Но жизнь-то продолжалась, хотя в какой-то ее период Джессике хотелось умереть вслед за Дэном. И ей приходилось жить в основном ради своего ребенка, рождения которого она ждала больше всего на свете. Сейчас, когда до его появления на свет оставалось чуть больше месяца, все вертелось вокруг этого ребенка. Миссис Бичем зорко следила за тем, чтобы дочь не дай бог не устала, не перенервничала, не тосковала. В этом предприятии ей усердно помогала Анжелина, не отставая от своей хозяйки. Отец Джессики только делал вид, что вся эта картина его забавляет. На самом деле он тоже ужасно волновался за дочь. Старался потакать ей во всех ее желаниях, сильно переживал, если случайно обидел Джес, дарил ей кучу ненужных вещей для нее и для ребенка. Джефф настоял на том, чтобы помочь в обустройстве детской. Ей же самой оставалось только ждать, когда ребенок появится на свет. До его рождения оставался месяц, и, казалось бы, ничто и никто больше не сможет нарушить размеренного течения ее горькой жизни.
Но однажды в ее жизнь вернулся Максвелл Колфилд — пришел к ней домой без предварительного звонка или приглашения. Никто не ожидал его визита, и когда Анжелина вошла в гостиную и доложила о приходе Макса, Джессика и Элвира на некоторое время изумленно замолчали, глядя друг на друга.
— Что ему надо? — Элвира спросила это так сурово, что Джессика испуганно вздрогнула.
— Не надо так громко, мама! — Попросила она вполголоса. — Он может услышать.
— Мне все равно, что он там подумает! — С вызовом сказала миссис Бичем, но тон снизила. — Разве ты не говорила ему, что не хочешь его видеть?
— Говорила, но это было так давно, — спокойно ответила Джессика. — Сейчас я уже не держу на него зла, ведь он ни в чем не виноват.
— На мой взгляд, тебе не о чем с ним говорить, — не унималась Элвира.
Она с самого начала почему-то невзлюбила Максвелла, но никогда не могла толком объяснить, почему питает к нему неприязнь.
— Я поговорю с ним, — произнесла Джессика. — Не выгонять же его — раз он пришел.
— Порядочные люди не приходят без приглашения.
— Мама, пожалуйста, — взмолилась Джес, — хотя бы сейчас забудь о своей неприязни к Максу. Он не сделал ничего плохого ни тебе, ни тем более мне.
— Ну, знаешь ли! — Фыркнула ее мать. — В таком случае я пойду пить кофе на кухню.
Она демонстративно взяла чашку и направилась к выходу.
— Мама!.. — Просительно позвала ее Джессика.
— Потом поговорим… Коротко бросила Элвира через плечо.
— Ох, мама… — Пробормотала Джессика и сказала Анжелине, которая все это время стояла в дверях: — Пригласи, пожалуйста, мистера Колфилда сюда. И принеси нам чаю с сандвичами. Я что-то проголодалась…
Максвелл неуверенно прошел в гостиную, точно до последнего момента был уверен, что его вежливо попросят уйти. В руках он держал очаровательного плюшевого медведя и букет белых роз.
— Здравствуй, — сказал он.
На губах его мелькнула было тень улыбки, но тут же погасла. Видимо, он еще не знал, как вести себя с ней.
— Привет, — ответила Джессика, пытаясь встать ему навстречу.
— О, пожалуйста, не надо из-за меня вставать! — Попросил он. — Ты ведь так уютно сидишь.
— Тогда и ты садись, — в ответ попросила Джес и указала на кресло сбоку, в котором только что сидела ее мать.
— Кстати, я принес это тебе, — спохватился Максвелл и протянул ей цветы и медведя.
— Спасибо.
Возникла пауза, во время которой Джессика с ужасом поняла, что мать была права: ей не о чем говорить с этим совершенно чужим мужчиной. Да и зачем, собственно, он пришел? Чтобы напомнить ей о себе? О том, что у них когда-то был короткий роман? О том, что она бросила его из-за его друга, едва не вышла за него замуж, а теперь ждет от него ребенка?.. Абсолютно нелепая ситуация. И как спасение от напряженного молчания — вошла Анжелина с подносом в руках.
— Надеюсь, ты не откажешься выпить со мной чашку чая? — Спросила Джессика Макса.
— С удовольствием, — ответил он.
Наверное, и ему было неловко от собственного визита. Даже если он и жалел о том, что пришел, теперь уже было поздно идти напопятную. Когда-нибудь они должны были встретиться. Слишком многое связывало их в этой жизни, чтобы они могли вот так запросто разойтись в разные стороны. А особенно теперь, когда жизни обоих точно ножом разрезал на "до" и "после" тот роковой полет. Но сейчас Джес и Макс неловко молчали, пока Анжелина расставляла чайный прибор на маленьком столике и разливала чай.
— Спасибо, Анжелина, — поблагодарила ее Джессика, когда домработница все сделала. — Можешь идти.
— Если что-нибудь понадобится, вы меня позовите, — сказала женщина. — Я буду на кухне.
— Конечно.
Когда они остались вдвоем, Джессика нетерпеливо передернула плечами и сказала:
— Опекают меня, точно я больна, а не беременна. Я уже до смерти устала от их заботы.
— Они любят тебя, — мягко возразил Колфилд. — А это очень здорово, когда есть кому тебя любить.
— Да, я понимаю, — вздохнув, сказала Джессика.
— Как ты себя чувствуешь? — Спросил Колфилд, отпивая чай.
— Ну вот, и ты туда же! — Не на шутку рассердилась Джессика.
— Прости, пожалуйста, — виновато проговорил он. — Я же беспокоюсь о тебе. Ведь с тех пор как мы виделись последний раз, меня не покидало чувство вины за то, что я… — Он запнулся, подбирая слова, — за то…
— Максвелл, пожалуйста, — тихо взмолилась Джессика, — не надо больше об этом. Я этого не вынесу… Ты ни в чем не виноват, — добавила она еле слышно.
Он поднял на нее серо-зеленые глаза, полные надежды, отчаяния, вины и еще чего-то такого, от чего ей вдруг на миг стало не по себе. Невыносимо захотелось переиграть время назад, чтобы у него даже в мыслях не возникло желания нанести ей визит. И, возможно, он понял это по ее глазам, так как сказал:
— Мне, наверное, не следовало приходить…
Женщина промолчала.
— Но я больше не могу не видеть тебя и чувствовать себя так, будто я собственными руками совершил убийство. Пожалуйста, не наказывай меня! Не лишай меня возможности жить!
— Ты ни в чем не виноват, — повторила Джес уже более громко. — Полгода назад я могла бы обвинить тебя во всех смертных грехах. Я была зла на тебя за то, что именно ты оказался вторым пилотом. Я была зла даже на себя за то, что стала причиной вашего раздора. Наконец, я была зла на тебя за то, что ты вернулся живым, а он… а он не вернулся вообще… Наверное, тогда мне казалось, что передо мной виноваты все, ведь во мне осталось еще столько нерастраченной любви, а горе накрыло меня с головой… как волна в океане. И даже если бы на твоем месте вдруг оказался Роберт Монтгомери или кто-либо еще, я бы ненавидела и его.
