А девочка вздрагивает от каждого взгляда.
– И я рад, – ответил Оден. Врать не так уж сложно. Привычки нет, но… хорошее воспитание заменит. – Надеюсь, дорога сюда не слишком вас утомила?
Девочка не отвечает. Смотрит на собственные руки. На лице компаньонки мелькает неприкрытое отвращение, еще немного – и ударит.
– Кэри порой проявляет излишнюю скромность. – Сколько презрения в голосе. И насмешка.
К счастью, ужин не затягивается надолго. Он проходит в торжественном неуютном молчании, и, когда Оден, извинившись, встает из-за стола, молчание становится тягостным.
А взгляд вдовы и вовсе каменеет.
Эту книгу Оден видел впервые.
«Обычаи, обряды и легенды».
Темная обложка, которая от возраста пошла пятнами. Выгоревшие сбитые углы. Склеившиеся листы. Разнимать их приходится осторожно, хотя тот, кто оставил книгу на столе, позаботился о закладке.
Алая орденская лента с рваными краями рассекала книгу пополам.
И вспомнилось вдруг, что Виттар всегда любил сказки.
А еще знал библиотеку куда лучше Одена. От него книги не прятались. И нынешняя, постаревшая, грузная и брюзгливая, – виделось Одену в хитросплетениях слов этакое старческое ворчание, – давала надежду.
Все оказалось просто.
Настолько просто, что он и сам мог бы додуматься: ведь слышал же эту историю, пусть и считал ее сказкой. Оден, вытащив ленту, убрал книгу в верхний ящик стола.
Что ж, во всяком случае, он знал, что шанс действительно есть.
А в его спальне, на его кровати, поджав босые ноги так, чтобы они не касались пола, кутаясь в полупрозрачный пеньюар, сидела Кэри из рода Лунного Железа. Судя по виду, еще немного – и разрыдается, позабыв про гордость: она пришла не по собственному желанию.
Сжалась.
Губу закусила.
Смотрит снизу вверх, исподлобья, с какой-то такой обреченностью, что раздражение уходит.
– Под одеялом было бы теплее.
За окном снова дождь. И ночь не самая подходящая для прогулок, но, кажется, единственная, которая осталась в распоряжении Одена.
– Давно ждешь?
Кивнула.
– Тебе приказали?
– Я… должна служить… вам.
Голос у нее все-таки имелся.
А от прикосновения отшатнулась, но тут же замерла, закрыла глаза, смиряясь с неизбежным.
– Так будет лучше. – Оден набросил на тощие плечи плащ. – А служить мне не надо. Лучше будет, если ты вернешься к себе.
– Я… недостаточно красива? – В желтых глазах отчаяние. – Я знаю, что ничего не умею… я буду очень стараться. Я клянусь, что буду очень стараться…
– Девочка… – Оден присел у кровати и взял ее руки в свои. Ладони были ледяными. – Ты очень красива. А со временем станешь еще краше. И в любом другом случае я был бы рад взять тебя в жены. Но дело в том, что я уже женат, понимаешь?
– Мне сказали, что та… свадьба не считается. Что она не настоящая.
– Это не так.
Больше Кэри из рода Лунного Железа не задавала вопросов, но сидела тихо-тихо, смотрела, как Оден собирается Благо сборы были недолгими.
– Не уйдешь?
Она покачала головой и упрямо закусила губу.
– Тогда я должен буду тебя запереть.
Кэри кивнула, только уточнила:
– Надолго?
– До утра… а там как получится. К обеду точно освободят. Ванная комната вон за той дверью. Здесь есть фрукты, вино и печенье… На помощь звать не станешь?
Не будет. Она спрячется до утра и будет благодарна за эти часы спокойствия.
– Вот и умница. – Оден погладил белую макушку. – Завтра скажешь, что я тебе угрожал.
– Но… это же неправда!
– Боюсь, что правда мало кому интересна. Ложись и засыпай спокойно. Здесь тебя никто не обидит.
Она кивнула и забралась под одеяло, но плащ из рук не выпустила.
– Ваша жена… она какая?
– Она – самая красивая женщина в этом мире.
– Тогда вам повезло.
Она закрыла глаза… Пятнадцать лет? Не больше тринадцати. Оден очень надеялся, что будущий муж сумеет ее защитить, в том числе и от родни.
– Очень повезло.
Он вышел и прикрыл за собой дверь. Ключ повернулся в замке бесшумно: дом все-таки признал в нем хозяина.
Виттар ждал в холле.
– Все-таки уходишь, – со странным удовлетворением в голосе произнес он.
– Попробуешь остановить?
– Портал построю, у тебя они никогда нормальными не получались. Фон будет такой, что полгорода на уши встанет.
Здесь Виттар несколько преувеличивал, хотя правда в его словах имелась: с контурами и равновесием у Одена всегда были проблемы.
– Думаю, король появится часам к десяти. К этому времени тебе бы до мертвой зоны добраться… и вглубь, чем дальше, тем лучше. Войти вам позволят. Должны, по крайней мере. А там… удачи.
Надо было что-то ответить, но точка перехода наливалась силой.
Да и не умел Оден прощаться.
Глава 42
Каменный лог
Торхилд наблюдала, как муж ходит по комнате, то и дело останавливаясь, прислушиваясь к чему-то, происходящему вовне. Мысли его беспокойные наверняка были связаны с Оденом и той девочкой из Лунных, которая появилась в доме столь неожиданно…
– Ты уйдешь? – спросила Тора, когда Виттар остановился за ее креслом. И пальцы в волосы запустил, расплетая рыхлую косу.
– Ненадолго. Я вернусь. Отдыхай.
– Твой брат…
– Поступит так, как сочтет нужным. – Палец Виттара поглаживал шею. – А я помогу.
В этом Тора не сомневалась.
– Отдыхай, мое золотце.
И Тора кивнула: будет.
Она и вправду погасила газовые рожки, но лунный свет, пробиваясь сквозь тонкие гардины, мешал. Мама называла подобную луну беспокойницей. И говорила, что затворяться от нее бесполезно. Тора и не пыталась. Лежа в кровати, она гладила кружевную отделку одеяла и вспоминала сегодняшний день.
Посыльный в королевской форменной ливрее и традиционном парике, пудра с которого осыпалась на атласные плечи. Шкатулка, переданная в руки Виттара.
Свиток. Печати.
Букет гиацинтов для Торы.
Нежданные гости и собственное смятение: удастся ли принять их достойно?
Суматоха.
Слуги. Серебро. Фарфор. Скатерти… и конечно же все идет не так, как хотелось бы. Еще и Виттар гостям определенно не рад.
Дверь библиотеки, отныне запертая для всех. Крайт, который выбирается из подземелья: никак запахи кухонные приманили. Он слоняется по дому, путаясь под ногами, вздыхая и сетуя, что никому не нужен. И успокаивается, лишь получив выволочку от Виттара.
Сам Виттар мрачнее обычного. Его в очередной раз приглашали к королю, и разговор, имевший место, вряд ли был легким. Виттар бледен. Нервозен.
Зол.
То и дело поглядывает на часы и морщится.
Встреча. Черный экипаж. Гербы на дверцах.
Сопровождение.
Женщина с изрезанным морщинами лицом, которая появляется из кареты. Она окидывает презрительным взглядом и дом, и Виттара, и саму Тору.
Девочка. Белые волосы. Узкие плечи.
Роскошное платье, которое явно непривычно ей.
Ужин.
Тишина за столом. Тора пыталась ее разорвать, но гостьи молчали, а Оден в упор не замечал королевскую невесту. Виттар же не сводил взгляда со старухи.
А та смотрела на Тору.
В белесых глазах гостьи жила ненависть. Она то уходила на глубину, словно тяжелая престарелая щука, которая приучилась скрываться в омуте, и тогда глаза становились мертвы; то поднималась, и они теряли стеклянность, вспыхивали, но тотчас гасли.
Старуха была осторожна.
Она не глядела на Торхилд, но та все равно ощущала, что ненависть эта предназначена ей.
Почему?
Торхилд рассматривала гостью через зеркало, силясь понять, видела ли ее прежде.
Нет… и да.
Ее лицо… и не ее… зеркало, поддавшись на просьбу, сняло маску времени. Морщины растаяли, и темная кожа посветлела. Вернулись прежние, совершенные почти черты.
Хильда?
Она не улыбалась, но глядела на Тору, поджав губы. А потом все вдруг исчезло, и Тора выдохнула с немалым облегчением: ей показалось.
– Может быть, чаю? – сказала она, унимая дрожь в руках.
Старуха… старуха просто больна. Но она гостья, как и эта девочка с белыми волосами, заплетенными в косу.
Невеста.
Торе жаль ее, поскольку она уже поняла: эта свадьба не состоится.
Чаепитие проходит столь же церемонно и бесстрастно, как и ужин. Вот только улыбка старухи порой становится совсем уж безумной. И улыбается она не подопечной, которая старательно играет навязанную роль, и не Торе, но собственным мыслям.
– Отродье… – Этот скрипучий голос нарушает тишину гостиной. – Два отродья в одном доме…
– Простите?
– Она – отродье… и ты тоже.
Девочка вздрогнула, и чашка в ее руке накренилась.
– Безрукая… – с глубочайшим удовлетворением заметила старуха.
– Ничего страшного. – Тора подала салфетку. – Пятнышко совсем крохотное. Его выведут к завтрашнему дню.
Ей хотелось ободрить девочку, но та лишь больше сжалась.
– Пустая кровь… гнилая… иди к себе.
Девочка поспешно встала. Она выскользнула за дверь, не проронив ни слова. А Тора осталась наедине со старухой. Та же сидела прямо.
