― Экипаж, вижу лодку. Она на ходу. Сейчас уйдет на глубину и надежно спрячется там. Штурману определить координаты и курс лодки. Данные кодом передать на берег.
Сохатый вновь повел самолет в набор высоты. И чем больше она становилась, тем шире открывался горизонт, стирались частности пространства, и море все ощутимей становилось морем, заполняя собою от края и до края водную ширь, соединяясь у далекого горизонта с небом.
Корабль окружает монотонное голубовато-сизое однообразие: вверху светло-голубое небо с невысоким ночным солнцем полярного дня, внизу тяжелая зеленовато-серая вода.
Полет гипнотизирующе спокоен: ни в небе, ни на воде не за что зацепиться взгляду. Интерес к окружающему возникает только при появлении облаков, которые выплывают навстречу самолету из свинцового морского простора. Но оживление быстро угасает, потому что облачность, заслонив от глаз Сохатого воду, сама тоже оказывается пустынно-однообразной.
― Товарищ генерал, вызывает радист.
― Командир слушает.
― Докладываю: перехватил сообщение командира воздушных разведчиков. Он дает для своих кораблей и берега обстановку на море. Разведчики обнаружили группу судов, не отвечающих на запросы. Координаты и генеральный курс переданы первому штурману.
― Хорошо, осуществляйте контроль дальше… Штурман, что вы скажете?
― Товарищ командир, докладываю: долгота и широта определены достаточно точно. Но генеральный курс не совпадает с плановым. Возможна ошибка экипажей разведки, так как время слежения еще мало… Передаю карту! Пунктиром нанесены расчеты руководителя учения, а зеленым ― данные разведки.
Сохатый взял карту. Нашел на ней нужную ему двойную разметку и, подсчитав по минутной сетке ошибку, вернул карту штурману.
― Ничего. Точность для нанесения удара с воздуха достаточная. А пока подводные лодки и надводные корабли другой стороны выйдут в этот район, воздушная разведка не раз успеет дать им уточнения. Важно, что нашли иголку в океане… Как обстоит дело со второй группировкой?
― Должна быть у нас слева. Если увидим, то на пределе своих возможностей.
― Надо бы постараться сделать фотоснимок для последующей оценки надводной обстановки н целесообразности действия сторон.
Через несколько минут звуки и вибрации полета дополнились негромким равномерным постукиванием, как будто кто-то начал старательно отбивать такт, стараясь заставить самолет и экипаж работать в задаваемом им ритме.
Тук-чук, тук-чук, тук-чук… Сохатый узнал перестук антенны бортового локатора, поставленного в режим секторного обзора, осматривающего в нужном направлении скрытое под облаками море.
― Докладывает второй штурман.
― Слушаю.
― Слева впереди, на курсовом угле триста градусов, наблюдаю группу кораблей. По данным воздушной разведки, положение ее по радио не сообщалось. По плану учения ― это обороняющаяся сторона. Между группами, по моим подсчетам, около шестисот километров. Координаты и время записаны. Место кораблей с замыслом учения совпадает. Контрольные снимки ордера сделаны.
― Очень хорошо. Передать в штаб руководства подтверждение их расчетов. А мы пойдем по своему плану.
…Почти час перед глазами голубой купол неба и бескрайняя розовато-белая пена облаков. На одной, низкой, частоте поют двигатели. Стрелки приборов в кабине замерли в неподвижности. Изредка генерал слушает короткие радиограммы для берега по дальней связи. А потом ― вновь гулкая тишина. Каждый член экипажа занят своим делом: постоянная молчаливая готовность в любой момент сделать необходимое, сказать нужное.
Облака кончились, под самолетом зыбкое крошево льда: союз твердого с жидким, соленого с пресным. В сине-белой дали Сохатый увидел черную крапинку чего-то инородного. Чуть позже он понял, что черное видится не в небе, а среди льдов, и стал заинтересованно ждать его приближения. Вблизи черный уголек начал вытягиваться, пока не превратился в огромную тушу подводной лодки, которая спящим китом лежала во льдах. ― Мартынов, обращается Сохатый к штурману, ― по удалению этой субмарины от баз, я думаю, она не могла попасть сюда с началом учения.
― Точно, командир. Видимо, вышла раньше, не по плану. А может быть, и не наша ― непрошеная гостья из-за моря?
Включив передатчик, Сохатый попытался связаться с лодкой, но та на запрос не ответила.
― Штурман, срочно доложить командованию ее координаты!
Через несколько минут синие разводы внизу совсем исчезли, оставив безраздельным господином океана белый цвет. Белое поле ― паковый лед. Хозяйничает тут, вероятно, белый медведь. А уж подо льдом ― рыбы и, может быть, подводные лодки, в которых люди заняты сложными расчетами, маневрами и делами, не выдуманными даже великим фантастом Жюлем Верном с его "Наутилусом" и капитаном Немо.
Показался остров ― поворотный пункт для выхода в район встречи с крылатыми ракетоносцами. Теперь надо было выводить свой корабль точно в расчетное место над водной безбрежностью и в назначенное время.
Развернувшись на новый курс, генерал снял кислородную маску, растер лицо ладонями. Затем водрузив ее снова на лицо, подумал: "Интересно, как штурманы справятся с задачей встречи?"
― Мартынов, надо в намеченный район выйти раньше минут на пять, чтобы подождать пролет нападающих самолетов.
― Будет сделано, командир. Радист мне доложил, что группа вышла в соответствии с планом.
По плану… Это значит, что воздушная разведка обнаружила в море "врага" ― цель для авиации.
Мишенью для ракетоносцев являлся щит, который вел за собой буксир. Летчики будут состязаться в искусстве с моряками: первым надо поразить мишень, вторым ― уклониться от встречи.
Сохатый попытался связаться с командиром группы, но он и все его самолеты молчали. И генерал не обиделся на это, зная, что "противник" может запеленговать радиообмен и определить место групп нападения. Молчат-то они правильно, а вот задача встречи усложняется.
Хорошо такие задачи решать в классе. Там преподаватель дает ученику время, скорости, ветер, ошибки приборов и еще всякую всячину для расчетов. А тут все величины переменны, текучи ошибки, вероятности и даже неопределенности, которые могут быть и бесконечно малы, и бесконечно велики.
Сохатый вновь рассматривает полетную карту… Она голубая во весь свой лист. Оживляют ее только линии меридианов и параллелей да отметки глубин, указывающие, где под водой горы, долины и обширные плато. Усмехнувшись, он обращается к помощнику:
― Спирин, рассматривал я сейчас на карте горки и поля под водой и пришел к выводу, что разметка глубин ни к чему на авиационной карте. Хотя ростом нас с вами родители не обидели ― нырять не рекомендуется: ни живому, ни мертвому дна не достать, будешь болтаться в невесомости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
