Миссис Херст в волнении наблюдала, как мистер Херст поглощает блюдо за блюдом, беспокоясь, что после диеты подобное чревоугодие выйдет ему боком, одновременно сокрушаясь, как похудел и побледнел ее муж за время болезни.
Только генерал был всем доволен и с удовольствием поглощал все предложенные ему яства, не переставая нахваливать хозяйку дома. Поэтому, когда после обеда все общество разместилось в гостиной, куда был подан чай, сменившая гнев на милость миледи сказала:
— Время позднее, генерал Бридл. Вероятно, вам удобнее будет остаться в Розингсе на ночь. Уже поздно, на улице идет дождь, а утром вам опять придется сюда возвращаться… Да еще может вернуться капитан Шелли с докладом и будет вас здесь искать… Пожалуй, я велю приготовить комнаты для вас и… — она метнула недовольный взгляд на судью, — …и для сэра Юстаса. Лейтенанту Йорику тоже будет удобнее расположиться в доме, как и мистеру Тинкертону…
Леди Кэтрин только хотела сообщить сыщику, что подыщет ему спальню на втором этаже, но, подсчитав количество спален, нахмурилась. Если капитан Шелли будет вынужден также заночевать в Розингсе, то, с учетом Тинкертона, для всех не хватит спален. Прикинув, что младший сын графа никак не может спать в чердачной комнате, в то время как для простого сыщика даже чердачное помещение будет казаться прекрасными апартаментами. Поэтому леди Кэтрин решила оставить Тинкертона в прежней комнате, а в дальнейшем подумать о пристройке к Розингсу, чтобы никто никогда не смог даже подумать, что в доме может кому-то не хватить спальных мест.
Размягченный после обильной трапезы генерал с удовольствием принял приглашение ее сиятельства, сэр Юстас присоединился к Бридлу с выражениями благодарности.
— Не стоит, — процедила леди Кэтрин, всем своим видом показывая, что не простила судье арест Дарси, и поднялась, давая знать гостям, что пора расходиться на ночь.
— А где моя собака? — воскликнула она, только теперь сообразив, что почти полдня не видела МакФлая.
— Из-за этих треволнений я чуть не забыла о нем, — пожаловалась она генералу, как всегда вовремя оказавшему рядом с ней. — Верно, он голоден…
— Если позволите, ваше сиятельство, — отозвался Дуглас, — МакФлай поужинал и пошел гулять.
— Гулять в такую погоду? — удивилась миледи. — Он простудится! Ночью, один, под дождем…
Предчувствуя, что сейчас всем придется отправляться на поиски собаки, генерал заверил леди Кэтрин, что собаки прекрасно себя чувствуют по ночам и под дождем.
— У них… гррр-м… просыпаются охотничьи инстинкты, — сказал он.
— Инстинкты?! — ахнула леди Кэтрин. — Я не допущу никаких инстинктов у своей собаки…
— Позвольте… гррр-м… — генерал растерялся. — Я имею в виду, что собаки любят побегать, пошуршать… гррр-м… травой… И тигры, смею заметить, тоже порой не прочь пошуршать под дождем…
— Тигры? Пошуршать травой? — леди Кэтрин недоуменно пожала плечами, но не стала спорить со знатоком тигриных и собачьих повадок.
Заявив на прощание, что перед сном она намерена прочитать новую книгу «Полезные советы для юных девиц», чтобы проверить, способен ли автор принести юным особам пользу своими советами, она пожелала всем спокойной ночи. Вслед за ней и все гости разошлись по своим комнатам. Через полчаса в Розингс-парке наступила полная тишина.
Глава сорок восьмая, в которой происходит еще один ночной переполох
«Обитатели Розингс-Холла в ужасе смотрели, как пламя бушевало над Розингс-Холлом, словно сжимая его в своих пылких жарких жестоких объятьях. «Леди Элеонора! Она осталась там… в огне!» — вскричал сэр Хьюго».
Из «Истории зловещих событий…»
Розингс, 23 апреля, пятница, 2:10 утра
Леди Кэтрин мельком взглянула на томик «Полезные советы для юных девиц», покоящийся на прикроватной тумбочке, и потянулась к припрятанному накануне роману, который она втайне ото всех выписала из Лондона, — «Рыцарь в тигровой шкуре, или Золотой бивень боевого слона».
— Интересно, что в нем так увлекло мою племянницу? — пробормотала она и погрузилась в захватывающий мир приключений и романтических страстей рыцаря Автандилона и принцессы Тинаделлы. Под шорох страниц летело время, и леди Кэтрин почти воочию видела, как уже не царевна Тинаделла, а она сама шла по изумрудному лугу, усыпанному душистыми яркими цветами. И улыбалась, протягивая руки к… не к рыцарю Автандилону, а к генералу Бридлу, который ехал навстречу ей на слоне с золотыми бивнями, а через его плечо была перекинута белая тигровая шкура… И был солнечный, неповторимый день, и их любовь расцветала еще сильнее под лучами небесного светила… желтого, жаркого, ослепляющего…
Генералу не спалось. Вернее, едва он лег в постель, как мгновенно заснул, но кто-то ему приснился… Кажется, это были судья и пастор — оба в ночных сорочках и колпаках бегали по лабиринту… Зрелище не самое приятное для глаз, отчего Бридл проснулся, а потом никак не мог заснуть.
Следуя своей привычке, он пересчитал овец Йоркшира, Глостершира и… перевернулся ***цатый раз с боку на бок, но сон не шел. Перебирая события минувшего дня, он задумался о поведении мистера Дарси, скорее готового подвергнуться аресту, лишь бы не выдать имя леди, с которой он встречался в беседке.
— Молодость, молодость, — умиленно пробормотал генерал, вздыхая и удивляясь, как это сэр Юстас не понял очевидного и объяснимого поведения племянника леди Кэтрин. При этом имени мысли генерала направились в весьма приятное русло.
— До чего же… гррр-м… очаровательна… до чего мила… — и от мысли, что спальня леди Кэтрин находится всего… гррр-м… в нескольких ярдах от его комнаты сердце старого вояки учащенно забилось. Он представил, как она сейчас лежит в своей постели в чем-то воздушном и кружевном и… Чувствуя, как его мысли приняли опасный и не совсем джентльменский характер, Бридл перевернулся на другой бок и стал вспоминать, какими великолепными кушаньями потчуют в Розингсе. Неожиданно эти мысли повлекли за собой странное ощущение, что он голоден, несмотря на то, что за обедом он не пропустил ни одной перемены блюд и встал из-за стола более чем насытившимся.
— Нет, не может быть, чтобы я был голоден, — сказал сам себе Бридл, но тут желудок напомнил о себе недовольным урчанием. Чертыхаясь, он слез с кровати, походил по комнате, но все же решил спуститься в буфетную и чем-нибудь перекусить.
Воодушевленный этой великолепной идеей, он накинул на себя халат, взял свечу и осторожно вышел из комнаты. Бросив нежный взгляд в сторону апартаментов хозяйки дома, генерал вскоре оказался на первом этаже, где без труда пробрался в буфетную и, пошарив в шкафах, нашел черничный пирог, окорок, головку сыра и бутылку вина. Пристроившись за столом, он, удовлетворенно урча, поглотил несколько кусков пирога, кусок сыра и ломоть ветчины, запил это все вином и вновь почувствовал себя вполне довольным жизнью. Мурлыкая себе что-то под нос, он решил доесть, что осталось: ведь до утра пирог мог подсохнуть, сыр — обветриться, а ветчина — испортиться. Не говоря уже о том, такое великолепное вино если выдохнется, то потеряет свой первоначальный вкус…
