— Колин, теперь дело не только в моде, — заявляла Корал во время их еженедельных встреч. Она постоянно жестикулировала. На ее пальцах было множество колец, и быстрые нервные всплески костлявых рук сопровождались сверканием камней. — Теперь это уже новое направление. Оно включает в себя протесты, искусство, общество, наркотики. Ты понимаешь, что теперь «Дивайн» раскупается более молодыми людьми? Ллойду не нравится то, что я делаю, но цифры не врут, а Ллойд любит большие цифры!
Колин одобрительно покачал головой. Проводить время с Корал стало довольно сложно, потому что у нее постоянно менялось настроение — перепады были жуткими! Сейчас у нее великолепное настроение, подумал он, и это было приятно. Они сидели за столиком в «Иль Джиардино» в дальнем зале. Корал с симпатией смотрела на Колина. Они выглядели странной парой — он был таким крохотным, но Корал не обращала на это внимания. Между ними существовало негласное соглашение — она никогда не упоминала о его маленьком росте, он делал вид, что не замечает ее шрама.
— Ты всегда шествуешь впереди всех, — сказал Колин с улыбкой. — Но меня очень волнует кампания, которую ведет против тебя Говард Остин.
— Ах, этот… — Корал скорчила гримасу. — В этом мире у всех есть враги, он оказался моим.
Позже Колин наблюдал, как она драпировала свои плечи в кашемировую шаль.
— Дорогая моя, ты не собираешься худеть еще больше? — спросил он.
— Ну-у-у, не знаю, доктору Роббинсу нравится, что я такая худая.
Она полетела к выходу. Колин придержал тяжелую стеклянную дверь перед ней. Потом он провожал ее домой, и они глубоко вдыхали холодный ночной воздух Манхэттена.
— Корал, дорогая, ты знаешь, как называют твоего доктора Роббинса? Доктор Приятных Ощущений…
Она радостно захлопала в ладоши.
— Колин, но это же прекрасное имя! Он действительно доставляет приятные ощущения.
— Я знаю несколько моделей, которые тоже пользуются его услугами. Они не показались мне пышущими здоровьем.
— Ты что, сошел с ума? — Она уставилась на него сверкающими глазами. — Эти уколы комплекса витамина «В» заставляют работать и поддерживают половину людей, действующих в сфере моды!
— Но, Корал, ты же не знаешь состава этого комплекса! Она резко остановилась, глаза у нее горели, как у маньяка.
— Колин, в пятидесятые все были такими милыми, воспитанными леди. Ты это помнишь? Я никуда не выходила, не надев белых перчаток. В шестидесятые мы начали протестовать и посещать всякие «хэппенинге» и попробовали наркотики. И что, если в уколах содержатся наркотики? Разве врачи не прописывают их иногда своим пациентам?
— Но ты стала такой дерганой, — запротестовал Колин. — Твое… поведение совершенно непредсказуемо, и о тебе постоянно сплетничают. Корал, я так переживаю из-за тебя!
Она молча взяла его под руку, и они продолжали свой путь.
— Дорогой, я так тебе благодарна за твою заботу, — прошептала Корал. — Но, пожалуйста, тебе не стоит волноваться из-за меня. Я никогда так хорошо себя не чувствовала, у меня никогда не было столько энергии. Мне нужно столько сил, Колин, чтобы бороться с Донной Брукс! Она очень стремится на мое место, так же сильно, как я хочу сохранить его за собой. Что может случиться, когда неодолимая сила столкнется с Корал Стэнтон в дверях офиса с табличкой «Ответственный редактор»? Колин, что тогда будет? Кому-то придется отступить, не так ли? Но она на пятнадцать лет моложе меня. О Колин, дорогой… — Она умоляюще посмотрела ему в глаза. — Не презирай меня! Это все, что у меня есть!
— Корал, я никогда не видел тебя такой, — пораженно отмстил Колин. Он старался найти слова, которые бы подействовали на нее. У него бешено стучало сердце. Они подошли к ее дому, и он взял ее за руку.
— Заходи, дорогой, и мы выпьем на ночь глядя, — пригласила она.
Он покачал головой.
— Мне сегодня нужно закончить одну рекламу. Но послушай меня, Корал. Я не собираюсь безучастно наблюдать, как ты разрушаешь свое здоровье. Ты заболеешь. Я знаю, что меня называют скрягой, и это правда. Я стараюсь все покупать подешевле, но у меня впереди цель. Я собираюсь приобрести маленький домик во Франции, и если ты приедешь туда, я постараюсь вернуть тебе здоровье.
Она радостно расхохоталась. В ночном воздухе было заметно ее дыхание.
— А что ты станешь делать, когда я уеду? Пропадешь от скуки?
— Я займусь садоводством. Он улыбнулся.
— Ерунда! — воскликнула Корал. — Ты даже больше помешан на моде, чем я!
Она наклонилась, чтобы поцеловать его.
— Мне кажется, что из всех моих друзей по-настоящему я могу рассчитывать только на тебя. Ты не можешь себе представить, как много это для меня значит.
Он грустно смотрел ей вслед, когда Корал вошла в дом. Подходя к лифту, она повернулась и помахала ему рукой.
Пока он шел домой, его не оставляло чувство огромной потери и грусти. Ее лицо в этот вечер вызывало предчувствие беды.
— Ма-а, я беременна!
Эстер Голдштайн тупо уставилась через столик в «Серендипити» на свою дочь.
— Ну! — воскликнула Маккензи. — Разве ты не собираешься поздравить меня?
Она протянула матери руку, но Эстер быстро убрала свою.
— Ты вышла замуж? — спокойно спросила она.
— Мама, ты же знаешь, что нет! Неужели я бы не пригласила тебя на свое бракосочетание?
Эстер Голдштайн сильно побледнела. Она покачала головой.
— Сказать тебе правду, я уже не удивлюсь, что бы ты ни придумала. Если ты потихоньку выйдешь замуж или родишь не… Его отец Элистер? Да?
— Да, он вскоре станет отцом. Но кажется, что это все тебя не радует!
Эстер покачнулась в кресле, ее голова свесилась, и она начала сползать на пол.
— Мамочка! — закричала Маккензи.
Она быстро окунула салфетку в ледяную воду и приложила ее ко лбу матери. Из-за соседних столиков взволнованно смотрели на них. На помощь Маккензи бежали два официанта.
— Все нормально… Все нормально… Мне уже лучше, — простонала Эстер. Она пыталась встать на ноги. — Пожалуйста, отведи меня в дамскую комнату…
Поддерживая мать под руки, Маккензи провела ее в дамский туалет, усадила на крышку унитаза и заперла дверь кабины.
— Все нормально… — сказала Эстер. Она выпрямилась и посмотрела на дочь.
— Ты что, сейчас упадешь в обморок? Может, тебе попробовать вырвать?
Маккензи суетилась вокруг матери, приложив ей ко лбу влажную салфетку.
— Я тебе уже сказала, что со мной все в порядке, — спокойно заметила Эстер. — Я просто притворилась, чтобы мы могли уйти куда-то от всех этих людей. Они смотрели на нас и слушали тебя, они наблюдают за тобой.
