— Бен, — с упреком сказала она, — не скрывай от меня правду. У тебя неприятности?
— Честно говоря, еще не знаю. — И это было правдой.
— Ведь никто не подозревает тебя всерьез?
Бен не ответил.
— О Боже! — Она была поражена тем, что могло таиться за его молчанием. — Пожалуйста, если ты думаешь, что я хоть чем-нибудь могу помочь тебе…
Бен был глубоко тронут ее желанием поддержать его, человека, который оставил ее. Конечно, она обставила конец их отношений с изяществом, с которым осуществляла вообще все, но это не означало, что она не задета.
— Спасибо, Сара, — с восхищением поблагодарил Бен, — ты добрый человек.
— Мы же остались друзьями; во всяком случае, мне бы хотелось думать, что это так, и я всегда приду на помощь, если понадоблюсь.
— Ты замечательная женщина, — еще раз искренне подтвердил он. — А теперь, пожалуйста, расскажи, как дела у тебя.
— Вряд ли в такой момент тебе интересно говорить о моей семейной жизни.
— Мне хотелось бы услышать, как ты.
— О’кей. Ты не поверишь, но примерно с месяц назад я решила, что с меня довольно, и сказала Дину, что ухожу. Вот так.
— Ты решилась?
— Да, и он. Он был совершенно сражен тем, что у меня на самом деле хватило мужества так поступить. Бен, он стал другим человеком. Умолял меня не уходить и клялся начать новую жизнь.
— Ну и что же ты? — Бен постарался скрыть свой скептицизм.
— Вначале я не поверила, но он действительно старался, и я согласилась дать ему еще один шанс. Мы пытаемся начать все снова. — Ее голое оживился от предвкушения счастливого конца.
— Знаешь, я надеюсь, у тебя все будет хорошо, — тепло сказал Бен.
— Спасибо.
— Ты только скажи, что я могу сделать для тебя…
— Со мной все просто, — Сара снова заговорила серьезно, — а твоя жизнь осложняется, и я беспокоюсь за тебя. Обещай, что позвонишь мне, если понадобится помощь.
— Есть одно дело, — начал он нерешительно. — Похоже, следует взглянуть фактам в лицо, и чем скорее, тем лучше.
— Рассказывай, — немедленно приказала она.
— Возможно, мне понадобится хороший адвокат по уголовным делам. У меня есть адвокат, но я имею в виду такого, который знает, как вести судебный процесс по делу об убийстве. Нет ли у тебя кого-то на примете?
— Неужели дело может зайти так далеко? — ужаснулась Сара.
— Не знаю, но лучше быть готовым.
— О Боже! — По ее тону Бен почувствовал, как она расстроена. — Я сейчас же займусь поисками.
— Очень признателен, — с благодарностью отозвался он.
— Но, Бен, — мягко добавила она, — Дину не нужно знать об этом, хорошо?
— Разумеется.
— Я позвоню тебе во второй половине дня, самое позднее — завтра утром. Это не слишком долго?
— Спасибо тебе, Сара, — еще раз поблагодарил Бен, улыбнувшись в телефонную трубку.
Они попрощались, и Бен, положив трубку, сразу же попросил Хелен передать через секретаршу Сайруса Роулингса, что он готов прийти, если доктор Роулингс сейчас свободен. «Очень жаль, — подумал Бен, надев чисто выстиранный белый халат и торопливо застегивая его, — что у меня нет бронежилета, похоже, он бы мне пригодился».
* * *
Карлин стояла возле автоответчика, дожидаясь записи телефонного сообщения, но, услыхав голос сержанта Конклина, схватила трубку.
— Алло, Конклин, это я, я дома.
— Лейтенант?
— Я полагаю, тебе доложили, — сказала она без предисловий.
— Но это же нелепая, совершенно нелепая идея, что ты убила этого парня.
Его злость подбодрила Карлин; приятно знать, что кто-то на ее стороне.
— Послушай, лейтенант, — продолжил он, не дав ей вставить слово, — я не уверен, должен ли рассказать тебе, но есть новости от Билли Уильямса, детектива из Двадцатого, которого посылали в твой родной город.
— Да? — Карлин оцепенела, с испугом ожидая продолжения.
— Полагаю, ты знаешь этого врача, который живет в Ист-Сайд, Бенджамина Дамироффа. — Судя по голосу, Конклин чувствовал себя виноватым; вероятно, кто-то рассказал ему о ее отношениях с Беном. — В общем, Уильямс откопал парня по имени Ленстоллер, который, как оказалось, учился в одной школе с вами обоими. У него были сведения о событиях двадцатилетней давности.
Карлин охнула, ей стало плохо, потому что она точно знала, какую информацию дал Джо Ленстоллер.
— Выяснилось, что мать Дамироффа погибла в аварии, которая произошла из-за телефонного звонка Келлнера. — Конклин немного помолчал, а затем продолжил, тщательно подбирая слова. — Полагаю, и твой отец пострадал в этой аварии. Во всяком случае, эти идиоты из департамента теперь считают тебя и Дамироффа главными подозреваемыми. — Он подождал несколько секунд, надеясь, что она что-нибудь скажет. — Вчера они приводили его на допрос.
— Спасибо, я признательна тебе за рассказ, — поблагодарила Карлин, а про себя подумала: «О, Боже».
— Ах, я уверен, ты немедленно будешь оправдана; они просто тупые ублюдки. Все они.
Вешая трубку, она почувствовала, что от ругательств Конклина у нее на душе стало теплее. Итак, они выяснили, что связывало Бена и Келлнера. Она представляла себе, что до этого дойдет, и тем не менее была потрясена.
Телефон зазвонил снова, но она не стала брать трубку, а переключила его на автоответчик. Ею заинтересовался журнал «Тайм»! Она хмуро выслушала, как репортер назвал свое имя и номер телефона, убеждая ее перезвонить ему до того, как он вынужден будет дать публикацию без ее комментариев. «Тайм». «Да, мы действительно попали в высший класс», — с иронией подумала она.
Не в силах больше слушать телефонный трезвон, Карлин ушла в гостиную; проклятый аппарат не умолкал весь день, репортеры из газет, продюсеры ток-шоу — все хотели объяснений или разоблачений от низвергнутого ангела. Нью-йоркские газеты просто дали известие, но все остальные ухватились за него, почуяв сенсацию. «КОП-ГЕРОЙ НА САМОМ ДЕЛЕ КОП-УБИЙЦА?» При виде этого заголовка Карлин подумала, что у нее сейчас остановится сердце. Газета поместила фотографию, на которой она принимает от мэра награду за дело телефониста-убийцы, и затем преподнесла рассказ о героине, которая поймала преступника, а теперь сама подозревается в убийстве.
Органы внутренних дел уже дважды допрашивали ее, и теперь стало до прозрачности ясно, что Гарри умышленно лгал, говоря, что не был с нею в день убийства Келлнера. Карлин явственно слышала обрушившийся на нее град вопросов и видела недоверчивые взгляды, которыми при ее возражениях обменивались друг с другом ведущие допрос.
— Где вы были в тот день?
