ночной темноты. Она как будто дразнила беглецов, то подсовывая идеальные условия для внезапного нападения, то обливая их бледным светом, в котором разве что слепец не заметит приближающегося врага.
Местность от домиков нежити до въезда на кладбище прекрасно просматривалась. Ничего примечательного — обычная окраина Могильника. Скромные захоронения, невысокие декоративные оградки, редкие деревца и притоптанные тропинки, постепенно вливающиеся в опоясывающие город дороги, рассеченные прямым трактом, который по мере приближения к центру постепенно превращался в живописную аллею с ровной мостовой, живой изгородью, яркими клумбами, статуями и беседками. Еще один контраст, но в нем чувствовалась некая взаимосвязь — как будто одно без другого попросту не может существовать. Бедность и богатство.
«Ну, что дальше? Мне надо отдать какой-то приказ? Отправить нежить в атаку? Или я что-то еще должен сказать?.. М-да, в воображении оно все как-то проще было».
— Вопросы? Предложения? — выплюнул пару слов одержимый, осознав, что пауза слишком затянулась.
— Ага, — подал голос Диолай. — Мне-то что делать?
— Я, ты, Трехрукий и Аели останемся здесь. Будем следить за поместьем и ходом сражения. В случае необходимости вы передадите мои указания Одноглазому и Перевернутому.
«У нашего болтуна прям талант выводить меня из ступора. И задавать глупые вопросы, выуживая важные сведения. Если бы еще не трепался попусту, то цены бы ему не было».
Трехрукий посмотрел по сторонам и кивнул:
— Удобное место для наблюдения. Осторожность лишней не бывает.
— Снова меня не пустили в бой, — недовольно буркнул сонзера. — То охранник, то посыльный. Как будто я отниму чужую славу… Ну да, отниму! Но не всю же. И другим хватит подвигов. Хоть они и померкнут на моем фоне.
— Еще вопросы? — проигнорировав возмущенное бормотание, вновь поинтересовался одержимый.
Мертвецы переглянулись и практически синхронно отрицательно помотали головами. Диолай деловито сложил на груди руки, но выражение его угольно-серого лица как бы говорило: «Пусть все думают, будто я что-то понимаю». Аели же только вздохнула, закатив глаза.
— Выступайте сразу же, как скроется луна, — приказал Ахин. — Вы должны незаметно подобраться к сторожке, быстро захватить ее, вынести оттуда все полезное и исключить любую возможность поднятия тревоги.
— То есть всех убить? — уточнил Одноглазый, «сверкнув» гнилой улыбкой-оскалом.
«Не так-то просто сейчас ответить “да”…» — скрипнул зубами одержимый. И судорожно кивнул:
— Да.
Он только что определил чужую судьбу. Он, порождение Тьмы, распорядился жизнями созданий Света. Противоестественное явление для мира, в котором добро всегда побеждает зло. Даже самому Ахину вдруг показалось, что он неправ. Но как иначе?..
Тем временем нежить уже пребывала в полной боевой готовности. Их взгляды были прикованы к ночному небу, по которому медленно ползло большое облако, волочащее по земле свою тень. Темнота будто бы собирала сырой кладбищенский воздух в видимые складки, окрашивая его в первозданно-черный и тут же разглаживая, чтобы накинуть покрывало мрака на деревья, кусты, камни, траву — на все живое, неживое и немертвое.
Тень облака, споткнувшись о сторожку и пристроенный к ней небольшой барак, одним плавным движением проглотила оба здания и невозмутимо отправилась дальше, прокладывая темную дорогу к домам нежити. Пора.
«А ведь я еще никогда не нападал первым. Всегда лишь защищался и убегал, — как-то отстраненно подумал Ахин, где-то на периферии сознания удивляясь собственному спокойствию. — Странное чувство. Но надо к нему привыкать».
Нежить беззвучно вышла из укрытия, начав наступление. Мертвецы действовали быстро и слаженно, в их движениях присутствовала какая-то механическая точность, недостижимая для тех, кто еще не расстался с условностями жизни. Да и Перевернутый с Одноглазым явно обсудили между собой план и самостоятельно скоординировали действия. Ахин не ошибся с выбором командиров.
«И ответственность, если что, будет лежать на них», — удовлетворенно хмыкнул одержимый, проигнорировав едва ощутимый укол совести.
Отряд Перевернутого незаметно подобрался к сторожке с торца здания и разделился на две группы. Одна ворвется внутрь через двери, а вторая останется снаружи, чтобы следить за ситуацией и перехватывать людей, если те попытаются сбежать.
Одноглазый же избрал менее осторожную тактику — его бойцы вплотную подобрались к окнам барака, рискуя быть обнаруженными раньше времени. Даже на таком расстоянии ощущалась исходящая от них агрессивная напористость. В бою она довольно полезна, если удастся удержать ее в русле правого дела. Оставалось лишь надеяться, что хладнокровное благоразумие Перевернутого как-то компенсирует излишнее рвение Одноглазого. И наоборот.
Внутри здания послышался какой-то шум. Кажется, люди заметили нежить. Но уже слишком поздно.
Незапертая дверь с грохотом отлетела в сторону от удара скованной трупным окоченением ноги, и толпа мертвецов протиснулась внутрь чуть ли не единой массой. Если ты мертв, то толчки, теснота и перепутавшиеся конечности не вызывают серьезных неудобств.
В тот же миг раздались звуки бьющегося стекла. В оконных проемах показались иссохшие физиономии оживших трупов, голыми руками вырывающих острые осколки из рам. Они неудержимо лезли вперед, взбирались по спинам сородичей, вцеплялись костлявой хваткой во все подряд, роняя вещи, опрокидывая скудную мебель, срывая одежду с людей, в панике пробегающих мимо.
Нападающих было не так уж и много, однако казалось, будто бы им нет числа, потому что они появились одновременно со всех сторон, а само происходящее не укладывалось в головах созданий Света. Но факт оставался фактом — нежить взбунтовалась. А ведь никто из этих людей даже не предполагал, что однажды спокойная и несложная работа в Могильнике окончится жуткой гибелью от рук мертвецов.
«И тем самым они совершили фатальную ошибку. Пожалуй, у нас все же есть одно небольшое преимущество — никто не знает, чего от нас ожидать. Пренебрежение созданий Света сейчас только помогает нам. Главное, чтобы это пренебрежение не оказалось небезосновательным».
О происходящем внутри зданий можно было только догадываться, но Ахин почувствовал волну ужаса, прокатившуюся по городу-кладбищу. Юношу бросило в холодный пот. Однако когда чужой страх усвоился, по телу разлилось приятное тепло. Хотя омерзительный осадок все же остался.
«К сожалению, путь к всеобщему благу лежит через насилие, — вздохнул одержимый. — Так устроен наш мир».
— Диолай.
— А? — сонзера подскочил и схватился за нож. — Хочешь, чтобы я помог нежити? Сейчас!
— Нет, — Ахин еле успел поймать его за руку. — Они справятся. А ты подберись поближе к поместью и убедись, что там ничего не заподозрили.
— Ты уверен? В бою от меня больше толку.
— Это важно. Не тяни время.
— Но…
— Мне не нужны бойцы, которые не способны выполнить прямой приказ.
Прозвучало внушительно.
«Отличный тон. Надо им почаще пользоваться», — одержимый отвернулся, пряча самодовольную улыбку.
— Да понял я, понял, — буркнул Диолай, угрюмо направившись к центру Могильника. — И почему я всегда остаюсь в стороне от битвы? То
