Так нетерпелива.
Я хочу заявить на нее права. Черт возьми, владеть ею. Хочу, чтобы для нее существовал только я.
Я всегда чувствовал это собственническое отношение к Саванне. Никакой другой женщины. Она — моя единственная.
Саванна стонет, прижимаясь ко мне, и я раздвигаю коленом ее ноги, расставляя их шире. Провожу членом между ее ног, раз, другой, пока она не льнет ко мне в мольбе, чтобы головка вошла в ее влажную, опухшую киску.
— На колени на шезлонг. Держи ноги шире.
Мой приказ резок и груб, и я вижу, как мурашки покрывают обнаженную кожу ее спины.
Она очень старается выполнить то, что ей приказано, и я провожу рукой по ее позвоночнику, прежде чем слегка надавить между лопаток, нагибая ее, и она упирается предплечьями в спинку шезлонга. От резких вдохов ее спина поднимается и опускается почти неистово.
— Прижмись ко мне задницей, Саванна. Да, вот так. Сильнее прижимайся к моему члену.
Она охотно выполняет, и я хватаю ее за бедра, стискивая зубы, чтобы не торопиться. Чтобы не взять ее жестко и быстро.
— Бл*ть, Сав. Кто знал, что ты можешь быть такой послушной?
Она фыркает.
— Я не проклятая собака.
Я шлепаю ее по заднице, затем прижимаюсь к ней, наблюдая, как мой член скользит вверх и вниз между ее ягодицами. Чертовски эротично командовать ею вот так. Владеть ее телом, будто оно мое.
— Думаю, я смогу приручить эту негодницу. Думаю, что смогу вые*ать из тебя твою дурь.
Она рычит, но сильнее толкается в меня.
— Тогда перестань трепаться и действуй.
Гнев и нетерпение в ее голосе воспламеняют, и я снова шлепаю ее по заднице. Гортанный стон говорит мне, что она насквозь промокла.
— Презерватива нет, — говорю я.
Это скорее вопрос, чем предупреждение.
— Плевать. Трахни меня так. Кожа к коже.
Я не медлю. Врезаюсь в ее киску до самого упора.
— Ох, бл*ть, — выдыхает она.
Я выхожу и снова врезаюсь, чтобы еще раз услышать ее стон. Она не разочаровывает.
— О, да. Боже, да.
Медленно выхожу, восторженно наблюдая, как мой член выскальзывает из ее киски, блестя от ее возбуждения, пока внутри не остается только головка, затем врезаюсь снова.
— Быстрее, — стонет она. — Быстрее.
Я снова шлепаю ее по заднице.
— С этим я не спешу, — говорю я и снова медленно выхожу, затем надавливаю на клитор, прежде чем врезаться в нее в третий раз.
Крик, который срывается с ее губ, восхищенный, и ему соответствует мой стон.
— Когда я с тобой закончу, хочу, чтобы ты была красной, опухшей и неспособной, нахрен, ходить. Хочешь быть рок-звездой? Так я тебя и оттрахаю по-звездному.
Глава 35
САВАННА
Леви двигается контролируемо и размеренно. Проникает глубоко, потирает клитор, пока я не устремляюсь ему навстречу. Заставляя трахать быстрее.
— Господи, Саванна. Бл*ть.
Он останавливается и позволяет мне трахать его, и мне так приятно взять на себя инициативу, пусть даже всего на несколько секунд. Я энергично насаживаюсь на его член, выбивая из него стоны. Сводя с ума. Сжимаюсь вокруг его члена, пока сама не оказываюсь на грани оргазма, но он крепко хватает меня за бедра и останавливает. Я рычу.
— Леви! — это практически ругань. — Хватит дразнить!
Он, черт возьми, усмехается, мрачно, коварно и утробно, такое чувство, что моим паинькой Леви овладел какой-то альфа-бог-секса, любящий ввернуть грязное словцо. Мне едва удается с этим справиться.
— Ты все получишь, когда будешь вести себя примерно.
Я испускаю разочарованный крик, и он снова врезается в меня, и мой крик переходит в стон.
— Бл*ть, вот так. Пожалуйста, Леви, вот так.
Я знаю, что выпрашиваю, но не останавливаюсь. Я встану на колени, только бы он продолжил в том же темпе и позволил мне кончить. Он не перестает толкаться, теперь быстрее, давая мне желаемое. То, чего мы оба жаждем.
— Теперь ты пытаешься уболтать меня своим дерзким ротиком? Я — главный, Саванна, но это может сработать. Попробуй еще раз.
Вашу ж мать. Я умру от рук Леви Купера, возбужденная и измученная, и мне плевать.
— Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста, Леви. Продолжай вот так.
Он хватает меня за бедра и ускоряет темп, пока он не становится мучительным. Пока с каждым толчком я не кричу, и мои слова не превращаются в бессвязный лепет. Я так сильно упираюсь руками в спинку шезлонга, что мне почти больно. Возможно, у меня останутся синяки, но я почти онемела. Не хочу, чтобы он останавливался. Не хочу, чтобы он когда-либо останавливался. Он снова трет клитор, быстро и сильно, и когда мои стенки сжимаются вокруг его члена, внизу живота начинаются предательские сальто, а пальцы ног подгибаются, он останавливается.
— Леви! — Я пытаюсь оттолкнуть его, и он отстраняется. — Леви. Трахни. Меня. Немедленно.
Он обхватывает рукой мою шею и притягивает к себе, поворачивает мою голову и целует в губы. Накрыв мозолистой ладонью мою грудь, мнет ее до блаженной боли. Когда он трет сосок шершавой подушечкой пальца, я хнычу ему в рот. Сплетаясь с ним языками, сжимаю его член. Чтобы помучить его. Уговорить снова трахнуть меня так, как я хочу.
Я кусаю его губу, и он рычит, затем шлепает мою влажную, опухшую киску, посылая приятную боль к клитору и по всему телу. Я вскрикиваю ему в рот, и он делает это снова: шлепает по клитору, отчего тот пульсирует. Шлепки становятся жесткими и безжалостными, пока он трахает меня сзади, и это кажется таким греховно приятным, что я вся напрягаюсь. Он мог бы заставить меня кончить вот так, шлепая мою киску, в то время как его член движется во мне.
— Я знал, что тебе это понравится. Тебе нравится, когда тебя шлепают, так же, как мне нравится шлепать тебя.
Его голос звучит как скрежет, когда он цедит слова сквозь стиснутые зубы. Он сдерживается. Держит все под контролем. Это нереально сексуально.
— Бл*ть, у тебя течет по бедрам. Мой член тонет в твоей влаге, рок-звезда. Ты так промокла от того, что тебя отшлепали, как негодницу, которой ты и являешься.
Я хочу поспорить, хочу огрызнуться, сказать что-нибудь язвительное, но не могу. Каждый раз, открывая рот, из него вырываются только всхлипы и мольба. Затем он наклоняет меня обратно вниз, вздергивая мою задницу и надавливая на спину, и я упираюсь в спинку шезлонга, чтобы получить от него еще больше.
— Бл*ть, ты даже не представляешь, как сексуально выглядишь, — хрипит он.
Я чувствую его взгляд на себе, каждой частичкой себя, и это возбуждает почти
