— Выбираешь тему? — спросил он.
— А ты уже определился? — Я глянула снизу вверх на Вира.
— Я еще год назад определился. Даже теоретическую часть написал. При подаче документов на перевод попросил оставить ее. В ректорате заверили, что внесут ее в ваш список и мне нужно будет ее только подтвердить.
— О, да вот же она. — И альв указал на «Кровь», почти коснувшись списка пальцем.
— Подожди. — Я повисла на руке Вира.
Сказать, что альв удивился — значит промолчать.
Идея, еще не до конца сформировавшаяся, требовала времени на раздумья. Хотя бы минуту, которой у меня не было. Пока не было.
— Знаешь, что прикладывать палец к строке нужно по всем правилам! — Я откровенно тянула время. — Прицелиться. Выровнять дыхание. Палец обязательно должен быть чистым, дабы не оставить отпечатков чернил или грязи. Еще раз спросить себя, точно ли данную тему ты хочешь и хватит ли на нее потенциала. Затем приложить перст к выбранной теме, глубоко вдохнуть…
— Остановись, демон! Я знаю, что ты скрываешься в деталях, но не настолько же! — в притворном ужасе воскликнул Йонок.
— Сгинь, юродивый, — в шутку шикнула я на кучерявого одногруппника. — Ты мешаешь обряду соблазнения!
— Какого соблазнения? — заинтересовался Вир, до этого стоявший молча.
— Твоего.
Йонок выразительно свистнул и добавил:
— Вот от кого от кого, а от тебя, Нари, я такого услышать не ожидал!
— Цыц! Я молю о спасении!
— У тебя проблемы? — обеспокоенно вопросил альв. — Я чем-то могу помочь?
— Да, мне нужно спасти диплом, — призналась я. — Понимаешь, вот он, — я ткнула пальцем в Йонока, — украл у меня из-под носа единственную тему, которую я могла бы написать сама. Понимаешь, у меня очень низкий уровень дара.
В глазах альва мелькнуло удивление.
— Правда-правда, у нее всего лишь «нить», — вставил свои пять медек кучерявый.
Я кивнула, подтверждая.
— А остались темы только для уровня «каната» и выше… Вир, помоги мне с дипломом… — начала я.
Просить было неловко. Жутко неловко. И я уже морально готовилась к отказу, когда услышала:
— Мне нужно его убить? — И сказано это было по-деловому, а сам темоумыкатель удостоился пристального взгляда.
— Я буду защищаться, — тут же отреагировал Йонок, вставая в боевую стойку. Она получилась у него на диво корявой, будто он решил сесть на низенькую табуретку, вытянув руки.
— Обижаешь, только яды, никакой рукопашной! — По весело блеснувшим глазам Вира я поняла, что это был своеобразный альвийский юмор.
Йонок в альвийском юморе был явно слабоват, а потому нервно оттянул ворот рубахи, едва не оборвав пуговицу.
— Ты хочешь, чтобы мы вместе писали этот диплом? — Вир оказался очень проницательным.
Сейчас он смотрел очень внимательно, будто я была головоломкой, случайностью, которая намекает пытливому уму изобретателя на закономерность. Под его взглядом я чувствовала себя неуютно.
— Да… — выдавила я и, внезапно осознав, что мою идею смело можно было назвать дурацкой, тут же выпалила: — Нет… Наверное… Извини… Я просто растерялась и ляпнула, не подумав.
Хотела было развернуться и уйти, как сильная рука меня остановила.
— Нари, о чем речь, я тебе помогу.
Я медленно, очень медленно, еще не веря своей удаче, обернулась:
— Правда?
— Ты помогла мне, я — тебе, — хитро улыбнулся альв.
— Чем это ты ему помогла? — встрял любопытный Йонок.
— Не дала погибнуть от гнева мага-разрушителя, — не соврав ни слова, ответил остроухий.
— Ну тогда ты просто обязан ее взять в жен… Ай! — осекся кучерявый, схлопотав от меня по макушке. И тут же исправился: — В соавторы! В соавторы ты, Вир, должен ее взять!
— Ну, раз обязан, то… Нари ты согласна… — торжественно произнес альв, — писать со мной диплом, пока предзащита не разлучит нас?
Все-таки Вир удивительный. С ним было легко. Даже сейчас, когда я должна была его просить и уговаривать, он все превратил в шутку. Переиначил так, что получалось, именно он у меня просит согласия.
— Если только это не будет для тебя большой обузой.
— Ты? Обуза? Да ты легкая, как пушинка, — прищурившись, ответил он и, посерьезнев, произнес: — Нет, Нари, нисколько. Ну так как? Вместе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я кивнула, и мы синхронно приложили пальцы к строчке «Эликсиры, изменяющие кровь, ее свойства и состав», руководитель Б. То Моррис. Уровень — «канат». Та на миг засветилась чуть ярче, а йотом появилась приписка: адепты Н. Росс, В. Норвуд.
— Спасибо! — Я посмотрела на Вира, который улыбался мне и только мне.
Хотела добавить, что он даже не представляет, что это для меня значит, но Йонок испортил момент:
— Ну все, раз проблема решена, я могу с чистой совестью сматываться. А то, Нари, я почти почувствовал, как во мне пробуждается совесть.
— То, что мертво, пробудиться не может, — парировала я.
— Скажи это некромантам, — хохотнул Йонок и, довольный каламбуром, махнул нам с Виром рукой в жесте «бывайте».
— Какие, однако, у тебя совестливые одногруппники, сначала уводят тему, потом испытывают муки раскаяния.
— На самом деле он думал, что я буду писать диплом с Алекс… Вот и взял тему для уровня «нити». С его-то «колодцем».
— Колодец? — глядя вслед Йонку, переспросил Вир.
— Угу. Так что, дойди дело до магической дуэли, Йонок легко может раскатать даже некоторых боевиков.
Я говорила вполне серьезно. Несмотря на дурашливость и откровенно разгильдяйское отношение к учебе, кучерявый был сильным магом. До уровня «потока» ему еще, конечно, было далеко, но Алекс с ее «канатом» он превосходил.
— Может, если успеет. В сражении важна не только сила, но и реакция. А еще — опыт.
— Ты говоришь со знанием дела… — Я скосила взгляд на альва.
— Я из древнего рода боевых магов. Единственный, кто не пошел по стопам предков. Так что теперь мой двенадцатилетний брат — последняя надежда отца. — Вир невесело усмехнулся.
— Знаешь, иногда для того, чтобы пойти наперекор традициям, тоже нужны и мужество, и смелость, — задумчиво сказала я. И тут меня озарило. — Скажи, ты именно поэтому уехал из дома, решился на программу обмена?
— Отчасти, — неохотно ответил альв и предложил: — Давай лучше поговорим о тебе.
— Обо мне? — удивилась я.
— Конечно! Должен же я знать больше о своем содипломнике.
— А что ты хочешь знать? — Я повернулась к выходу.
— Все. Но сегодня могу ограничиться твоим любимым видом мороженого. — И на мой недоуменный взгляд пояснил: — Как ты насчет того, чтобы прогуляться по набережной? Мне говорили, что в вечерних сумерках она особенно красива.
— Тебе соврали, — усмехнулась я и, выждав паузу, добавила: — Она не красива. Она прекрасна. Особенно мост через Кейшу.
Болтая о ерунде, мы вышли из университета. Вечер был на удивление теплым, разговор — легким, а мороженое, которое Вир купил мне у уличной лоточницы, — вкусным. Правда, лакомство из холодильного ларя оказалось слегка подтаявшим. Видимо, заклинание заморозки доживало свои последние минуты, а то и вовсе закончилось.
Сливки так и норовили удрать из рожка, и приходилось изощряться, чтобы их побег не увенчался успехом. Беглецов я поймала, но испачкалась сама. Вир, чуть наклонившись ко мне, провел пальцем по щеке:
— У тебя тут капля осталась… И еще тут…
Он наклонился чуть ближе. Его губы коснулись моих.
Поцелуй, неожиданный, с привкусом ванили… Он был нежным, пленяющим. Вир развернул меня к себе, обнял, словно защищая от всего мира, согревая в объятиях. Его язык дотронулся до моих губ, приоткрывая их, проникая, исследуя, лаская. Рука альва поднялась чуть выше, скользнула по шее, и его пальцы оказались на моем затылке, зарылись в волосы.
Эти прикосновения, поцелуи заставляли меня забыть, кто я, где. Они искушали, обещали. Я плавилась, растворялась в новых невероятных ощущениях, чувствуя себя весенним ветром. Хотелось касаться. Дотрагиваться до его кожи пальцами, до его губ — губами, слышать, как бешено бьется его сердце под моей ладонью. А еще мне почему-то показалось, что Вир сдерживается.
