Акир некоторое время размышлял, после чего сказал:
— Откровенно говоря, я не думал, что вы примите Алесю, несмотря на последнюю волю Лиллуко. Свадьбу мы будем играть так и так, моя мать уже занимается подготовкой.
— Командор, ну что же вы так плохо о нас думали? — печально спросил дед Лиллуко. — Оставьте нам, пожалуйста, контакты госпожи кон Като, чтобы мы могли обсудить наше участие в подготовке к свадьбе.
Они еще некоторое время обсуждали данный вопрос, а госпожа Данали и Аллуми спрашивали меня, как живется на Керакато. Мне это было странно, честно. Нет, не то, что спрашивали. А то, как быстро они приняли новость о смерти их девочки. Не знаю… Это какая–то жизненная философия «возрождения в будущем» давала сил не убиваться от горя? Они поплакали, но быстро пришли в себя. Да я, чужой человек, и то сильнее горевала. Но потом вспомнила слова Алилеи, сказанные когда–то давно на Шандире, что ниоки честь клана велит убить врагов или погибнуть в бою, если иначе никак. И такая гибель, уходя, забрать врага с собой — это честь. Наверное, семья Лиллуко гордилась ею. Она не сдалась, сбежала из плена, более того, захватила с собой того, кто ей помог, пусть и в мелочи, и погибла, убив напавшего на нас варана.
Потом меня снова позвал господин Литар:
— Алеся, скажи, ты хочешь все вспомнить?
— Да, конечно, — удивленно посмотрела я на него.
— У меня есть ментальные способности и гораздо более сильные, чем у Лиллуко. Я много этому учился, а она только начинала свой путь.
— Мне Лиллуко что–то говорила об этом, — медленно кивнула я, припоминая давний разговор в пустыне.
— Если ты хочешь, помогу, чем смогу. Командор, вы не возражаете, если я попытаюсь вернуть память вашей жене?
Я обрадованно улыбнулась и перевела взгляд на мужа. А он… В его глазах плескалась паника. Не изучи я его за то время, которое мы провели вместе, и не догадалась бы, так как лицо сохраняло невозмутимость. Но я‑то видела, что в глубине зеленых глаз прячется страх.
— Акир? — позвала я его.
— Я не возражаю, — сказал он, наконец, и отвел взгляд.
— Тогда я прошу всех покинуть кабинет. Нам будет легче, если мы будем вдвоем, — попросил Литар.
Глава 31
— Алеся, ты ведь с Земли? — спросил меня ученый, когда все вышли.
— Понятия не имею, — развела я руками.
— А я почему–то уверен, что оттуда, — задумчиво сказал он. — Впрочем, сейчас все выясним. Располагайся удобнее, откинь голову на спинку кресла.
Я выполнила его указание, и Литар, подойдя ближе, сел на стул напротив. Сначала внимательно смотрел мне в глаза, потом сказал:
— Расслабься и не думай ни о чем. Смотри и вспоминай…
Его зрачки стали расширяться, и это было так странно… Впервые столкнулась с таким явлением: умением управлять своими зрачками. Глаза ниоки стали совсем черным, а у меня начала кружиться голова. Было ощущение, словно меня затягивает в черную воронку и начинает вертеть по кругу. Я кружилась, кружилась, кружилась, а вокруг меня мелькали картинки из моей жизни, начиная с сегодняшнего дня. Последним воспоминанием из настоящего было воспоминание о том, как я впервые проснулась в оазисе, на тайной базе Патагеша. А потом… Воспоминания нахлынули лавиной, сметая все преграды в мозгу и сознании, заполняя опустевшую память, восстанавливая мою личность.
…Сколько себя помнила, я была тихой домашней девочкой. Мама с папой нарадоваться не могли, до чего же послушный ребенок им достался. Не болтается с друзьями, не пойми где, не спорит без причин, ничего особенно не требует, ни на чем категорично не настаивает. Мама хотела, чтобы дочка занималась художественной гимнастикой и танцами? Почему не сделать маме приятно? Я ходила, занималась. Дедушка хотел, чтобы я учила историю своей страны? С удовольствием, деда рад, а мне не сложно, да и знания лишними не бывают. Бабушка мечтала увидеть внучку знаменитой пианисткой? Ладно, я попробовала ходить в музыкальную школу. Правда, все быстро поняли, что это не мое и, отзанимавшись два года, школу я бросила. Папа говорил, что женщина должна уметь шить, вязать и пришивать пуговицы. И я посещала кружок кройки и шитья, но вышивать не любила, вязание раздражало, а шитье не давалось. Хотя с удовольствием рисовала эскизы нарядов, которые воплощали в жизнь мамы подружек, и девчонки потом модничали. Все члены семьи хотели, чтобы я хорошо училась? И я старалась. Звезд с неба не хватала, но и среди отстающих не была. Твердый середнячок.
Единственное, что любила делать я сама — читать и рисовать. С ранних лет все бумажки были разрисованы. Сначала перерисовывала картинки из книг, потом с удовольствием рисовала на уроках в школе и в кружке. И, наконец, стала ходить в изостудию. И даже тетрадки у меня были изрисованы комиксами и шаржами, что ужасно нравилось одноклассникам.
Позднее все стало серьезнее, увлечение осталось единственным, а родители наконец–то перестали пытаться сделать из меня гимнастку, балерину, музыкантшу и рукодельницу. Я делала то, что любила. Потом было художественное училище и институт, чтобы иметь не только художественное образование. На последнем настояли родители.
Жизнь шла. Я, как и многие художники, пытаясь заработать, рисовала на улице и продавала на вернисажах свои картины. На булавки хватало, но не более. Не знаю, как сложилось бы дальше, но внезапно у меня закрутился бурный роман. Свидания, разговоры, прогулки под луной, дело дошло до разговоров о свадьбе. Я была влюблена, Сашка тоже. Денег на свадьбу у нас не было, а отмечать скромную не хотелось, так как родители уговаривали подождать, говоря, что мы еще оба молоды и спешить некуда, советовали заработать немного денег, а они добавят. И как–то этот процесс «ожидания» затянулся. Вроде и так привыкли.
А потом я с дедом поехала в путешествие по Камбоджи. Дедуля для изучения истории этой удивительной страны, так как на старости лет вдруг увлекся Азией, а я в качестве довеска. На третий день мы отправились в древний мертвый храмовый город. Дедушка со своим другом, таким же пенсионером, самозабвенно изучали следы древней цивилизации, а я не менее самозабвенно гуляла и фотографировала, все, что только можно.
Разумеется, я зазевалась и забрела совсем уж куда–то далеко. Так как приехали мы втроем, и не были привязаны к экскурсионной группе, то можно было гулять собственным маршрутом, не следуя проторенными тропами, обязательными для посещения туристов.
В один из моментов, когда я оказалась одна, вдалеке от толпы туристов, мне показалось, что из отдаленного пролома в стене кто–то выглянул. Решив, что там наверняка есть что–то интересное, раз кто–то туда уже сунул свой любопытный нос, я полезла в это место. А потом отправилась и дальше по открывшемуся коридору. Что было после — не знаю, так как пришла в себя я уже в совершенно незнакомом месте. Лежала совершенно обнаженная на прохладной твердой поверхности, а от моего тела тянулось множество проводов к какому–то агрегату, монотонно гудящему в стороне.
