот момент в Нью-Йорке? – невозмутимо уточнил Шики.
* * *
Питер Г. Питерсон, один из основателей частной инвестиционной компании Blackstone Group и бывший в 1970-е, до увольнения Глюксмана, генеральным директором Lehman, смотрел телевизор вместе с женой Джоан Ганц Куни, когда зазвонил телефон. Это был репортер New York Times, просивший прокомментировать события дня.
После минутной паузы Питерсон сказал: «Боже мой. Я в бизнесе 35 лет[572], и это – самые исключительные события, которые я когда-либо наблюдал».
* * *
В воскресенье вечером Кристиан Лоулесс, старший вице-президент ипотечных операций Lehman в Европе, из лондонского офиса отправил клиентам по электронной почте окончательное прощание:
Слова не могут выразить печаль[573] по поводу того, что франшиза разрушена в течение последних нескольких недель, но я хотел бы заверить вас, что мы вновь появимся в той или иной форме, сильнее, чем были когда-либо.
* * *
В Wachtell Lipton ухмылялся Кен Льюис из Bank of America: «Ого!» Сделка с Merrill была заключена – оба совета ее одобрили, и Льюис ждал поздравлений.
Его веселило не заключение сделки. Бывший гендиректор Merrill Стэн О’Нил прислал по электронной почте сообщение для Херлихи, которое тот читал вслух: «Я глубоко сожалею о моей неспособности убедить совет Merrill год назад, – писал О’Нил, ссылаясь на секретные переговоры в сентябре прошлого года. – Хотя я и ожидаю отказа, я хотел бы дать несколько советов и рекомендаций Кену Льюису относительно Merrill».
