Предпосылки у ревизионистов разнообразные. Тем не менее, их объединяет любовь к истине, ее самоотверженный поиск. Ревизионист – это человек, который пытается по-новому осмыслить проблемы и задачи по мере получения новой информации, особенно когда прежде закрытые государственные архивы открывают доступ к секретным документам.
Мы подозревали (и нередко на своей шкуре чувствовали), что существует индустрия дискриминации для насильственного заключения инакомыслящих в концептуальную тюрьму. На кого из честных исследователей не вешали вышеперечисленных ярлыков! Наш президент, с видимым удовольствием примеривший еврейскую кипу в Израиле, с офицерской четкостью обогатил набор ярлыков, заявив, что все, кто высказываются за Россию для русских – есть или провокаторы, или придурки.
Он, президент наш, много ездит. И очень впечатлительный. А индустрия дискриминации в мире сформирована с размахом, о котором мало кто имеет представление. Видимо, на него она произвела впечатление.
Ведь дошло до того, что когда датчане потребовали отзыва посла Израиля из-за его причастности к пыткам у себя на родине, эта критика была сочтена антисемитской, если не сказать хуже – антиеврейской и расистской. Таким образом, моральная проблема, имеющая личный характер, отметается, и вопрос остается без ответа…
Мы не будем сейчас погружаться в детали. Согласимся лишь с горьким выводом ученого-ревизиониста Ахмеда Рами (Ahmed Rami): «Европа сегодня является оккупированным континентом»…
Несмотря на то, что разные правительства утверждают, что они «демократические» и что они предоставляют своим гражданам «свободу слова» в соответствии с демократией, остается фактом, что конституционно и юридически гарантированная свобода слова выброшена за борт; дух демократии в Австрии, Франции, Германии, Швейцарии и многих других европейских странах утрачен и извращен теми, кто распространяет заведомую ложь о войне и холокосте!
Никто не отрицает очевидного: немцы совершили страшные злодеяния во время Второй мировой войны. Фактически это задокументировано с типично немецкой основательностью. Говорят, что там, где немцы фальсифицировали документы, они фиксировали даже факт подделки! Однако не существует и серьезных документов, подтверждающих, к примеру, тот же холокост.
Паранойя «общечеловеков» зашла так далеко, что на повестку дня время от времени ставится вопрос о запрещении так называемой «фашистской символики».
Вспоминаю парламентские слушания на эту тему. Их вел человек со слезящимися глазами, знатный «правозащитник» и бывший министр юстиции РФ Крашенинников. Потирая руки, он ожидал гладкого хода дела. Дал слово одному, другому, – и глаза его заслезились больше обычного: «Обидно, понимаешь!»
Это стало лишним доказательством того, что типичный представитель «левой» – существо самоуверенное и потому «упакованное» в комфорт благосклонной властью. Ему ничего не надо знать. Всех иных он считает одноклеточными. Он не понимает, как можно бороться за какую-то идею. Как возможно отказаться от благ из-за нее?
С другой стороны, «правая», носители национальных начал, по определению должны быть максимально образованными, готовыми отбиваться в меньшинстве, а то и в одиночку, от мракобесов из либерально-талмудического лагеря.
Счел за честь, что получил слово в череде прекрасных «правых» выступавших.
И сразу начал демонстрировать банкноты Временного правительства, фотографии царского автомобиля со свастикой на капоте.
Следуя логике «борцов с символикой», следовало сделать очень многое. Например, сжечь русские вышивки со «свастичным» орнаментом, взломать аналогичные паркеты Эрмитажа, сколоть орнаменты на зданиях во всех крупных городах, а также спалить все избы, на которых «фашицкий знак» красуется уже сто-двести лет.
После выхода в свет монографии Романа Багдасарова «Свастика: священный символ» все происходящее в стенах Думы казалось бредом. Да бредом и было.
И на бред в заключении отвечу адекватно. А именно: все новыми и новыми «антифашицкими» инициативами. Их всего 17, так что потерпите.
Всякого непьющего и некурящего вегетарианца рассматривать как тайного подражателя Адольфу Алоизовичу Гитлеру и считать фашистом.
Издателей, музейщиков, т. н. народных умельцев и прочих причастных к изготовлению и пропаганде вышивок и деталей народного костюма, содержащих изображение свастики, также считать фашистами.
Священников и прихожан, поклоняющихся иконам, на которых хоть где-то изображена свастика, считать фашистами.
Порвать дипотношения с Индией, Южной Кореей и другими государствами, где культурная традиция позволяет относиться к свастике не только терпимо, но и с почтением.
Арестовать актеров Тихонова, Броневого, Куравлева и других, а также тех режиссеров, чье «творчество» способствовало пропаганде фашистской символики и незвероподобности нацистов.
Запретить продажу и изготовление «военных» игрушек. Эта инициатива «Огонька» в свое время вызвала негодование со стороны многочисленных тайно фашиствующих элементов. Тех же родителей, кто попытается этому противостоять, взять на заметку как потенциальных фашистов. Но лучше, конечно, лишить родительских прав.
Нетерпимо любое сопротивление любым действиям малых народов, в ком проснулись (или просыпаются) чувства, связанные с национальным самосознанием, ибо любое противодействие этому процессу словом или делом есть русский шовинизм, то есть фашизм, разумеется.
Лица, воевавшие в Чечне, а также члены их семей, должны быть взяты на специальный учет. Следует строго пресекать любые неуважительные высказывания в адрес маленького, но гордого чеченского народа.
Безусловно, должны считаться фашистами все те, кто имеет дерзость усомниться в гибели шести миллионов евреев от рук немецких нацистов, а также те, кто считает, что, дескать, в рейхе было хоть что-то хорошее, а тем более «поучительное».
Рекомендуется с неподдельным подозрением относиться к тем, кто чрезмерно педалирует на потери русских – сожаление о них есть первый признак чуждости общечеловеческим ценностям. С этого всегда начинается антисемитизм.
Намеки на то, что на телевидении «слишком много евреев», что они же управляют банковской системой, «ограбившей народ», доминируют в науке, разрушая ее, в культуре, извращая ее, а также непомерно сильно влияют на политические решения российского правительства, считать провокационными и разжигающими.
Изъять из школьных и вузовских программ по литературе последних русских авторов, чья лояльность по отношению к фашизму не может быть однозначно доказана, в том числе и в силу того, что они умерли раньше его появления.
Любой антиамериканизм должен караться самым суровым образом – ведь и фашисты воевали против США, значит, таковыми являются и нынешние критики Соединенных Штатов.
Постепенно внедрить в сознание россиян историю Израиля как историю России, ибо последняя есть инкубатор бациллы фашизма, а первая безупречна хотя бы в силу небывалых страданий, пережитых евреями под игом фашизма. Кроме того, зачем изучать то, что не удалось, что является вопиющим недоразумением.
Всякий критик, возмущающийся порнографией, проституцией, наркоманией, близко к сердцу не принимающий проблемы транссексуалов и сексуальных меньшинств, феминисток, извращенцев, национально ориентированных бандитов и борцов за права человека, – открытый, законченный фашист.
Все русские, носившие или носящие форму (МВД или армейскую, любую), в идеале подлежат стерилизации как особи, в ком генетически сидят бациллы фашизма, при определенном стечении обстоятельств могущие опасно развиться.
То же относится и к рабочим, крестьянам и русской интеллигенции. Окончательным решением фашистского вопроса в России должно считать исчезновение русских с лица земли. А для этого, как и вообще для всей борьбы с фашизмом, все средства хороши. Если же этого по каким-либо причинам не случится – демократия всегда будет пребывать в смертельной опасности.
Эти «пункты» были опубликованы в редчайшем, первом, номере газеты «Империя» сразу после того, как Ельцин поручил Академии Наук дать определение фашизма. Параллельно с тем же вопросом к своим читателям обратилась «Лимонка». Первое место занял паренек, кажется, из Электростали. Он дал кратчайшее определение: «Фашизм – это я!»
Так почему же демократическая власть с параноидальным постоянством, не боясь выглядеть смешной, борется с «фашизмом», попутно, кстати, создавая ему невиданную рекламу? Ответов может быть много, но главный – один.
Фашизм в изображении демократов является совершенным злом, «бякой», при помощи которой можно маскировать ужас самой демократии. А демократия – это строй, целиком основанный на демагогии, и потому непрерывная «охота на ведьм» в обличии «фашизма» – одно из главных условий существования демократии. Об этом еще лет десять назад прекрасно писал публицист Виктор Острецов – в частности, в статье «Меч «фашизма» в руках демократии», напечатанной в газете «Империя». «Изымите из системы «демпропаганды» столь якобы нелюбимый ею «фашизм», – говорилось в той статье, – и вы увидите в демократии все реальные черты этого самого фашизма. И если этого самого козла отпущения демгрехов не иметь постоянно под рукой, демократии самой придется отвечать за свои преступления».
