Хорошей вам ночи!
Рыжий и Зигги исчезли в момент речи Сав с пожеланием доброй ночи, а когда Джона, Торрен, Мэйбл и Сав уходят со сцены, их место занимает трибьют-группа восьмидесятых «Бифф МакФлай».
— Никогда не думала, что мы скажем это, но нас открывали Сав Лавлесс и «Бессердечный город», — шутит солистка.
Зрители хлопают, и Бринн толкает меня в бок.
— Папа, твой телефон. У тебя сообщение.
Я беру у нее сотовый и читаю.
Саванна: Встретимся у меня дома.
Я: Касается нас всех?
Всплывают пузыри набора текста, затем исчезают, а затем снова появляются.
Саванна: Если Шэрон хочет, может тоже прийти.
Я: Хорошо.
— Пошли к грузовику, — перекрикивая музыку, кричу я Бринн и Шэрон.
Они кивают и поворачиваются, следуя за мной.
Когда мы подъезжаем к арендованному дому Сав, расположенному в нескольких кварталах от центра города, Рыжий уже ждет у ворот. Он впускает нас и жестом приглашает припарковаться в гараже. Шэрон нервно заламывает руки, но когда я спрашиваю ее, не хочет ли она уйти, отрицательно качает головой.
Прошло уже два часа, как Бринн должна была лечь спать, но по тому, насколько ее переполняет энергия, этого не скажешь. Однако спать она будет без задних ног. Это я точно знаю.
— Привет, ребята, — говорит Сав, когда мы следуем за Рыжим в дом. Сначала Бринн, потом Шэрон, потом я.
Сав опирается на кухонный островок, рядом с ней лежит открытая записная книжка, а Джона, Мэйбл и Торрен окружают ее. Выглядит она счастливой. Все они, кроме Джонов. Он выглядит… опустошенным. Усталым.
Бринн делает несколько шагов к Саванне, а затем — бац! — ее сбивает Зигги. Саванна издает похожий на стон смех, а Бринн хихикает. Это не собака, а ходячая угроза.
— Боже, Зигги, — говорит Мэйбл. — Сав, тебе нужно вернуть эту шавку в школу послушания.
— Ее выгнали оттуда в первый раз, — заявляет Торрен. — Выгонят и в следующий.
Сав пожимает плечами.
— Она все равно делает то, что хочет. — Она смотрит на Рыжего и подмигивает. — Как и ее мамочка.
— Бедовая, — говорит Рыжий, и Сав смеется.
— Обломщик веселья.
Джона наклоняется и отталкивает Зигги от Бринн, затем хватает ее за обе руки и поднимает на ноги. Рот Бринн широко открыт, глаза размером с гребаные блюдца. Она поражена звездой.
— Спасибо, — шепчет она.
Джона улыбается, кивает, затем молча падает на диван. Когда я перевожу взгляд на Саванну, та смотрит на него, нахмурив брови. Затем обращает внимание на Торрена, и тот пожимает плечами. Она беспокоится о Джоне. Судя по виду Мэйбл и Торрена, они тоже.
— Это та самая книжка, — говорит Бринн, нарушая напряженную тишину. — С текстами песен?
Сав со смехом отодвигает записную книжку за спину.
— Она самая. И, нет, ты ее не увидишь, так что даже не спрашивай.
Бринн поджимает губы, и Мэйбл толкает ее в плечо.
— Она даже нам не дает в нее заглянуть, малышка. Не переживай.
— Вот, дерьмо! Я забыла вас всех представить, — внезапно спохватывается Сав. — Ребята, возможно, вы помните Леви, а это Босс, а это… это Шэрон. Моя, эм, мама.
Саванна морщится при этом слове, но быстро приходит в себя, и я чувствую дискомфорт, исходящий от Шэрон. Она неловко машет всем рукой. К счастью, Рыжий отвлекает внимание вопросом, адресованным Бринн.
— Какое сегодня слово, Босс?
Бринн тут же усмехается.
— Гамма. Существительное. Последовательный ряд каких-либо однородных, но отличающихся друг от друга явлений.
С дивана доносится голос Джоны.
— «Бессердечный город» прошел через гамму заголовков желтой прессы: от похвалы до презрения.
— Пять с плюсом, Джона. Молодец!
Бринн лучезарно улыбается гитаристу, и он показывает ей большой палец, не отрывая взгляда от книги, которую листает на журнальном столике. Это не тот Джона, которого я помню по Майами, и я не могу не задаться вопросом: через какую хрень вела его дорога к славе. Что бы это ни было, оно изменило его, и, похоже, не в лучшую сторону.
— Я подумала, что мы могли бы потусить на крыше, — предлагает Сав, снова привлекая к себе мое внимание. — Можем поджемовать на акустике. И пусть Босс покажет вам, чему она уже научилась.
— Я почти выучила «I Wanna Be There». G, C, D, G (прим.: речь идет о композиции «I Wanna Be There» Blessid Union Of Souls и ее начальных аккордах).
— Слышал, ты отлично справляешься, — вставляет Торрен, и Бринн улыбается ему.
Я прочищаю горло, глядя на него, и когда он переводит взгляд на меня, убеждаюсь, что мое лицо выражает угрозу. Не трогай то, что принадлежит мне.
Когда все направляются на крышу, я отступаю, преграждая Торрену путь. Минуту мы просто смотрим друг на друга, и когда он открывает рот, чтобы заговорить, я поднимаю руку, останавливая его. Когда я говорю, мой голос низкий и спокойный.
— Что бы ни происходило между тобой и Саванной — этот рекламный трюк с помолвкой, прикосновения и любые безответные чувства с твоей стороны, — давай проясним следующее. Она не твоя. Она никогда не была твоей. Избавься от фантазий. Перестань смотреть на нее так, будто она твоя навечно. Она никогда не будет твоей.
Он пристально глядит на меня. Вижу, как у него чуть челюсть не трескается от того, как сильно он, должно быть, стискивает зубы.
— Значит, ты думаешь, она твоя?
— Я это знаю. Как и ты. Но если хочешь выяснить это, милости прошу. — Я ухмыляюсь. — Я был бы, наверное, не прочь понаблюдать за твоим унижением, и я давненько не разбивал костяшки пальцев о чью-нибудь физиономию. Мне даже немного не хватает этого.
Торрен фыркает и качает головой.
— Ты понятия не имеешь, во что с ней ввязываешься.
Мои плечи напрягаются, и я стискиваю зубы. Это не оскорбление и не угроза. Это сказано благоговейно, что еще хуже. Он искренне думает, что влюблен в нее. Я ему сочувствую. Почти.
Подойдя ближе, я склоняю голову набок, изучая его лицо.
— Ты провел с ней почти десять лет, но она все равно моя. Ее кольцо? Это просто металлолом. Почему? Потому что я точно знаю, во что ввязываюсь с ней. Я — единственный, кто это знал.
Отступаю на шаг, и черты моего лица смягчаются.
— Ты думаешь, что любишь ее. Отлично. Я понимаю. Но скажу тебе это лишь раз. Переживи это. Дважды повторять не буду.
Без лишних слов поворачиваюсь и поднимаюсь на крышу. При виде меня Саванна вопросительно вскидывает бровь, и я подмигиваю, а затем сажусь на шезлонг рядом с Бриннли. Десять минут спустя появляется Торрен, и я не упускаю того, как
